Бренда Джойс - Темное искушение

Затем Ройс улыбнулся.

— Ты так молод, Малкольм. Я завидую твоей невинности, и молюсь, чтобы ты никогда не терял надежду.

Малкольм забеспокоился.

— Ты так никогда не говорил. Есть что-то, о чем ты мне не рассказываешь? Что-то неладно?

— Спустя двести лет мы извещены, что поблизости есть страница из Кладдаха. Она нужна Димхаанам, и мы должны снова сохранить эту силу для себя и для Альбы. Я помню то время, когда книгу украли в первый раз и ее поиски, чтобы вернуть обратно в храм. Я помню, когда Кладдах украли во второй раз и с тех пор мы его больше не видели. Я помню, когда Морей украл Дьюайшон. Круговорот жизни никогда не меняется, подобно солнцу, которое восходит и заходит изо дня в день, год за годом. Это круговорот добра и зла, и он никогда не закончится. Ничто не меняется — всегда одно и тоже. Если какой-нибудь Повелитель, в конце концов, и победит Морея, другой, более могущественный Димхаан, займет его место.

Малкольм был очень взволнован.

— Однажды Морей будет побежден. Никто не займет его место.

— Держись подальше от Морея! Я пытался убить его сотни раз. Ты тоже однажды пытался, и смотри, к чему это привело.

Малкольм напрягся. Это привело его в Уркхарт, где он чуть не потерял свою душу.

А затем Ройс улыбнулся, показывая на щеках две ямочки. Малкольм видывал, как женщины боролись, чтоб заполучить такую улыбку себе. — Не слушай бессвязные речи такого старого Повелителя как я. Ты защищаешь женщину. Сейчас она твоя Невинная. Вы остановитесь в Кэррике на ночь. Завтра я задержу людей Морея, если они предпримут еще одну атаку, пока вы будете добираться до Данрока. МакНил захочет услышать твой отчет, — добавил он.

— И он его получит, — ответил Малкольм, успокоившись, что странный, мрачный юмор Ройса прошел. — Я немедленно еду на Иону.

Ройс нахмурился.

— Калум, Сибилла подчиняется Морею. И если она оставила леди Клэр жизнь, значит есть еще одна возможность. Не беспокойся о ней.

Малкольм напрягся.

— Возможно, темный лорд хочет, чтобы леди Клэр жила.

Малкольм развернул лошадь.

— Только не думай, что он хотя бы знает о ее существовании!

— Если страница у Сибиллы, зачем бы она позволила девушке жить?

Клэр боялась, даже находясь в группе вооруженных мужчин. Ей не нравился зловещий лес, через который они проезжали. Не нужно было особого воображения, чтобы понимать, какая опасность может скрываться в его непроходимой чаще. И думала она не о волках или о горных рысях. Что если там засада? Что если сбежавшие рыцари вернулись, чтобы покончить с ними? Они намеревались убить Малкольма — и они собирались убить ее. Подумать только, она боялась преступлений в городе!

Она все еще с трудом верила в то, что случилось. Она попала в прошлое, которое само по себе было довольно ужасно, да еще и эта невероятная битва. Она надеялась, что никогда больше не станет свидетелем или участником такой битвы. Однако если она пробудет в XV веке долгое время, вероятно, она снова окажется в таком ужасном положении. Ее специализацией была история средневековой Европы, а не история Нагорья, где она, несомненно, увязла, насыщенная интригами, заговорами, кровопролитиями, убийствами и войнами. Читая об этом в классе, она была заинтригована. Жить здесь оказалось совершенно другим делом.

Клэр знала, что надо унять страх и успокоиться, чтобы подумать. Но от ее самообладания остались одни клочки. Два крупных, безмолвных шотландца, явно назначенные сопровождать ее, ехали по обе стороны. Клэр сосредоточилась на глубоком дыхании, пытаясь думать о чем-то радостном. Подумала о Дне Благодарения на ферме и затем сдалась. Она начала истерически смеяться, картина кровавой битвы и отрубленных голов, сменялась образом охваченного страстью Малкольма. Она не была спокойна — и не думала, что когда-либо снова успокоится.

Она вспомнила свое безрассудное поведение во время боя, когда, вместо того, чтобы спрятаться, как Малкольм приказал ей сделать, она пыталась сражаться. Она никогда не поймет, что заставило ее так поступить. Клэр Камден не была храброй. Она боялась всех и даже своей собственной тени, поэтому она и сделала из своего магазина небольшую крепость. Вот только в крепости сегодня проломили брешь. И она не была женским подобием Шварценеггера, даже если и действовала как он. И она не хотела быть женской версией Малкольма!

Что если она не сможет вернуться обратно?

Ее напряжение росло. Это было ее величайшим опасением. Сердце Клэр екнуло. Если она начнет считать, что попала в прошлое навсегда, как в ловушку, она не сможет думать, хватит, разум был ее единственной защитой. Даже в этом жестоком, шовинистическом мире, несомненно, господствует здравый смысл, даже если он исходит от женщины.

Ее глаза привыкли к темноте. Ночь освещали так много великолепных звезд и яркий полумесяц, что сложно было не глядеть на это все. Какое-то мгновение Клэр разглядывала окружающую местность, и нехотя одобрила красоту ночного неба. Только в пятнадцатом столетии можно увидеть такое изумительное зрелище.

Также несколько воинов держали в руках факелы, помогающих освещать ночь. Ее взгляд перенесся на двух высоких мужчин, возглавлявших всадников, а затем остановился на Малкольме. Он и Черный Ройс сейчас молчали, но некоторое время назад они разговаривали, очевидно, о важных делах. Клэр скривилась. Она знала, что они говорили о ней.

Она пристально смотрела на спину Малкольма. Он, казалось, был превосходным воином. Действительно, если подумать об этом, его доблесть была исключительной. Она, вероятно, была в безопасности настолько, насколько женщина могла быть в этом специфическом времени и месте, ввиду того, что он, казалось, чувствовал себя обязанным защищать ее. Господи, она почувствует себя чертовски намного лучше, когда они окажутся в Кэррике за надежными каменными стенами.

И что дальше?

У нее сотня вопросов и ей нужен сто один ответ. Она должна знать, сможет ли вернуться назад и когда это будет. И ей надо знать, почему на них напали. Был ли это обычный случай кровной вражды двух кланов? Она так не думала. И ей не понравилось упоминание Малкольма о зле.

Те воины были странными и необычными.

Клэр вздрогнула. Она уже не хотела думать, но не могла остановиться.

Иногда, гуляя по улицам города, чаще ночью, чем днем, Клэр, проходя мимо кого-то, чувствовала пронизывающий холод. В первый раз, когда это случилось, она была так удивлена, что оглянулась посмотреть на прохожего, и увидела пустые глаза.

Почему-то это было пугающим и ужасным. Ей тогда было пятнадцать лет, и это случилось перед оглушительным откровением тети Бетти о смерти ее матери. Она больше никогда не смотрела на таких людей. Вместо этого, она наклоняла голову, избегая любого зрительного контакта, и продолжала идти дальше.