Шарлин Харрис - Окончательно мертв

Костюм, который я купила в «Нарядах от Тары», был темно-синий, из какого-то плотного красиво драпирующегося трикотажа. Я застегнула брюки и надела топ. Он был без рукавов, ткань надо было перекрестить на груди и завязать. Я поэкспериментировала с размером выреза, наконец выбрала некую степень откровенности, как раз на грани между сексуальностью и вульгарностью.

Вытащила из шкафа черную шаль, которую дал мне Олси вместо той, что разодрала Дебби Пелт. Она мне вечером понадобится. Надела черные босоножки. Перебрала украшения, прикинула, остановилась на простой золотой цепочке (бабушкиной) и простых серьгах-шариках.

Ха!

В дверь постучали — я посмотрела на часы, несколько удивилась, что Квинн появился на пятнадцать минут раньше. И машины его я тоже не слышала. Открыла дверь — там стоял не Квинн, а Эрик.

Наверняка он обрадовался моему удивленному аханью.

Никогда не открывайте дверь, не спросив. Никогда не считайте, что вы знаете, кто там. Вот зачем я глазки поставила? Дура я. Эрик, наверное, прилетел, потому что машины в поле зрения не было.

— Можно войти? — вежливо спросил Эрик.

Он оглядел меня с головы до ног, оценил зрелище и только потом понял, что не для него оно готовилось. И не обрадовался.

— Я так понимаю, ты кого-то ждешь?

— Честно говоря, да. И не менее честно говоря, предпочла бы, чтобы ты остался с той стороны порога.

И я отступила, чтобы он до меня не дотянулся.

— Ты сказала Пам, что не хочешь ехать в Шривпорт, — сказал он. Да, он действительно был зол. — И вот я здесь, и вижу, почему ты не отвечаешь на мои звонки.

Обычно акцент у него едва заметен, но сегодня он был отчетливо выражен.

— У меня не было времени, — сказала я. — Я сегодня ухожу.

— Я вижу, — сказал он, уже спокойнее. — И с кем?

— Ты считаешь, что это тебя касается? — спросила я, с вызовом глядя ему в глаза.

— Конечно, касается.

Я несколько опешила.

— И с чего бы это? — нашлась я с вопросом.

— Потому что ты должна быть моей. Я с тобой спал, ты мне дорога, и я… я помогал тебе финансово.

— Ты уплатил мне деньги, которые был мне должен за оказанные услуги, — ответила я. — Пусть ты со мной спал, но не в последнее время, и ты никак не показал, что хочешь это повторить. Если я тебе дорога, то ты это демонстрируешь весьма странным образом. Никогда не слышала, чтобы такое вот тотальное пренебрежение, кроме приказов от шестерок, было способом выразить, что я тебе дорога.

Путанная фраза, согласна, но он понял.

— Ты Пам называешь шестеркой? — На его губах мелькнул призрак улыбки. Потом он снова обиделся. Это видно было, потому что он начал отпускать тормоза. — Я не обязан крутиться под рукой, чтобы ты видела. Я — шериф. А ты… ты моя свита.

Я чувствовала, что у меня отвисла челюсть, но не могла ничего сделать. «Муха влетит», — говаривала моя бабушка, и у меня было такое чувство, что их целая куча влетела.

— Твоя свита? — выговорила я, кое-как овладев речевым аппаратом. — Знаешь, куда ну тебя с твоей свитой? Не тебе мне приказывать!

— Ты обязана поехать со мной на конференцию, — сказал Эрик, гоняя желваки на скулах и блестя глазами. — Вот почему я позвал тебя в Шривпорт — договориться о времени и условиях.

— Я никуда с тобой ехать не обязана. Твои приказы отменены старшим по званию, приятель.

— Приятель? Приятель?

Дальше все покатилось бы под гору, если бы в это время не появился Квинн. И не на своем грузовичке, а на «линкольне континенталь». У меня был момент чистого снобистского удовольствия, когда я подумала, что на нем прокачусь. Брюки я выбрала отчасти потому, что думала о необходимости залезать в грузовик, но с тем же удовольствием я проедусь в роскошном автомобиле. Квинн перешел через газон и с незаметной быстротой взлетел на крыльцо. Вид у него был не такой, будто он спешит, но вдруг он оказался здесь, и я ему улыбнулась, и выглядел он великолепно. Темно-серый костюм, темно-лиловая рубашка и галстук, где в полосочку перемежались эти два цвета. У него была одна серьга — простой золотой обруч. Эрик показал клыки.

— Привет, Эрик, — спокойно поздоровался Квинн, и его густой голос вызвал у меня в позвоночнике дрожь. — Сьюки, ты так хорошо выглядишь, просто съел бы тебя.

Он улыбнулся мне, и трепет в позвоночнике переместился в совершенно иную зону. Никогда бы не подумала, что в присутствии Эрика мне покажется привлекательным другой мужчина. Значит, я ошибалась.

— И вы тоже очень хорошо выглядите, — ответила я, пытаясь не сиять, как идиотка. Неэлегантно было бы пустить слюни от восторга.

— Что ты наговорил Сьюки, Квинн? — спросил Эрик.

Двое высоких мужчин оглядели друг друга. Я не думаю, что я была источником их вражды. Я была симптомом, а не болезнью. Что-то тут было более глубокое.

— Я сказал Сьюки, что королева требует ее присутствия на конференции в составе ее делегации, и что приглашение королевы выше твоего, — ответил Квинн ровным голосом.

— И с каких это пор королева передает приказы через оборотней? — спросил Эрик с презрением в голосе.

— С тех пор, как этот оборотень оказал ей ценные услуги в сфере бизнеса, — ответил Квинн без колебаний. — Мистер Катилиадис сказал ее величеству, что мои дипломатические способности могут быть полезными, а мои партнеры с радостью предоставили мне свободное время для выполнения любых поручений, которые она соблаговолит мне дать.

Не уверена, что поняла все тонкости, но общий смысл до меня дошел. Эрик был разгневан — если употребить поэтическое слово из моего календаря. На самом деле он так злился, что из глаз чуть ли не искры сыпались.

— Эта женщина была моей, и она все еще моя, — сказал он тоном таким уверенным, что я подумала: надо бы посмотреть, нет ли у меня тавра сзади.

Квинн перевел взгляд на меня:

— Крошка, ты действительно его? Или нет?

— Нет, — ответила я.

— Тогда поехали смотреть шоу, — сказал Квинн.

Он не казался испуганным, даже озабоченным не казался. Это его истинная реакция, или он сохраняет лицо? Так или этак, а это производило впечатление.

По пути к машине мне пришлось пройти мимо Эрика, и я посмотрела на него, потому что не могла сдержаться. Быть к нему так близко, когда он так зол, небезопасно, и я должна была оставаться начеку. Эрику редко кто переходил дорогу в серьезных делах, и аннексия меня королевой Луизианы — его королевой — это было серьезное дело. Да и еще мое свидание с Квинном застряло у него в горле. И придется ему это проглотить.

Потом мы сели в машину, пристегнулись, и Квинн отлично вывел «линкольн» задним ходом на Хаммингберд-роуд. Я выдохнула, медленно и осторожно, а успокоилась окончательно только через несколько минут. Руки постепенно разжались, я заметила, что нарастает молчание, и мысленно себя встряхнула.