Светлана Григорьева - КСВ

Смахнув пыль, я взялась расставлять книги и папки по полкам. Часть из них была на иностранных языках.

-Ты что, умеешь читать на итальянском? - удивилась я, выуживая очередной трактат из коробки и показывая его владельцу.

-Весьма посредственно, - спокойно отозвался Влад. - Английский и немецкий мне ближе.

В ответ я завистливо вздохнула. Мне один-единственный английский давался с огромным трудом. Глянув на меня, сероглазый беспечно заметил:

-Тут все дело в практике. Покаталась бы с мое по миру и на суахили бы заговорила.

-А ты что, и в Африке жил?

-Нет, это я к примеру, - усмехался он.

Затолкав свою зависть обратно в глубокую нору своего подсознания, я вернулась к своему занятию. И тут мне на глаза попалась необычная книга. Она была упакована тщательнее остальных и, судя по ее внешнему облику, была гораздо старше ее соседок по коробке. Ее обложка была из потемневшей и потертой от времени кожи с витиеватыми металлическими украшениями по углам. Автоматически открыв книгу, я наткнулась на первой же странице на замысловатый символ, нарисованный, судя по всему, чернилами от руки. Пролистав пару страниц, я поняла, что ни слова не понимаю. Символы не походили ни на один из известных мне языков. Хотя мои познания в этой сфере были весьма и весьма ограничены.

-А это что за язык? - поинтересовалась я, демонстрируя ее Владу.

-А вот это я сам уберу, - ответил он и взял у меня из рук книгу. - Я нашел ее, когда перебирал библиотеку после смерти родителей. И, скорее всего, это не какой-то язык, а шифр. Судя по всему, это чей-то дневник. Но вот чей, и что в нем написано, я пока могу только предполагать. Единственное, что я знаю наверняка, что это книга о хранителях. Видишь символ? - и он вновь, открыв книгу на первой странице, продемонстрировал мне замысловатый иероглиф... - Это знак хранителя.

"Так вот, как выглядит этот пресловутый знак. Жаль, что это все же не татуировка.", - подумала я, и он усмехнулся. "Ничего сложного. Хотя красиво."

-А я вот посмотрю на тебя, когда ты попробуешь его воспроизвести по памяти, - продолжал улыбаться он.

-Поверю на слово, - отозвалась я и увидела, как сероглазый запер дневник в ящике стола.

-А ты не думал, что там может быть что-то такое, о чем ты еще не знаешь? - не удержалась я.

-А то! Я почти уверен, что там есть много чего такого, о чем я и понятия не имею. Но вот ключ я пока так и не нашел.

-Ну а автор-то хоть тебе известен?

-Как я уже сказал, мне остается только предполагать, - он подошел ближе и, заглянув в глаза, произнес, - насколько я помню историю, жил в средние века один человек, который попытался систематизировать знания о хранителях. До него, в большинстве своем, это просто передавалось от учителя к ученику, из уст в уста, так сказать. Он был одним из первых, кто начал излагать свои познания в этом вопросе на бумаге, систематизируя все легенды и учения о хранителях. Звали его Генри Ризли. Я склонен думать, что это его дневник. Либо, как минимум, одного из его учеников.

-Судя по имени, он - англичанин, - предположила я. - И как его дневник попал к твоим родителям?

-Это еще один вопрос, на который у меня нет ответа, - пожал он плечами и вернулся к своему прерванному занятию.

Стараясь не подать виду, что я была чрезвычайно заинтересована этой находкой, я предпочла продолжить начатое. Мое любопытство все на нервы изошло, скребясь у меня внутри, подначивая продолжить исследование загадочной книги, но я, игнорируя его, попыталась сосредоточиться на следующей коробке. И как только я ее открыла, то практически сразу позабыла о дневнике.

"О, фотоальбомы!"

Влад немедленно поднял голову и посмотрел на меня.

-А тут есть ты в детстве? - злорадно ухмыляясь, поинтересовалась я.

-К моему несчастью, да, - ответил он, улыбаясь. - Хочешь посмотреть?

-Ты еще спрашиваешь?! Конечно, хочу, - немедленно отозвалась я и схватила один, самый большой, лежащий сверху. - Этот?

-Кажется, в этом тоже есть, - улыбаясь, заметил он и что-то промелькнуло в его взгляде.

"Неужели смущение?! Отольются кошке мышкины слезы. Хоть так смогу оценить твои кудряшки."

-У меня не было кудряшек, - ответил он, закатывая глаза.

-А это мы сейчас проверим, - победоносно отозвалась я и уселась в мягкое кресло у стола. Сероглазый без особого усилия приподнял меня на руки и усадил себе на колени. Я даже пискнуть не успела. Он в ответ лишь невинно посмотрел мне в глаза и произнес:

-Тебе же нужны будут пояснения.

В ответ я покачала головой и открыла альбом. При взгляде на первую же фотографию у меня перехватило дыхание. На ней была та же молодая пара, что на фотографии, стоящей в гостиной, только выглядели они здесь немного моложе. Но что меня больше всего потрясло, так это само фото. Родители Влада были облачены в наряды начала двадцатого века, и если бы не качество самой фотографии и не подпись в углу, я бы решила что это просто костюмированная инсценировка.

"1905 год?"

Перевернув страницу, я обнаружила еще серию таких же фотографий. Сомнений в том, что это именно те же люди, что и на фото в гостиной, у меня не осталось. Влад был почти точной копией своего отца. Подняв глаза, я натолкнулась на сероглазый взгляд, судя по всему, внимательно наблюдавший за всей гаммой эмоций на моем, в данный момент перепуганном, лице.

-Это все настоящее? - только и смогла спросить я.

-Да, - просто ответил он, по-прежнему не спуская с меня взгляда.

-И когда ты хотел мне об этом рассказать? - как бы невзначай, поинтересовалась я.

-Видимо, прямо сейчас, - невинно отозвался он.

-Так сколько тебе на самом деле лет?

-Столько, сколько я и говорил ранее - двадцать девять.

-А твоим родителям?

-На этой фотографии им около двадцати пяти, - я, опустив взгляд, посмотрела на дату - 14 августа 1909 года.

Если бы в этот момент его руки не обнимали меня, я бы уже давно потеряла равновесие и упала.

-Ты у нас получается бессмертный, - как всегда не вовремя, проснулся мой сарказм.

-О, нет. Мне до этого далеко, - как ни в чем не бывало, ухмылялся он. - Мы, конечно, живем гораздо дольше простых людей, но далеко не бессмертны.

-И сколько же вы живете? - не удержалась и спросила я.

-Если не вмешивается провидение, то, в среднем, лет триста.

Я непроизвольно раскрыла рот, и Влад мягко взяв меня за подбородок, закрыл его.

-Извини, - смутившись, произнесла я. - Наверное, это очень больно.

-Больно? - изумился он.

-Я не так выразилась, - пытаясь сформулировать свою мысль, я лихорадочно подыскивала нужные слова. - Просто для меня бессмертие, как и долгая жизнь, всегда представлялись в некотором роде проклятьем. Больно наблюдать, как уходят из жизни те, кого ты любишь, а ты продолжаешь жить.

-Если смотреть с этой точки зрения, то ты, наверное, права, - согласился он. - Но ведь у нас у всех достаточно продолжительная жизнь. Потому мы редко намного переживаем своего родного человека.