Ярослава Лазарева - Сердце ночи

— Я готова! — твердо произнесла та. — На все! Лишь бы ему было хорошо.

— Попробую! — прошептала Лила и, слетев со скамьи, взяла Ренату за руку.

Паря в воздухе, потянула ее за собой. Рената медленно пошла в сторону туманного парка.

Ганс бросился за ними, но Лила обернулась и строго сказала, чтобы он оставался на скамье и ждал их возвращения.

Я с недоумением посмотрела на Грега. Выражение его лица меня испугало. Его зрачки расширились, глаза заполнила чернота. Грег словно увидел что-то настолько ужасное, что даже вампир не мог выносить это зрелище.

— Нет! — прошептал он.

Его губы побелели и дрожали. Я схватила его за руку, но он вырвал ее у меня и быстро двинулся за исчезающими в густом тумане Ренатой и Лилой, которая превратилась в большого белого мотылька и сидела на плече своей спутницы, плавно помахивая крылышками.

— Подожди! — крикнула я и бросилась за ним.

— Не ходи! Останься с Гансом. Тебе туда нельзя!

— Я пойду с тобой! — упрямо заявила я и с силой вцепилась в его локоть, чувствуя, что уже не могу сдержать слез.

— Нет!

— Не оставлю тебя, я с тобой! Мне страшно! Я хочу вернуться в реальность! — сбивчиво говорила я и не отпускала его руки. — Мы же в трансе! Раз Рената погрузила нас с тобой в это состояние, значит, она хотела, чтобы и я все узнала!

Грег остановился и посмотрел мне в глаза. Я вытерла слезы и упрямо поджала губы.

— Да, мы в трансе, — более спокойным тоном сказал он. — И физически тебе ничего не угрожает. Но я боюсь за твою психику. Ведь Лила ведет Ренату к самому...

Он замолчал.

— К самому? — нетерпеливо спросила я, поглядывая в сторону тающего в тумане силуэта.

— Имен у него много, — пробормотал Грег. — Но вы, люди, чаще всего зовете его Сатаной.

— Не может быть! — не поверила я и даже улыбнулась. — Настоящий? С рогами и копытами?

Наверное, он неудачно пошутил, чтобы разрядить атмосферу. Но Грег оставался серьезным, глядя на меня, как мне казалось, с жалостью.

В этот миг я впервые ощутила, как много ему лет. Внутри все сжалось, но я не собиралась отступать.

— Хорошо, — после паузы сказал он.

Мы быстро двинулись в туман. Чем глубже мы входили в парк, тем плотнее становился туман. Идти стало трудно, я практически не различала землю под ногами. И вдруг силуэт Ренаты превратился в большую серую птицу, она расправила крылья и бесшумно слетела куда-то вниз, словно тропа оканчивалась обрывом.

— Приготовься, — глухо проговорил Грег и обхватил меня за талию, крепко прижав к себе.

Я уже летала с ним, поэтому особо не испугалась, а лишь на миг закрыла глаза, тут же ощутив, как ноги отрываются от земли и мы, слитые воедино и словно превратившиеся в одно существо, парим в воздухе. Когда я посмотрела сквозь прищуренные веки, то увидела лишь сплошное молочно-сиреневое марево тумана. Мы скользили вниз, туман становился все темнее и гуще, и скоро мы летели сквозь странное фиолетово-черное пространство, словно заполненное комками ваты, пропитанной чернилами. Наконец Грег плавно опустился, я отошла от него, оглядываясь вокруг. Нас окружала непроницаемая тьма. Только где-то впереди маячил светящийся мотылек. Взявшись за руки, мы пошли за ним.

Постепенно чернота приобрела красноватый отсвет, и вот я уже вижу впереди серый силуэт Ренаты со светящимся мотыльком на левом плече. Она приблизилась к трем огромным цифрам шесть, сцепленным в ряд и обведенным по контуру язычками пламени, и остановилась. Мотылек вспорхнул с ее плеча, заметался, словно не зная, куда направиться, и выбрал среднюю шестерку. Лила влетела в нее, как в окно, Рената двинулась следом. Я тоже хотела шагнуть за горящий ободок, но Грег жестом остановил меня. Мы замерли перед входом в неизвестность. Мы видели силуэт Ренаты, слышали ее голос, но создавалось ощущение, что она разговаривает со сгустком тьмы.

— Ты должна заплатить, — раздался глухой голос. — За все нужно платить.

— Я готова! — четко ответила Рената.

— Ты снова начнешь пить человеческую кровь, — продолжил голос, — иначе твой избранник никогда не выйдет в твою реальность.

— Я готова, — повторила она.

— Он тоже должен питаться кровью. Чем

больше жертв, тем лучше он будет себя чувствовать.

— Он согласен, — твердо произнесла она.

— Если ты перестанешь питаться человеческой кровью, он умрет. Ты поняла?

— Да, повелитель, — не задумываясь, ответила Рената.

— Достойных ты должна оставлять в живых, превращая их в вампиров.

— Согласна! — ответила Рената и склонила голову.

Вдруг раздался хриплый смех. Я вздрогнула и вцепилась в руку Грега. Она была ледяной и окостеневшей. Он не пошевелился.

— Любовь! — пророкотал голос. — Якобы божественная и светлая сила, самая могущественная во вселенной! Убивать ради любви?! Превращать в себе подобных, увеличивая мою армию! Вот на что она толкает! Это любовь?!

— Я должна отвечать, повелитель? — после паузы спросила Рената.

— Можно и пофилософствовать, — ответил голос.

— Я знала, что такое любовь, — взволнованно начала она, — знала, когда была обычной девушкой. Как сильно я любила! Забыла обо всем, о себе, о чести рода, все ему отдала, всю себя без раздумий. И он владел и моей душой, и моим телом. А потом, когда я зачала, бросил меня, забыв клятвы в вечной любви. Любовь жгла меня словно каленым железом. Обезумев от боли и отчаяния, я тайно отправилась к повивальной бабке и избавилась от плода, но и это не вернуло моего возлюбленного. Он лишь посмеялся надо мной, назвал меня падшей, не достойной его уважения, сказал, я должна оставить его навсегда. Это ввергло меня в беспросветное отчаяние. И, несмотря на то, что я знала о проклятии нашего рода и свято ему верила, решила, что лучше стать вампиром, чем жить в таких мучениях и позоре. Я утопилась. Переродившись, я вышла на берег тем, кем являюсь сейчас. Проклятье рода свершилось без промедления.

— Я знаю, — сказал голос. — Все записано в книге судеб, все хранится в тайниках вселенной, к каждому ящичку имеется свой ключик. Но продолжай. Ты нашла своего неверного возлюбленного...

Голос замолчал, давая Ренате возможность высказаться. Грег привалился ко мне плечом. У меня мурашки побежали по всему телу от могильного холода, веющего от него. Я обняла его и заглянула в глаза, они были выцветшими до белизны. На белом лице это выглядело страшно.

Я сильно сжала его руку, она дрогнула, вяло, но все же отвечая мне. Я увидела, что краски начинают возвращаться на его лицо, и прошептала, что мы можем уйти обратно и не слушать до конца.

— Все лишь проекция воспоминаний Ренаты, — сказала я.

— Она никогда не рассказывала о том, что произошло после превращения. И вот исповедуется самому Сатане, — с мукой произнес Грег.