Нелли Макфазер - Заклятье луны

Эннабел не рассказала Фалькону, что к этому моменту Одинокий Скиталец не только не был придуман, но еще и не родился человек, в мозгу которого возник этот образ.

– А в его жизни была женщина, которая сняла с него маску?

– Думаю, нет. – И как можно равнодушнее спросила:

– Фалькон, а для меня ты откроешь свое лицо?

– Я сниму маску, когда придет время. – Он поднялся со скамейки на маленьком уютном крыльце, где они сидели. – Пойдем. Я знаю, что ты устала, но я хочу показать тебе кое-что.

Эннабел пошла за ним. Они вышли на поляну, где девушка увидела черного скакуна Фалькона.

Рядом с ним, приподняв величественную голову и издавая радостное ржание, стояла Леди Годива. С криком восторга Эннабел бросилась к ней и обняла свою любимую лошадь.

– Я так рада, что она здесь! Я боялась, что с ней что-то случилось. Ты сделал для меня слишком много, и я не осмелилась просить еще и об этом. О, Леди Годива, не могу высказать, как я рада тебя видеть!

– Она тоже рада видеть тебя, – сказал Фалькон с улыбкой. – Я немного ревную.

– Я уверена, что Леди Годива поцелует и тебя, если ты подойдешь, – поддразнила его Эннабел.

Когда Фалькон подошел к ним, Эннабел показалось, что она потеряет сознание. Его сильные руки обняли ее, а губы слились в поцелуе с ее губами. Когда влюбленные оторвались друг от друга, Эннабел посмотрела на мужчину, с которым, она знала точно, она связана навечно.

– Еще не пора ложиться спать?

С громким стоном Фалькон поднял девушку на руки и взлетел с ней по лестнице.

Утро, день или ночь – это неважно. Настало время для слияния их сердец и тел. Невозможно было сдержать такую бешеную страсть.

Эннабел чувствовала себя лесной нимфой, когда Фалькон снял ее одежду и стал ласкать все ее тело, с головы до ног, нежным голубым цветком, который достал из вазы рядом с кроватью. Когда цветок вновь коснулся ее губ, девушка взяла руку своего возлюбленного и поцеловала его пальцы.

– Ты такой красивый и удивительный. Когда ты рядом со мной, я чувствую себя в безопасности.

– Надеюсь, это не единственное, что ты чувствуешь рядом со мной, – прошептал он, его губы целовали крошечную ямочку на ее плече. – Я буду заботиться о тебе, моя дорогая, всю свою жизнь. Но я хочу быть не только твоим защитником.

Эннабел громко застонала, когда Фалькон снял рубашку и своей мускулистой грудью прижался к ее груди.

– Ты, – прошептала она, касаясь губами темных завитков на его шее, – ты все для меня, отныне и навеки.

– Не знаю, как «навеки», но мне бы хотелось испытать «отныне». – Еще один маневр, и на нем не осталось никакой одежды.

Эннабел обнимала своего возлюбленного, и его упругое тело вызывало в ней ощущения, которые не поддавались ни контролю, ни описанию.

– Когда я впервые увидел тебя, то понял, что ты станешь моей женщиной, которую я буду любить всю жизнь, – его рука ласкала ее бедра и приближалась к пылающему лону, которое жаждало большего.

– Той ночью на тропе? После того, как я услышала твою речь, я тоже поняла, что ты станешь частью моей жизни.

Ласковые слова, которые Фалькон шептал Эннабел, утопали в поцелуях, которыми он осыпал ее тело. Он ласкал грудь девушки и восхищался ее божественной формой.

Ничто не могло остановить его страсти. С жадностью изголодавшегося человека он впивался в это сладкое тело, которое Эннабел с радостью отдавала ему. Она понимала, что его страсть сильнее ее. Он сильнее нуждался в обладании ею. Она помогла своему возлюбленному отыскать путь в царство экстаза.

В тот момент, когда он проник в нее, она закричала, хотя сейчас и не помнила о том, что дала обещание:

– Тримейн!

Он на мгновение остановился. Ей показалось, что она умирает, желание переполняло ее.

– Да. Закрой глаза, любимая, и отдайся мне полностью… – Крик Фалькона, когда он овладел своей возлюбленной, наполнил комнату и слился с другим, более тихим.

Когда Эннабел открыла глаза, она увидела лицо Тримейна Шеффилда. Девушка наклонила к себе его голову и поцеловала шрам. Он выглядел таким беззащитным и ранимым в мягком вечернем свете.

– Я сразу полюбила тебя. Сердце говорило мне, что такая любовь бывает только однажды, только к одному мужчине.

Он страстно поцеловал девушку.

– А я знал, что может быть только одна Изабелла, та, которую я люблю и никогда не стану ненавидеть, как бы сильно ни старался.

– Так вот, что имел в виду Джереми, когда сказал после твоего ухода, что мы больше никогда не увидим Тримейна Шеффилда. – Эннабел провела пальцем по шраму на лице Трея и вспомнила историю о том, откуда он. – Ты отказался от имени, от дома, от своего положения, чтобы навсегда остаться Фальконом.

– Дорогая, теперь у меня есть ты. Даже если мы будем вместе недолго, это даст мне новые силы для того, чтобы победить моих врагов и продолжить мое дело.

– А как мне называть тебя? – прошептала Эннабел, улыбаясь.

– «Моя любовь» вполне подойдет, – ответил он, целуя девушку.

Поцелуй длился бесконечно долго, а собственная страстность явилась для Эннабел настоящим откровением. Она думала, что физически не способна на что-либо подобное, ведь, казалось, что она была уже в состоянии полного изнеможения…

Потом влюбленные лежали рядом и, приятно возбужденные, шептали друг другу ласковые слова и говорили о своих долго сдерживаемых чувствах. Тело Эннабел было настолько расслабленным и вялым, что надумай сейчас Лансфорд со своими помощниками напасть на Фалькона, она не смогла бы пошевелить ни одним мускулом, чтобы сопротивляться.

– Что теперь? – прошептала Эннабел поворачиваясь к Тримейну – Как бы хорошо нам ни было вдвоем, мы не можем оставаться здесь всю жизнь, дорогой. Даже если нас не найдут нам все равно придется связаться с Джереми и с твоими друзьями, чтобы разработать новый план и действовать.

– Я подумаю об этом завтра, – ответил Тримейн, целуя розовую щеку возлюбленной.

Эннабел резко повернула голову, услышав неожиданный плагиат, [39]но человек, который произнес эти слова, вступал в сказочную страну снов.

– Ты уверен, что ты из этого века? – подозрительно спросила девушка.

Ответа не последовало.

Эннабел казалось, что ее постоянно окружает волшебство. Дни и ночи, проведенные с Фальконом, превращались в одно счастливое мгновение. Иногда посреди ночи она просыпалась от крика какой-то птицы, и ей становилось страшно. Но стоило Тримейну обнять ее, как они вновь возвращались в свой счастливый волшебный мир в котором не было ни Лансфорда, ни опасности ни страха, что их найдут.

Олениха Гиневра и другие животные, которых приручил Фалькон, подружились с Эннабел Леди Годива часто сопровождала девушку и ее возлюбленного к их излюбленному месту, небольшому водопаду, где Эннабел регулярно принимала «душ».