Наталья Ткаченко - Принцесса. Часть I

На десерт мы все переместились в ту залу, где я познакомилась с Михалом и его сыновьями, Алила куда-то ненадолго исчезла, а появилась довольная.

— Ты, кажется, говорила, что любишь рисовать? — уточнила она.

— Да, — я оторвалась от разговора о лошадях в промежутках между поеданием третьего куска торта. — Но я нигде не училась, поэтому гордиться мне особо нечем, так, что-то нарисовала для собственного удовольствия.

— Ну, не только для собственного, — коварно улыбнулась Алила и достала из-за спины мою папку с рисунками, которая должна была мирно лежать в пакете. Я чуть не подавилась чаем, поставила чашку и воскликнула:

— Алила! Тебя не учили, что копаться в чужих вещах — нехорошо?!

— Не помню, — беззаботно ответила она и раскрыла папку. — Я тут посмотрела, один рисунок вполне в моём вкусе…

Я подскочила, сообразив, о чём идёт речь.

— А ну отдай! — завопила я, бросаясь к ней. Алила, заливаясь смехом, отскочила за диван, я перемахнула через спинку — и почти поймала! Но Алила в последний момент увернулась, и мы обегали ползалы, прежде чем мне наконец удалось до неё добраться. И почти сразу не без её активного участия мы шлёпнулись на диван под весёлый смех её братьев. Я оказалась сверху и попыталась отобрать папку, но Алила взмахнула ей, и рисунки красивым веером рассыпались по полу.

— Знаешь, кто ты после этого? — обратилась я к ней укоризненно, но Алила так весело улыбалась, что сердиться на неё было невозможно. — Ой, ладно, на первый раз прощается!

Она только хихикнула и хлопнула меня по бедру. Я сообразила, что сидеть на Алиле верхом несколько неприлично, смутилась и быстренько слезла.

— Танислава, но ты действительно отлично рисуешь, — Амир поднял с пола какой-то рисунок и внимательно его рассматривал. — Я слышал, что себя рисовать труднее всего.

Так, стоп, что это у него?! Нет, только не это…

— Да, ты прекрасная художница, — подтвердил Сеги, заглядывая ему через плечо, потом перевёл взгляд на меня и улыбнулся: — И просто прекрасная девушка.

О н-е-е-ет!!

— Дайте-ка, — Алила забрала рисунок. — Ну, мне это всё уже знакомо…

НЕ-Е-ЕТ!!!

— Ты рисовала себя перед зеркалом? — заинтересовался технической стороной вопроса Ладимир.

— Да, — выдавила я из себя, вовремя вспомнив, что здесь никто особо наготы не стесняется. Да и на этом рисунке почти ничего не видно, так как я изящно прикрываюсь… эээ, ну, на самом деле это обыкновенная занавеска, снятая с окна в комнате родителей, но в моём художественном решении — покрывало, расшитое золотом! — Вот, пришла в голову мысль нарисовать обнажённую натуру, а поскольку под рукой никого не было, пришлось рисовать себя…

— Нарисуй меня, — попросила Алила, поднимая с пола остальные рисунки. — У меня есть прекрасный парадный портрет, но там я какая-то неживая и вдобавок одетая…

— Нет, так никуда не годится! — засмеялась я с облегчением, незаметно подбирая с дивана «компромат» и пряча его в папку. и на радостях опрометчиво пообещала: — Конечно, нарисую.

— Когда мы останемся наедине, — улыбнулась она. Я только закатила глаза под её весёлый смех. Михал, единственный, кто не принимал участия в коллективном рассматривании моего ню, неожиданно попросил вежливо:

— Мне бы очень хотелось посмотреть на другие твои рисунки, если позволишь.

— Конечно, — согласилась я. Всё равно такой рисунок у меня один, и был изъят из дома во избежание обнаружения Витькой или ещё того хуже, мамой!

Мы расселись на диване, и я принялась давать короткие комментарии, вроде:

— Это мой старший младший братишка, я его долго подстерегала, прежде чем удалось нарисовать так, чтобы он сам этого не заметил — все предыдущие рисунки неизменно рвались и отправлялись в мусорную корзину…

— Это наша дача. В жизни она не настолько покосившаяся…

— А, это мне подарили краски, и я их на радостях опробовала. Так что и не пытайтесь понять, что здесь нарисовано… Я уже сама не помню. Назвала "Фантазия"…

Я убедилась, что семья Адрея обладает неисчерпаемым запасом комплиментов — по кусочку досталось каждому рисунку, а некоторым (которые я сама втайне считала единственно достойными в толстой стопке своих "шедевров") — даже по несколько. Ещё каждому особенно приглянулся какой-нибудь рисунок. Сеги в восхищении рассматривал гнедого жеребца. Ладимир задумчиво глядел на портрет моей мамы (что-то он больно увлечённо его рассматривает, и на челе отразились думы, и не дай Бог додумается, откуда я, и начнёт задавать вопросы… или ему просто нравятся дамы за сорок?). Алила завладела сразу несколькими рисунками и непривычно сосредоточенно бормотала что-то себе под нос. Заглянув ей через плечо, я поняла, что все рисунки объединяет наличие на них девушки в платье, и догадалась, что Алила осваивает иномировую моду последних веков. Амиру очень понравилась зарисовка нашей деревенской церквушки.

Михал в основном молчал, даже когда все согласно рассыпались в комплиментах. А под конец вообще незаметно отодвинулся на край дивана и печально глядел на мой самый лучший рисунок — я как-то попыталась красками передать незаметно, но необратимо утекающее в прошлое очарование тихого утра на лесном озере недалеко от нашей дачи.

— Танислава, — тихо позвал Михал. Я подняла голову. — Мне, кажется, знакомо это место… Не находится ли оно у Семи ключей?

Я с сожалением покачала головой.

— Вероятно, просто похоже, — ещё тише отозвался он, и вдруг тяжело вздохнул. — Похоже на то место, где я впервые встретил мать Амира и Сеги…

Он снова вздохнул, мне тоже почему-то стало грустно, и я сказала:

— Если хотите, возьмите этот рисунок.

— Я не могу, — Михал протянул лист обратно, — вы наверняка им дорожите.

— Не настолько, чтобы не отдать тому, кому… кому он должен принадлежать на самом деле. Я вам его дарю, и, пожалуйста, не отказывайтесь.

Да, косноязычие от волнения никуда не делось. Тем не менее, я убедила Михала, и рисунок был аккуратно вложен в папку, принесённую Алилой. А ещё меня заставили его подписать.

— Когда-нибудь, лет через сто, твои картины будут цениться на вес золота, и мы неплохо на этом заработаем! — весело заметил Сеги и подмигнул мне. Он вообще оживился после просмотра моего ню, то бишь стал очень заинтересованно посматривать в мою сторону (когда Алила не могла этого увидеть).

— Ну да, мечтай! — фыркнула я. — Да скорее… — я запнулась в поисках подходящего сравнения, не вызывающего ненужных вопросов, — скорее лошади позеленеют, чем я стану известной художницей!

Неожиданно все согласно уставились на меня, и через секунду так же согласно засмеялись.

— Что я такого сказала? — немного обиженно поинтересовалась я.