Владимир Власов - Волшебная флейта

Мы летели мимо пятиглавой церкви, сверкающей сусальным золотом крестов и куполов в лунных лучах. Окна церкви были темны.

– А батюшка этой церкви заседает сейчас на тайном совете священнослужителей, – молвила летучая мышь, – если хочешь, то мы можем послушать их тайные и истинный мысли, узнать, что, вообще, они думают о религии.

Я ничего не ответил ему.

Мы летели над бывшем Иерусалимским кладбищем с землёй, привезённой ещё в XIX-м веке купцами из святых мест Палестины. Однако после октябрьского переворота коммунистические власти выбросили из этой земли кости православных горожан и переделали кладбище в Центральный парк культуры и отдыха. Сейчас здесь играл духовой оркестр, на танцплощадке кружились пары. Рядом с ними проносились поезда американской горки, крутилось колесо обозрения, веселилась и визжала публика, взлетая на качелях высоко в ночное небо, а влюблённые парочки предавались любви прямо в тенистых кустах, впитавших в себя прах прошлых поколений. Примыкая оградой к парку, стоял буддийский храм, из одной пагоды которого слышалось позвякивание колокольчика и монотонное чтение сутры бонзой. Пролетев три узкие искривлённые улочки с убогими домами, мы вылетели квартал китайского рынка, который в народе называли Шанхаем. Несмотря на поздний вечер, на нём шла бойкая торговля, прямо на тележках выпекались рисовые лепёшки, варились позы, готовилась лапша и похлёбки из свиной и говяжьей требухи. На вратах китайского рынка сидел золотой дракон и лениво, но с одобрением смотрел на ночную суету и не бойкую торговлю. Время от времени в небо взвивались шутихи и рассыпались фейерверком, как во время большого карнавала. Китайцы обожали праздники, тем более на чужбине в память о своих родных местах, оставленных в Поднебесной.

Рядом с Шанхаем размещался общий городской рынок, построенный ещё, по приданию горожан, древними египтянами, и где торговые места уже давно принадлежали азербайджанцам, тюркам, татарам и кавказским народностям. В ночное время эти труженики спали, и окна павильонов центрального рынка были погружены во тьму. Недалеко от рынка высилась старая заброшенная городская каланча, куда мы и приземлились отдохнуть от долгого полёта. Вероятно, отсюда пожарники обозревали самый знаменитый пожар 1872 года, когда сгорело три четверти всего города, выстроенного тогда из дерева.

– Ну, как? – спросил меня красавчик, принявший свой первоначальный вид. – Понравился тебе ночной полёт над городом? Посмотри, какой великолепный вид открывается с этой высоты.

Мы стояли на полусгнивших досках площадки обзора и смотрели в разные стороны света. Несмотря на поздний час в южной и восточной частях города кипела жизнь, в окнах горел свет, по улицам проносились дорогие машины, подвыпившие прохожие горланили песни, никто не хотел спать. Однако северные и восточные части уже погружались во тьму. Люди там ложились спать рано, ещё засветло тушили свет. Северо-восточнее башни высился шпиль минарета исламской мечети. В домах рядом с ним было уже темно. Мусульмане спали крепким сном. Северо-западнее каланчи возвышалось капитальное сооружение синагоги, там ещё горел свет, но люди уже готовились ко сну.

– Сколько же в нашем городе живёт всякого люда? – удивился я. – Сколько народов и сколько религий! И как они только уживаются все на одном месте?!

– Интересный вопрос, – сказал красавчик, – но, если ты, в самом деле, хочешь это знать, я могу тебе устроить посещение тайной вечери. Как раз в эту ночь собираются священнослужители всех этих народов, чтобы обсудить правила совместного общежития и критерии истинной веры.

– Интересно было бы их послушать, – согласился я.

– Тогда в чём вопрос?! – воскликнул красавчик. – Полетели на их тайную встречу, а заодно и понаблюдаем ночную жизнь города.

Мы опять превратились в летучих мышей, снялись с каланчи и полетели на запад к морю бушующих огней. Пролетая над центральной улицей, мы увидели монгольское консульство и дом, где обитал знаменитый писатель-эзотерик, ночной клуб, где вход для девушек был бесплатным после того, как они выпивали кружку неразведённого спирта, после чего их можно было брать тёпленькими. Позади нас остались также японский информационный центр с истинным самураем, исповедовавшим втайне от всех учение о Великом светлом и тёмном пути Тайоммёо-до, центр по изучению иудаизма с самым умным в городе раввином, преподающим тоже втайне своим ученикам каббалу, и дом журналистов, где коллеги по перу также тайно устраивали ночные оргии и коллективный разврат. Наконец, мы вылетели на самую большую площадь города, рядом с которой был разбит сквер с огромным фонтаном. Это, так называемое лобное место, где власти проводили разные официальные мероприятия и празднества, окаймляли здания мэрии, Дома правительства, два православных храма, католический костёл и многоэтажная гостиница. Наш путь лежал к готической колокольне католического костёла. Влетев в звонницу, я со всего маха стукнулся головой о колокол, да так, что колокол зазвенел тревожным дребезжащим звуком.

– Тс-с! – воскликнул красавчик, приставив к губам палец. – Ты так переполошишь всех святых отцов.

По всей видимости, так оно и случилось. Мы услышали поднимающиеся шаги по лестнице, ведущей снизу на площадку звонницы.

– Чтобы нас не заметили, нам придётся стать тараканами, – воскликнул красавчик.

Не успел я ещё ему крикнуть, что тараканы вызывают во мне чувство брезгливости и омерзения, как ощутил, что лечу в бездну, хлопнувшись со всего маху своим телом о каменный пол звонницы. Вокруг себя я видел огромные стены, уходящие высоко ввысь к тёмному потолку, а рядом с собой обнаружил огромное чудовище в мой рост на шести лапа с длинными усами. Это чудовище пошевелило усами и сказало противным утробным голосом:

– Сейчас нас ни одна сволочь не обнаружит.

Только после этих слов я понял, что мы: я и мой напарник, превратились в тараканов.

– Боже праведный! – произнёс я, старясь говорить, как можно тише. – Что же с нами случилось?

– Ничего страшного? – ответил тараканище. – Простая предосторожность. Но ты можешь не шептать, а говорить громко, всё равно нас никто не услышит.

На лестнице продолжали слышаться шаги, но на это раз они были намного громче и походили на удары в гигантский гонг. Я думал, что перепонки от этого грохота в моих ушах лопнут. В отблесках уличного света мы увидели, как из проёма в полу показалась огромная голова великанши в белом монашеском чепце, затем тоже белый огромный воротничок и чёрное платье неимоверных размеров. Огромные ноги в туфлях ступили на каменные плитки пола. Мы и мой напарник забились по углам, чтобы нас не раздавили эти гигантские ноги.