Шарлин Харрис - Окончательно мертв

Крики, метания. Кричали — вервольфы и прочие супернатуралы, присутствующие на приеме; метались — вампиры, разыскивающие в хаосе своих союзников. Вот тут-то одетые в жуткие костюмы вампиры короля и нашли своих. Конечно, это заодно превратило их в видимую мишень — для тех, кто не любил короля и его миньонов.

Тощий черный вампир с дредами размахивал кривым мечом, невесть откуда взявшимся. Клинок был окровавлен — наверное, это он снес ту голову. Одет вампир был в тот самый жуткий костюм, значит, от него надо было уклоняться: если у меня тут и были союзники, то не среди тех, кто служил Питеру Тредгиллу. Я скрылась за колонной, поддерживающей потолок в западном конце трапезной, и пыталась придумать безопасный способ покинуть зал, когда наткнулась ногой на предмет, который под ней шевельнулся. Опустив глаза, я увидела голову — голову Вайберта. На долю секунды мелькнула мысль, может ли она двигаться или говорить, но декапитация — это всегда конец, к какому бы виду ты ни принадлежал.

— Ой, — простонала я и решила, что лучше пока затаиться здесь, чтобы не стать похожей на Вайберта — по крайней мере, в одном, но существенном смысле.

По всему залу шел бой. Я не видела, с чего он начался, но черный вампир с дредами под каким-то предлогом напал на Вайберта и снес ему голову. Поскольку Вайберт был телохранителем королевы, а черный — слугой короля, обезглавливание было весьма решительным актом.

Королева и Андре стояли спина к спине посреди зала. Андре в одной руке держал пистолет, в другой — длинный нож, а королева вооружилась кухонным ножом из буфета. Их окружала цепь белых костюмов, и когда один из них падал, на его место становился другой. Как последний бой Кастера, но в роли Кастера — королева. Точно так же осадили Зигеберта на эстраде, а оркестр, состоящий из оборотней и вампиров, разделился на две составляющие. Одни бросились в бой, другие пытались скрыться. Последние, со всех ног пытающиеся удрать, сгрудились в дверях зала и образовали пробку.

На короля напали трое моих друзей: Расул, Честер и Мелани. Я была уверена, что ему прикрывает спину Нефритовый Цветок, но у нее обнаружились свои проблемы, как я с радостью увидела. Мистер Каталиадис изо всех сил пытался… ну, казалось, что он пытается просто ее коснуться. Она отбивала его выпады взмахами меча — того самого, что развалил пополам Гладиолу, и непохоже было, что кто-нибудь из них в ближайшее время устанет.

В этот момент меня сбили на пол, да так, что дыхание вышибло из груди. Я пыталась отбиваться, но руку перехватили. Меня придавило к полу чье-то крупное тело.

— Поймал, — сказал Эрик.

— Какого черта?

— Я тебя прикрываю, — ответил он.

В его улыбке сверкала радость боя, синие глаза блестели как сапфиры. Любит Эрик драки.

— Никто на меня не покушается, — возразила я. — И королеве ты нужен больше, чем мне. Но спасибо.

Уносясь на волне восторга, Эрик поцеловал меня долгим и крепким поцелуем, потом поднял голову Вайберта.

— Вампирский боулинг, — радостно сказал он и швырнул этот страшный предмет с такой силой и точностью, что у черного вампира выбило из руки меч. Тут же одним прыжком к оружию метнулся Эрик, и меч с убийственной силой поразил своего владельца. Испустив боевой клич, который не был слышен уже тысячу лет, Эрик обрушился на круг возле королевы и Андре с дикостью и самозабвением, которые можно было бы назвать по-своему прекрасными.

Какой-то оборотень, пытавшийся выбраться из зала, налетел на меня с такой силой, что меня выбило с моей относительно безопасной позиции. Вдруг между мной и колонной оказалось слишком много народу, а путь назад был перекрыт. Черт побери! Мне была видна дверь, которую до того стерегли Вайберт и его брат. На той стороне зала, черт, зато только там не было затора. А любой путь из этого зала был сейчас хорошим путем. Чтобы не вылезать на опасное открытое место, я стала пробираться туда вдоль стен.

И тут передо мной вырос белый костюм.

— Нам велено было тебя найти! — взревел он.

Вампир был молод — я разглядела эти признаки даже в такой момент. Он был когда-то знаком с благами современной жизни. Суперпрямые зубы, знакомые со скобками, поджарое телосложение от современного питания, весь большой и ширококостный.

— Смотри! — крикнула я, сбрасывая платье с одной стороны.

Он посмотрел — хороший мальчик, — и я ударила его ногой по яйцам с такой силой, что они должны были через рот вылезти. От такого удара любой мужчина рухнет на пол, какой бы породы он ни был, и мой вампир не оказался исключением. Я быстро обошла его и добралась до восточной стены, в которой и была дверь.

И оставался до нее какой-нибудь ярд, когда меня дернули за ногу. Я хлопнулась на пол, поскользнувшись в луже крови. Кровь была вампирская, судя по цвету.

— С-сука, — сказала Нефритовый Цветок. — Стерва.

Кажется, я еще не слышала, чтобы она говорила. И сейчас вполне без этого обошлась бы. Перебирая руками, она стала подтягивать меня к себе, к оскаленным клыкам. Но не вскочила меня убивать, потому что одной ноги у нее не было. Меня чуть не вырвало, но сейчас меня больше заботила необходимость освободиться, нежели подступающая тошнота. Руки цеплялись за гладкий паркет, колени пытались упереться в него, мне надо было вырваться от вампирши. Умрет Нефритовый Цветок от этой страшной раны или нет, я не знала. Вампиры много чего могут пережить такого, что человека убьет сразу. И это увеличивает притягательность….

Сьюки, не отвлекайся! — рявкнула я на себя.

Наверное, шок уже добрался до сознания.

Выбросив руку, я сумела схватиться за косяк двери, стала тянуть и тянуть, но из хватки Нефритового Цветка не вырвалась, а ее пальцы вдавливались мне в лодыжку. Еще немного — и сломается кость, а тогда мне не ходить.

Свободной ногой я ударила ее в лицо. И снова, и снова. У нее из носа хлестала кровь, губы разбиты, но она меня не отпускала — наверное, даже не чувствовала ударов.

Тут ей на спину прыгнул Билл с такой силой, что мог сломаться позвоночник, и хватка на моей ноге ослабла. Я отползла прочь, а он занес кухонный нож — очень похожий на тот, которым орудовала королева, — и всадил его Нефритовому Цветку в шею, потом еще раз и еще раз, а потом на меня уставилась ее отрезанная голова.

Билл не сказал ни слова — лишь посмотрел долгим и темным взглядом. Потом встал и исчез, и мне оставалось только убраться к чертовой матери.

В покоях королевы, если не считать полосу света из бального зала, было темно. Что уже плохо: кто знает, что там скрывается в темноте?

Но здесь должна быть дверь, ведущая наружу — королева не допустила бы, чтобы ее можно было запереть. И если вспомнить планировку здания, то надо идти прямо, и я упрусь в нужную стену.