Оливия Штерн - Ависийская роза

В оформлении обложки использованы фотографии с https://shutterstock.com/ по лицензии CC0.

–

Да чтоб тебя Претемный драл!

Хрустальная вазочка ударилась о стену и брызнула осколками во все стороны. На штукатурке образовалось веселое, по-цыплячьи желтое пятно. По воздуху поплыл аромат горчичного соуса.

Несколько секунд Льер смотрела, как пятно медленно расплывается и стекает вниз вязкими каплями. Испуганно скрипнула дверь, в комнату заглянул молоденький инквизитор.

– Миледи?

Льер аж подпрыгнула на месте. Руки задрожали, прямо-таки зачесались – хотелось схватить еще что-нибудь потяжелее да запустить уже в мальчишку. Но сдержалась. Со свистом втянула воздух, мысленно посчитала до десяти, и только затем сказала:

– Уберите это. И перестань, наконец, ежеминутно сюда заглядывать, не то я пожалуюсь, что ты подсматриваешь за мной, когда я переодеваюсь.

Подействовало. Паренек мгновенно скрылся, обиженно и зло сверкнув темными глазами. А Льер, тяжело дыша, вернулась к столу и взяла смятое письмо. Расправила хрустящую бумагу с гербовой печатью династии Фаблур и перечитала скупые строки.

«Его Величество Шедар Первый из династии Фаблур приносит извинения и предлагает перенести обряд бракосочетания на праздник весеннего солнцеворота».

– Гаденыш, – пробормотала Льер.

Глаза щипало и жгло злыми слезами, и Льер поняла, что еще немного, и она разрыдается словно какая-то мягкотелая простолюдинка. Она и без того провела месяц в ожидании обещанной свадьбы, а теперь ей предлагается подождать еще столько же. Впрочем, что значит – предлагается? Ничего не изменилось с той минуты, как погиб кровный брат нынешнего короля. Как была пленницей, так и осталась. А помимо этого все явственнее становилось ощущение того, что Шедар Фаблур вовсе не собирается на ней жениться.

Ну, обещал. Подумаешь… Обещание дал – и забрал. Он же теперь король, ему все можно. И наплевать, что именно благодаря Льер он так легко получил отцовский трон. Да и вообще, если бы не Льер, никогда бы не вышел из замка Энц.

Льер подошла к окну, откуда открывался дивный вид на оживающий сад. Зима закончилась, просыпались деревья, а внизу, на черной мокрой земле, маленькими звездочками раскрывались желтые подснежники.

Еще месяц. В этом «охотничьем домике». Да она с ума сойдет от неизвестности и ожидания.

Шмыгнув носом, Льер вернулась к столу, взяла с тарелки гренку и принялась бездумно жевать хрустящую, пахнущую чесноком корочку. Мыслей о том, что бы такого предпринять, не было совершенно. Ни одной завалящей мысленочки.

Тем временем снова скрипнула дверь, и в комнате появилась служанка, вооруженная ведром и тряпкой. Сокрушенно вздохнула при виде залитой соусом стены и принялась за работу. Льер потянулась за следующей гренкой, ловя себя на том, что более всего на свете ей хочется вернуться домой. В Ависию. Пусть и ненаследной принцессой, темный с ней, с короной.

После обеда Льер всегда выходила в сад на прогулку. Теперь, когда время повернуло на весну, прохаживаться по дорожкам, хранящим влажные следы растаявшего льда, было приятно. Эдакая иллюзия свободы, если не оглядываться – потому что за спиной неизменно маячил темный силуэт того самого молоденького инквизитора, которого приставил к ней Аламар.

«Вам не стоит быть здесь одной. Мало ли кому что в голову взбредет».

И посмотрел на Льер так, словно хотел приковать к пыточному столу и медленно, полоска за полоской, снимать кожу. Впрочем, Льер не обижалась. Все же ее любовник попытался зарезать инквизиторскую жену, за что и поплатился.

«Можно подумать, вам не все равно», – тогда она выдержала этот взгляд, от которого леденела кровь в жилах. И как только жена с ним живет? Вот она, Льер, точно бы не выдержала. Это ж не человек, а хладнокровное, расчетливое чудовище. Посмотрит – и ноги делаются ватными, и все внутри замирает, стягиваясь в тяжелый ледяной комок. Король Ксеон, ее так глупо погибший партнер… тот, конечно, был совершенно неуправляемым и с весьма интересными пристрастиями, но… отчего-то даже Ксеона Льер не боялась так, как Аламара Нирса.

«Вы наворотили слишком много дел, чтобы я остался к вам равнодушен», – усмехнулся Аламар.

В душе Льер была с ним полностью согласна. Дел она натворила столько, что ее отец, король Ависии, непременно бы выпорол и отправил в монастырь до конца дней. Но ведь пыталась все исправить, честно пыталась! Правда, только после того, как верховный инквизитор предложил более выгодную партию.

«Его высочество передумал на мне жениться?» – только и спросила тогда Льер.

Аламар вздохнул и совершенно искренне ответил:

«Вы понимаете, ваше высочество, принц Шедар не в восторге от того, что пообещал жениться на особе… вроде вас. Ну вы сами-то подумайте. Сперва вы помогаете Ксеону. Потом его убиваете. Как думаете, вы заслужили доверие нового короля?»

«Но я спасла вас», – только и вздохнула Льер.

«И только поэтому я продолжаю настаивать на заключении брака, ваше высочество. Мне, как ни странно, не чуждо чувство благодарности».

…Месяц она просидела в охотничьем домике у подножия горы. Теперь предлагалось подождать еще столько же.

Единственное, пожалуй, что утешало Льер, так это то, что она до сих пор была жива. Если бы Шедар хотел ее смерти, то давно бы уже отдал нужный приказ нужному человеку.

Медленно вышагивая по дорожкам сада, Льер нет-нет, да оглядывалась. Юный инквизитор следовал за ней неотступно, выдерживая дистанцию, и это откровенно бесило. Вообще, этот мальчишка не понравился ей сразу же, как только появился – а произошло это ровно три дня назад. Он прибыл на замену другого инквизитора, и передал Льер записку Аламара. Мол, теперь вас охраняет Шиан. Льер даже не сразу поняла, что именно ей пришлось не по душе, но затем додумалась: Шиан смотрел на нее с нескрываемым любопытством, как на экспонат выставки. Так, если бы прямо на лбу Льер была краской выведена надпись «я помогала Ксеону, он меня имел как хотел, а потом я его убила».

Льер вздохнула. Ну что за человек? Вечно маячит за спиной, от его взгляда аж между лопаток зудит. Если приедет верховный инквизитор, она обязательно попросит кого-нибудь другого в охрану… Но пока визит Аламара не предвиделся, и Льер подумала, что глупо терпеть эту маячащую тень.

Она остановилась у декоративной клумбы. Тянулись к свету острые носики тюльпанов, а рядом, сквозь мелкие комки чернозема, проглядывали шершавые корни ирисов. Над клумбой была установлена шпалера, старая, потемневшая от времени, и по ней вились колючие стебли. Льер невольно улыбнулась, она хорошо знала этот сорт роз. Привезенные из родной Ависии, они на диво хорошо прижились на островах, и даже цвели два раза в год, тогда как на родине – только по весне.