Елена Малахова - Семь кругов адского рая

На ближайшем светофоре загорелся красный, и Никита набрал номер матери.

– Ники, ты вовремя! Приезжай на пикник. Отец уехал в горы с Кончаловскими и вернётся поздно.

Ласковый голос матери внёс гармонии в душевное состояние парня. Он понял, как сильно ему не хватает её понимающего общества, потому спустя двадцать минут был на месте, помог ей сложить необходимое для пикника в плетенную корзину, и они вместе побрели в сторону парка по выкошенной лужайке.

– Как странно устроен мир, сынок. Когда ты был совсем маленьким, ты мне всё рассказывал. Возьми хоть тот случай с отцовским патроном. Помнишь? Ты спрятал его за домом, а Андрей грозно кричал, что непременно накажет всех виновных в краже. Ведь он до сих пор не знает наверняка, чьи ручонки рылись в его кабинете.

Никита мягко улыбнулся, припоминая неистовый страх перед отцом. В те годы он сильно боялся поступить наперекор ему.

– Мам, не люблю, когда ты ходишь вокруг да около. Скажи сразу, что ты хочешь узнать?

Любовь Петровна проникновенно взглянула на сына.

– Ты собираешься жениться, дорогой, а я в полнейшем неведении, кто твоя невеста. Почему ты не привезешь её к нам? Не спорю, твоя мать уже не такая красавица, как раньше, но один вечер стыда ты сумеешь перенести.

Никита беззаботно рассмеялся.

– Мам, что за глупости? Ты самая красивая и добрая женщина на всём белом свете.

– Тогда в чём причина? Ты больше не доверяешь мне?

Вспоминая, как удачно Эля показывает свою необразованность и надменность, он стеснялся рассказывать о ней людям с понятиями. Он знал, что мать в любом случае поддержит его, но как справиться с неловкостью, когда ему будет нечего сказать о ней, кроме как о природной красоте и её богатстве? И как пережить стыд, если она что-нибудь эдакое выдаст при матери? Никита оставался при мнении, что не стоит торопить события.

– Как раз-таки доверяю, поэтому не привожу, – помолчав, изрек он. – Меня мучают сомнения. Боюсь, тебя они тоже замучают.

– Позволь узнать какие? Вдруг я сумею облегчить твою голову.

Никита молчал. Ему безумно хотелось поделиться рассказом о незнакомке. Запутанные мысли о ней перевернули его душу вверх дном. Любовь Петровна внимательно глядела на сына.

– Конечно, родной, я не в праве вторгаться в твою личную жизнь. Ты у меня взрослый рассудительный мужчина. Только знай одну маленькую истину, сынок: порой испытания, дарованные нам с неба, по незнанию мы проклинаем. Но лишь благодаря этим испытаниям посреди полного мрака можно увидеть свет божественного счастья.

На щеках Никиты заиграли ямочки очарования. Он приобнял мать и сделал глубокий вдох. Свежий озерный воздух проник в лёгкие, успокаивая нервы. Ему показалось, невидимая сила подхватила и унесла его падающее тело подальше от бездны разочарования.

Они расположились на противоположном берегу от дома, чтобы в случае внезапного возвращения Андрея Ивановича не попасться ему на глаза. С каждой минутой хлопковый плед всё больше напоминал скатерть-самобранку. Долгие разговоры по душам о работе, галерее, Софье, которую Никита не видел больше месяца, перенесли их в иное измерение. Никого не замечая – словно прошлое обернулось настоящим, и не существовало стены между сыном и отцом, мешающей как раньше просиживать вечера напролёт за чашкой чая – мать и сын болтали, уплетая тёплые закуски. Погода создала благоприятные условия для отдыха. Вода блестела от купающегося в ней яркого солнца; утки восторженно хлопали крыльями, виляли хвостами и, точно возомнив себя на цирковом манеже, развлекали детишек, с визгом кидающих в воду кусочки белого хлеба. А высокие деревья шумели в такт происходящему, создавая музыкальный фон для бродячих артистов.

Любовь Петровна устремилась глазами вперёд, наслаждаясь жаренным чесночным тостом. Спортивный костюм смотрелся на её форменном теле с невинной нелепостью. Не взирая на то, что возраст подбирался к заветному юбилею, лицо её по-прежнему выглядело молодым и ухоженным, без глубоких морщин и дефектов. Густые, карамельные волосы вперемешку с махагоновыми прядями были собраны в высокую прическу заколкой-крабом. Аккуратно вздернутый нос горделиво возвышался над скулами. Взглянув на мать и сына со стороны, становилось понятно, что сходство их внешности составлял изящный нос.

– А знаешь что? – вытирая руки салфеткой, спросила Любовь Петровна.

– Что ? – с набитым ртом промямлил Никита.

– Я вижу палатку с мороженым.

Она вопрошающе посмотрела на сына своими глазами цвета карамели.

– Зима на носу, ма, а тебе хочется замёрзнуть раньше времени!?

– Сынок, не ворчи. Посмотри, какая чудная погода! И между прочим, матери грешно отказывать!

– Ладно. Сдаюсь, сдаюсь!

Она еще продолжала мечтательно улыбаться, а Никита стремительно направился к палатке у входа в развлекательный парк.

Вскоре он вернулся с двумя ванильными рожками в руке и обнаружил пустое покрывало, где лишь корзинка с остатками недавнего пира подтверждала, что он не ошибся лужайкой. Недоумевая, Никита огляделся по сторонам. В панораме оживленного парка нигде не мелькала фигура матери. Он сел на уголок пледа, спиной к коттеджам и достал телефон, сигналящий стандартной мелодией. Звонила Эля. Она весело поздоровалась, будто между ними накануне не возникало претензий и недовольства.

– Ты ещё сердишься? – ласково спросила Эля.

– Нет, я не умею обижаться.

– Знаю. Простишь меня?… Хотя я считаю, это тебе в первую очередь нужно просить прощения.

– Ты звонишь поругаться?

– Нет, – её голос дрогнул. – Я так ждала твоего звонка вчера, а ты не позвонил. Почему?

Никита не любил отвечать на вопросы, ответ на которые казался очевидным. Он придерживался мнения, что человек не звонит лишь по двум причинам: ему не интересно, как протекает жизнь другого, или он чертовски занят неотложными делами. В итоге, всё равно второй вариант сводится к первому. Ведь было бы желание – а время всегда найдётся.

– Да некогда было, – ответил Никита, продолжая вертеть головой.

Эля ждала, что Никита поинтересуется, как проходит её день, но Никита молчал. Страх, что он снова повесит трубку, не закончив разговора, пересилил амбиции блондинки.

– Приезжай сегодня ко мне. Посмотрим фильм, закажем что-нибудь из итальянского ресторанчика. А то ты у меня такой худенький!

Забота из уст избалованной девицы звучала неправдоподобно и резала слух. Никита не понимал, как можно якобы переживать за его фигуру, но стараться откормить его чужими руками. Готовить Эля не умела и не хотела, ибо не царское это дело, потому испробовала весь ассортимент меню лучших ресторанов города. Никита не имел ничего против ресторанной еды, но забота девушки противоречила способу её проявления. Вся её чувственность – сплошная фикция. Он часто задавался вопросом: зачем выставлять за действительное то, что никогда таковым не являлось? Но все же у него хватило самообладания, чтобы не высказать ей этого.