Даниэль Зеа Рэй - Раса

Мое сердце как будто вновь забилось в груди. Словно, все то время, что ее не было рядом со мной, оно не сокращалось. Воздух проник в легкие, будто это был мой первый в жизни вдох. Ее аромат с нотками амбры, сандала и орхидеи, снова обжег мой нос. И все вокруг стало таким не важным.

— Елена, я тоже люблю тебя. И хочу тебя. Я так хочу тебя!

Ее руки потянулись к моему лицу. Пальцы нежно ощупывали его черты. Я продолжал целовать ее глаза, полные слез, мокрые щеки, подбородок, шею. Я развязал пояс ее плаща и одним движением снял его с ее волшебных плеч. Рукой отодвинул край кофты и оголил плечо. Я целовал ее, то возвращаясь к шее, то снова спускаясь вниз. Я почувствовал ее руки у себя в волосах. Они так крепко сжимали мою голову! Мне начала мешать ее кофта. Резким движением я снял ее.

Елена дышала тяжело и часто. Ее руки заскользили по моей спине вниз, захватили край майки и потянули ее вверх. Я помог ей снять ее с меня и сразу же вернулся туда, где только что целовал. Она продолжала раздевать меня. Я аккуратно опустил руки и расстегнул застежку на ее брюках. Пальцы с силой вцепились в мою спину. Боль, которую они причинили, была такой приятной сейчас. Я почувствовал, как ее нагое тело прижимается к моему, как острые кончики сосков прикасаются к моей груди. Я нашел ее губы и впился в них поцелуем.

Она застонала, и я совсем потерял голову. Желание завладеть ей немедленно прожгло меня насквозь. Два месяца я не был близок с ней. Два чертовых месяца.

— Прости, я не могу больше ждать, — прошептал я в ее приоткрытые губы.

— Я тоже больше не могу, — задыхаясь, ответила она.

Я почувствовал, как ее руки расстегивают мои брюки и освобождают меня от одежды. Она провела рукой по моей возбужденной плоти и я застонал от обжигающего удовольствия. Она укусила меня за губу, проникая языком, и позволила моему языку проникнуть в нее.

Этот аромат, этот сладостный вкус, это хрупкое тело, эта нежная кожа! Я вспомнил все, о чем так долго пытался забыть. Мои руки заскользили вниз, к ее бедрам. Приникнув рукой к ее лону, я понял, что она так же готова к этому, как и я.

Елена застонала, когда мои пальцы прикоснулись к набухшему бугорку ее тела. Не дожидаясь дальнейших ласк, она запрыгнула на меня.

— Сейчас, Лайо. Я хочу сейчас, — прошептала она.

— Да, любимая.

Я немного приподнял ее бедра и вошел, погрузившись настолько глубоко, насколько мог. В этот миг мы закричали оба. Елена крепче обхватила меня ногами и начала двигаться. Пройдя с ней на руках к стене, я успел прислонить ее к ней. Так было легче продолжать этот безумный приступ страсти. Мы едва ли могли заглушить наши стоны губами. Каждое мое движение находило отклик не только в виде острого плотского удовольствия. В каждом толчке я ощущал, как все больше растворяюсь в ней, как владею ей, как люблю ее, как хочу, чтобы ей было хорошо, чтобы она была счастлива в этот момент. И еще я хотел, чтобы это безумство никогда не кончалось.

Но она закричала и, извиваясь в моих руках, продолжала судорожно дергаться и стонать. Почувствовав ритм ее наслаждения, я не мог больше сдерживаться. Тело напряглось в последний раз, замерло и погрузило меня в пучину блаженства и непередаваемого удовольствия.

Мы еще долго задыхались, лежа на кровати, абсолютно обнаженные. Я прижимал ее горячее тело к себе, и понимал, что снова хочу. Она, почувствовав это, повернулась ко мне, затем запрыгнула на меня и села сверху.

— Это то, чего ты хочешь. Я знаю, Лайо, потому что сама хочу того же, — прошептала она перед тем, как я впился в ее губы и мы начали все сначала.

Я проснулся утром. Елена еще спала, съежившись в комочек и обнимая меня. Я долго смотрел на нее. Мое любимое лицо было таким измотанным, синяки легкой тенью проступали под ее глазами. Что же мы будем делать дальше? Для того, чтобы у нас было будущее, нужно найти ответы на загадки ее прошлого. Прятаться от кого-то и все время бежать — это не выход.

— Лайо? — Елена встрепенулась.

— Я здесь, родная. Все хорошо, спи.

— Угу, — отозвалась она, крепче обняла меня и закрыла глаза.

Однако, в следующее мгновение она, вдруг, подскочила и широко распахнутыми глазами посмотрела на меня.

— Елена, все хорошо. Ложись и поспи еще немного.

— Который час? — спросила она.

Я взглянул на часы:

— Восемь утра.

— В двенадцать нам необходимо попасть в центральный банк.

— Зачем? — удивился я.

— Я нашла ключ от депозитарной ячейки дома в тайнике. Отец недавно оформил на мое имя там ячейку.

— И не сказал тебе об этом?

— Именно. Нужно посмотреть, что там.

— Хорошо. Где твои вещи?

— У Джоша.

— Они с Гарриет улетели?

— Да, на Орию, еще вчера. Связь будем держать через нашего общего друга.

Она положила голову мне на грудь и тяжело вздохнула.

— Лайо, когда я представляю, как ты остаешься в той машине…

— Он не должен был говорить тебе об этом. Елена, родная, все в порядке. Я же здесь, с тобой. Все будет хорошо. Мы со всем справимся.

— Лайо, с моей машиной кто-то поработал. Отец наверняка погиб не случайно. Он слишком хорошо водил, чтобы просто так вылететь с дороги.

— Елена, попытайся вспомнить первую странность в твоей жизни за последнее время.

— Первую? Все началось после того, как я заболела. На пятый день позвонила мама и сказала, что кто-то забрался в наш дом и перерыл все. Вещи были раскиданы по комнатам. Даже фотоальбомы! Но ничего не пропало. Тогда я поняла, что это меня они ищут, собирают информацию. И я решила скрыться.

— Куда ты отправилась?

— Угадай.

Я засмеялся.

— Как странно, что даже в то время мы были на одной планете, — подытожил я.

— Лайо, мне кажется, что кто-то тогда, в больнице, мой геном все-таки провел по базе.

— Кому это было нужно? Зачем?

Ответ сам непроизвольно пришел мне в голову.

— Только не это, — застонал я.

— Что? — удивилась она.

— Елена, я думаю, что твою кровь прокачал мой отец. Он уже два месяца сидит в архивах и пытается понять, что с тобой произошло. Это не просто забота, это нечто большее, загадка, которую он хочет разгадать. Это ужасно, Елена. Это все из-за меня.

Я запустил реки в волосы и с силой сжал свою голову.

— Не говори ерунды. Ты не можешь нести ответственность за действия твоего отца, если это был он, конечно. Кроме того, я думаю, он просто хотел помочь. В любом случае, изменить мы ничего не можем. Лайо, я о другом думаю.

— О чем?

Я обнял ее и потянул на себя. Она поудобней устроилась на моем большом теле, опустила голову мне на грудь и продолжила рассуждать:

— Почему мой отец никогда не говорил мне про мой особенный геном. Даже, когда узнал, что мы женимся. Он ведь прекрасно понимал, как мы страдаем.

— Не знаю. Может он не хотел обнадеживать тебя, ведь ты выглядела как человек и за время наших отношений не забеременела. Я думаю, что причины вести себя подобным образом у него были. Ответ в твоем прошлом.