Кристина Камаева - Последняя принцесса Нуменора

Тьма таяла, утро тихо выплывало из ночной дремы. Флотилия из двенадцати тяжело груженых кораблей вяло покачивалась на волнах. Боцман флагмана с громким именем «Адунахор», что по-нуменорски значит «Владыка Запада», с досадой поглядывал по сторонам: на безоблачное небо, на лениво мерцающее море, на сонных матросов. Вот ведь невезение: весь месяц шли при хорошем попутном ветре, без помех, а в десяти милях от Андуниэ встали. Конечно, можно посадить на весла воинов — соскучились по дому и догребут в два счета, но Фаразон не велел — хотел войти в гавань красиво, под тугими парусами.

Знаменитый военачальник прогуливался по палубе и тоже ждал ветра. Надо признать, что в походы из Нуменора в Средиземье Фаразон отправлялся с легким сердцем, а вот возвращаться домой не любил. В армии он был кумиром, отцом, героем, покоренные народы поклонялись ему, искали защиты, исправно платили дань. Кто знал в Средиземье Тар-Палантира — короля, никогда не покидавшего острова? Для всех средиземцев именно Фаразон олицетворял нуменорскую мощь и славу, он был настоящим Владыкой Запада по их представлениям. А когда корабли с драгоценным грузом входили в родные гавани, народ ликовал и приветствовал Фаразона восторженными криками. И не однажды он задавался вопросом: разве справедливо, что трон занимает не мужественный и достойный народный любимец, а король-мямля, король-рохля, ни к чему не способный Тар-Палантир? Этот выживший из ума властитель дни напролет сидит в башне на горе Оромет и высматривает чудеса в дальних землях Бессмертных. Не смилуются ли высокомерные божки? Не пошлют ли на помощь свой белый кораблик, без весел и руля? Нуменорцы же не могут без них. Ну просто погибают! Да-а-альнозоркий! Фаразон сплюнул, выражая крайнюю степень презрения к своему венценосному дяде: «Сиди в своей башне и любуйся моими парусами на горизонте. Красными с золотом. Недолго тебе осталось». Фаразон равнодушно смотрел, как звезда Эарендила бледнела в лучах восходящего солнца. Все-таки немного беспокойно возвращаться домой после долгого отсутствия.

Солдаты и моряки маялись от безделья, подначивали друг друга, гадали, успеют ли вернуться к самому веселому празднику на острове — Сиреневой ночи. Хотелось спрыгнуть на твердую землю, скинуть просоленную одежду, помыться, потанцевать с подругами, побаловать их трофеями и рассказами о заморских землях. А между тем на корабле зрел заговор.

— В сапогах-то не стоит, наверное, — шептал здоровяк Буз щеголеватому Физелю, — в сапогах неудобно.

Светловолосый заводила Лафер потихоньку обходил праздных моряков и что-то сообщал им как бы, между прочим. Все перемигивались.

— Сапоги он сам снимет, — подмигнул Физель ухмыляющемуся Бузу и прошествовал в носовую часть корабля, где, облокотившись на борт, стоял задумчивый воин, изучавший морские дали. Его звали Юниэр, и вырос он в Средиземье, а в Нуменоре никогда не бывал. Физель встал с ним рядом.

— Видишь Валинор? — спросил он после некоторого молчания.

— Где? — чуть опешил Юниэр. Он любовался островом, приветливо зеленым с высокой горой и вкраплениями белокаменных строений. До земли было еще далеко.

— Вон там! — указал Физель в противоположную сторону, на запад. Юниэр прищурился, но пожал плечами.

— Только что-то белое, яркое.

— Как?! — воскликнул Физель. — Ты не видишь гавань? Корабли? Много деревьев с гладкими белыми стволами? И стаи птиц на этих деревьях?

Юниэр недоверчиво покосился на пылко выступающего приятеля.

— Может быть, ты не такой зоркий, как все местные, — предположил Физель. — Жаль. Это волшебная земля. Когда эльфы выходят в плавание, они привязывают корабли к стаям птиц, и птицы ведут их куда требуется. Не нужно напрягаться. Птицы летят, деревья плодоносят. Все счастливы.

— Я не верю, что ты видишь отсюда птиц, Физ! — возмутился Юниэр.

— Со временем и у тебя получится, — ободряюще кивнул Физель. — Или, знаешь, что? Попробуй с мачты!

Юниэра распирало от любопытства. Он и не замечал насмешливых взглядов солдатско-моряцкой братии. Если другие видят, почему бы и ему не попытаться? Юниэр снял сапоги, куртку и ловко полез на мачту. Очутившись на самой вершине, он, конечно, не увидел птиц. На западе маячило что-то светлое и ослепительно яркое, как будто солнц сегодня было два и одно из них решило искупаться в океане. Но признать, что розыгрыш удался, Юниэру не хотелось.

— Блистательный город! — закричал он, спустившись настолько, что его могли слышать. — Какие птицы! Какие девушки! Может, завернем к ним?

— Мы будем плыть туда еще месяц, — откликнулся Фаразон, — Валинор только кажется близким.

— Не может быть! — не поверил Юниэр. Фаразон усмехнулся.

— Когда-нибудь, Юниэр, они встретят нас, как подобает дружелюбным соседям, помяни мое слово, — сказал он.

Фаразон хорошо знал многих своих воинов. Юниэр не был дунаданцем, но военачальник ценил его больше других. Видный парень и баснословно везучий, его ни разу не ранили в боях, при этом он не берегся, а, напротив, кидался в самое пекло. Было что-то необычное и в его облике. В обширных землях Средиземья Фаразону не довелось встретиться с народом, чьи черты напоминали бы ему любимца. Воспитал юношу Эреб? — воин славного нуменорского рода, но история появления Юниэра в его семье была какая-то сказочная.

— Господин! — прервал раздумья Фаразона удалой моряк. — Неспроста ветра нет. Не пускает нас Улмо.

— Да! Да! — дружно закивали обросшие щетиной молодцы.

— Что?! — изумился Фаразон. Улмо — единственный Валар, авторитет которого Фаразон задевать не решался. Все-таки, Владыка вод и Повелитель морей, а когда доверяешь себя деревянной посудине — скорлупке на бескрайней зыби, хочется верить, что у хозяина этой капризной стихии настроение мирное. Но чтобы обыкновенный штиль объяснять его прихотью? Лафер быстро зашептал что-то на ухо Фаразону. В его глазах вспыхнули озорные огоньки.

— А-а, вот как! И почему не пускает? — включился он в общую игру.

— Есть чужаки на борту, — как бы нехотя поведал моряк,? — не потомки аданов, так сказать. Остров-то аданам подарили за добрые дела. А пришлых туда не пускают.

— Да, швырнем его за борт! Надоело стоять, — присоединился второй моряк. Тут все обернулись и с интересом уставились на Юниэра, который как раз успел слезть с мачты.

— Бросай! — скомандовал Фаразон. Толпа ринулась к жертве с радостным гиканьем. Юниэр, сообразивший, куда все клонится, нырнул под мачту и побежал по палубе, ловко увиливая от тянущихся к нему рук. Он еще долго мог гонять своих преследователей по кораблю, если б вдруг из засады не возник широкогрудый Буз, принявший беглеца в свои жесткие объятья. Тут уж подоспели остальные. Юниэра оторвали от палубы, подняли в воздух, помогли преодолеть последние метры до борта корабля и с размахом швырнули в воду.