Марти Джонс - Падение в рай

– А я думал, что это вы наказываете меня за то, что я привез вас сюда. Вы ведь ни дня не болели до переезда и никогда не пытались скрыть, как вам тяжело в разлуке с вашей семьей. Я решил…

– Так вы считали, что я притворяюсь? Мщу вам за то, что вы взяли меня с собой? Как вы могли, Кристофер, такое подумать? Ведь я любила вас. Да, я скучала по семье, по дому. Но теперь вы – моя семья. И. мой дом там, где вы.

– Боже, Пилар, я совсем запутался. Когда утром я вернулся домой и увидел вас такой, как прежде, я думал, что у меня разорвется сердце. Как приятно снова видеть вас цветущей. Но, увы! Боюсь, я потерял вас навсегда.

– Не знаю, Кристофер. Я ничего не знаю.

Теперь ее голос звучал слабее, отметила про себя Либби, осторожно продвигаясь вперед.

– Что такое? Опять разболелась голова? – спросил Кристофер. – Давайте продолжим разговор в другое время. А сейчас я принесу вам чай, который оставила Либби.

Либби на цыпочках вернулась в кухню и огляделась по сторонам. Интересно, как она собиралась выйти незамеченной? Услышав шаги на лестнице, она помчалась к черному ходу и громко хлопнула дверью, пожалуй, громче, чем было необходимо.

– Пилар! – позвала она, делая вид, что только что вошла в дом. Кристофер и Либби оказались у кухонной двери одновременно. Она изобразила на лице улыбку.

– Привет! – улыбнулась Либби, пытаясь дышать ровно.

– Привет! – ответил Кристофер, настороженно глядя на нее.

– Мы с Пилар собирались на прогулку, – сообщила она и отвела глаза.

– Так я скажу ей, что вы здесь.

Они оба замолчали, и затянувшаяся пауза стала неловкой.

– Как…

– Я…

Они заговорили вместе и разом смолкли.

– Продолжайте, – предложил ей Кристофер.

– Я только собиралась ей сказать, что прогулку придется отложить. Так уж получилось.

Он кивнул:

– Хорошо, я передам Пилар. Жаль, она будет разочарована.

Либби заметила, как он глянул через плечо на лестницу.

Сейчас начнется, подумала она.

Он хочет докопаться до правды. Не проронив ни слова, Либби посмотрела ему в глаза.

– Я хотел поблагодарить вас за то, что вы сделали для Пилар, – очень любезно произнес он. – Она, вероятно, рассказала вам, что была у нескольких докторов и ни один из них не мог ей помочь.

Либби кивнула.

– Я поражен. Откуда вы знаете, что надо делать в таких случаях?

Либби откашлялась и расправила полы своей блузы.

– Я уже говорила Пилар, что мой брат тоже страдал мигренями. Все очень просто.

– Да, но кто поставил диагноз вашему брату? Определенно, не местный доктор. Пилар обследовалась у всех здешних врачей. И если то, что рассказала мне Пилар, правда, что ее заболевание связано с климатом, значит, ваш брат живет где-то поблизости?

Внимание! Сигнал тревоги прозвучал в ее голове. Кристофер Будро что-то подозревает! Очевидно, он слышал о ней и ее амнезии и предполагал, что она не говорит всю правду. Проклятие! Почему она не предупредила Пилар, чтобы та не пересказывала всего, что услышала от нее, никому.

Она судорожно пыталась найти приемлемое объяснение, но не могла придумать ничего. Либби беспомощно пожала плечами. Спасение пришло неожиданно – в кухне появилась Пилар.

– Либби! – воскликнула она, и суровое выражение на ее лице сменилось удивлением. Она, как видно, начисто забыла о прогулке. Либби была рада, что отложила ее.

Пилар прошуршала мимо Кристофера мягкой хлопчатобумажной юбкой. Она обняла подругу, но как только Пилар повернулась к мужу, улыбка исчезла с ее лица, а губы надулись.

– Я совсем забыла о наших планах, – сообщила она Либби.

Кристофер облокотился о дверной проем и кивнул, не отрывая взгляда от Либби.

– Вот и хорошо, – подхватила Либби, – потому что я как раз говорила капитану, что не смогу пойти с вами. Увы, придется перенести нашу прогулку на другой день.

– Какая жалость! Надеюсь, ничего серьезного?

– Нет, конечно. Ты не слишком разочарована?

Либби заметила, как супруги многозначительно посмотрели друг на друга. Может, Пилар предпочитает не выяснять дальше отношения? Или она решила высказать все, что накипело, раз и навсегда? Хотя выражение ее лица, все еще бледного, было напряженным, глаза ее горели – в них читалась решимость, которой раньше Либби не видела.

Либби нервничала. Она боялась, что своим вмешательством могла навредить им.

– Тогда давай завтра, – сказала Пилар, чтобы как-то завершить разговор.

– Завтра так завтра, – повторила Либби, направляясь к двери. – Пока.

Закрыв за собой дверь дома Будро, она с облегчением вздохнула. Ну и влипла же она! Мало того, что стала свидетелем неприятной сцены между супругами, ее чуть было не уличил во лжи любопытный капитан. До сих пор ей не приходило в голову, что вопросы о ее прошлом может задать не только Джон.

Ей надо быть осторожней. Если Джон и полковник Ленгдон решат, что к ней вернулась память, они засыплют ее вопросами, на которые она не в силах дать мало-мальски вразумительный ответ.

Слава Богу, день выдался ясным, но прохладным, и влажность была небольшая. Либби решила проветриться после сцены в доме Пилар и поплелась к маяку. Несмотря на неприятный осадок, ее переполняла гордость: ей удалось поставить Пилар на ноги! И как бы ни сложились ей дальнейшие отношения с мужем, Пилар теперь не пропадет – она здорова.

Либби с нежностью провела рукой по пушистому мху на деревьях. А как приятно было ступать по мягкому ковру из сухих листьев.

Ей не удавалось выбросить Пилар из головы. Теперь она принялась гадать, трудно ли было развестись в девятнадцатом веке. В ее время Пилар получила бы развод в два счета.

Но тогда? Либби даже точно не знала, были ли тогда разводы, а даже если и были, то, вероятно, считались позором. Люди вступали в брак на всю жизнь. И были вместе и в горе, и в радости.

Едва она вышла из зарослей, солнце моментально ослепило ее. Либби остановилась, чтобы собраться с мыслями и оглядеться. Вот это да! Она сама нашла маяк! Но что это? Маяк был не таким, как в 1993 году!

Высокое, около двухсот десяти футов, кирпичное сооружение простояло здесь уже сто семьдесят лет. Значит, сейчас ему только шестьдесят четыре. Как и множество других исторических достопримечательностей, маяк в ее время был отреставрирован. Но тот маяк, перед которым она очутилась, нес на себе отметины времени и разрушительного воздействия ураганов. Она испытала еще один удар, когда поняла, что маяк действующий.

Смотритель маяка протирал снаружи оконца. Заметив ее, он махнул белым полотенцем – поприветствовал Либби. В 1993 году никакого смотрителя здесь не было. Он помахал тряпицей еще раз. Наконец ей удалось взять себя в руки, и она махнула ему в ответ. Она увидела, как он снова принялся за работу.