Сьюзен Кэррол - Охотница

Мартин умолк, пряча улыбку. По крайней мере, его неблагопристойные воспоминания произвели должное действие, заставив Кэт вернуться на его половину кровати. Он приобнял ее.

— Мне приходилось очищать множество всяких разных карманов, чтобы позволить себе воспользоваться услугами Дафны. Может, она и не была красавицей-куртизанкой, но она не отдавалась задешево.

— И она стоила ваших стараний?

— Oui [23] Да (фр.). . Она была очень хороша. Она провела столь головокружительное знакомство с обрядами Венеры, что всецело покорила меня. На следующий день я нагрянул в бордель с увядшим букетиком цветов и стал клясться сделать ее своей госпожой и спасти от ее трагической участи, даже если ради этого мне придется украсть кошелек у самого короля.

— И как мадемуазель Ла Буш отвечала на это великодушное предложение?

— Когда она прекратила смеяться надо мной, она надрала мне уши, вышвырнула меня вон и стала готовиться развлекать своего следующего клиента.

Кэт расхохоталась, но ее голос был не без симпатии, когда она погладила его грудь.

— Бедный укрощенный волчонок, — сочувственно проговорила она, погладив его. — Но каким же замечательным парнишкой вы, видимо, были тогда.

— Замечательным? — Мартин фыркнул.

— Да, меня поражает, как вам удалось сохранить такую жажду жизни, такое романтичное представление о мире, если подумать, как складывалась ваша судьба. Брошенный матерью, без семьи, без дома, и надеяться можно только на себя самого. Ведь должны же были и у вас случаться моменты, когда вам бывало холодно, голодно и вы погружались в отчаяние.

— Наверное, да. — Мартин пожал плечами. Ему всегда удавалось преодолевать мрачные стороны своей жизни. Он обнял Кэт обеими руками и поцеловал ее в макушку.

— Порой единственная возможность не замечать грязь под ногами — это научиться витать в облаках. Да и не был я настолько одинок. Жила тогда одна старушенция, цветочница, которая была добра ко мне. Она была чем-то вроде святой покровительницы для всех нас, уличных пострелов, хотя особой святостью никогда и не отличалась. Тетушка Полин ругалась и пила, как любой из ломовых извозчиков, провозивших фургоны через Париж, а то и похлеще их.

— Тетушка Полин?

— Так ее все называли. Я никогда не знал ее настоящего имени. — Мартин улыбнулся при воспоминании о худой старухе и ее редкозубой улыбке. — Она много раз спасала меня от пустого желудка, делясь со мной хлебом и сыром. Она продавала цветы, но еще тетушка Полин утверждала, что была немного цыганкой, способной читать по ладони. Она даже научила меня, как делать обереги, чтобы ведьмы близко не приближались.

Надо отдать ей должное, Кэт попыталась сохранить серьезное выражение на лице, но ее губы дрожали от подступившего смеха, когда она уточнила:

— Какого рода обереги?

— Мешочки, в которых лежала невероятно пахучая смесь трав и чеснока.

Кэт громко расхохоталась. Впрочем, он этого и ожидал.

— Ладно, ладно, пусть то была чисто суеверная чушь. Все-то я теперь знаю. И в детстве и юности я проявлял смелость, граничащую с безрассудством, и мне ничего не стоило рисковать попасть шеей в петлю палача, но я буквально цепенел от всего, что хоть как-то относилось к колдовству. Ничего я так не боялся на свете, как ведьм.

— Тогда как это вас вообще... — Кэт потрясенно наморщила лоб.

— Что вообще? — Мартин погладил ее спину, наслаждаясь ощущениями от прикосновения к ее гладкой теплой коже.

Кэт поколебалась немного, потом все же закончила свой вопрос:

— ...угораздило оказаться в постели с Кассандрой Лассель.

Рука Мартина замерла при упоминании имени этой женщины, словно кто-то резко всадил ему нож под ребра.

— Давайте мы лучше не станем касаться этой темы, — только и ответил он.

Он возобновил свои ласки, но Кэт ускользнула от него. Она приподнялась и окинула его сумрачным взглядом.

— Вы слишком долго не касались этой темы. Я понимаю, вам неудобно говорить о Кассандре...

— Неудобно? — поперхнулся Мартин. — Память о той женщине вызывает у меня тошноту.

— Выходит, она не была вашей любовницей?

— Моей любовницей? Христос с вами, нет. Я только однажды и переспал с ней. Правда, этого оказалось достаточно, чтобы... чтобы...

— Чтобы стать отцом Мег.

— Мег — единственное, что случилось хорошего из той страшной ночи. — Мартин закрыл глаза руками, чтобы остановить кошмарные видения, атаковавшие его память. — Все остальное... отрава.

— Единственный способ избавиться от отравления — это промывание желудка. — Кэт убрала ему волосы со лба. — Расскажите мне, что тогда произошло.

Но Мартин оттолкнул ее руку и сел. Он рывком сбросил одеяло и свесил ноги с кровати.

Кэт пожалела, что вообще затронула эту тему. Но Кассандра Лассель была тенью, нависшей над Мартином и его дочерью. И эта тень так и не прекратит отравлять им жизнь, пока Мартин не смирится и не признает наличие этой мрачной тени.

Кэт прикусила губу. Время, которое судьба отвела ей для Мартина и Мег, было слишком скоротечно. Ей не дано любить и защищать их до конца своих дней, как ей того бы хотелось. Но если бы она сумела хотя бы изгнать образ Кассандры...

Кэт изучала напряженную линию спины Мартина, протянула руку, чтобы коснуться его, но тут же отдернула руку. Она испугалась, что слишком наседала на него. Она уже и не ждала, что он заговорит, и вздрогнула, когда он начал свой рассказ.

— Мне было всего восемнадцать, когда наши с ведьмой Лассель пути пересеклись, — запинаясь, начал он. — Это случилось в то же самое лето, когда я встретил Мирибель Шени. Мири появилась в моей жизни феей из снов, с ее бледно-золотистыми волосами, пронзительными глазами и невероятной загадочностью, которая ее окружала. Я был ослеплен, я совсем потерял голову, влюбившись в нее.

— Да почему бы и нет? — задумчиво проговорила Кэт.

— В то время я жил в Париже с моим хорошим другом капитаном Николя Реми. Ведь вы очень близки с Арианн, вы должны быть знакомы с ним.

— Я знаю, его называют великим героем, — ответила Кэт. — Защитником гугенотов. Он женат на сестре Арианн, Габриэль. Но я никогда не встречалась с этим человеком.

— Реми — подлинный герой, отважный и опытный на полях сражений, и у него благородное сердце. У меня никогда раньше и никогда больше не было такого настоящего друга. Он был мне как брат. — Мартин замолчал и прерывисто вздохнул, прежде чем сумел продолжить. — В голове Кассандры Лассель, гори она в аду, поселилась сумасшедшая идея, будто ей предопределено родить темную волшебницу, которая свалит с трона мужчин и восстановит власть дочерей земли.

— Истинно мудрые женщины не имеют никакого отношения к могуществу и власти, — перебила его Кэт. — Быть мудрой женщиной — значит хранить мудрость веков, заживлять раны и лечить болезни, жить в гармонии с землей, а не распространять тьму и разрушение.