Александра Айви - Бессмертие страсти

Аспид продолжал хмуриться:

— Тогда зачем он тебе понадобился?

— Он был в логове Сальваторе. Я надеюсь, что он составит план комнат.

— Да. — Аспид медленно кивнул и, прищурившись, стал обдумывать возможные варианты. — Если бы ему удалось проскользнуть туда незамеченным, он мог бы сосчитать, через скольких шавок нам придется продираться.

Стикс улыбнулся. Холодная решимость поселилась в сердце, пока он окончательно составлял свои планы.

Скоро он вернет Дарси в свои объятия.

Другое просто недопустимо.

— Я не собираюсь ни с кем сражаться, если этого можно будет избежать.

Аспид сдавленно засмеялся:

— А ты считаешь, что этот вариант реален?

— Как бы мне ни хотелось наказать веров за то, что они посмели прикоснуться к Дарси, я слишком хорошо знаю ее мягкосердечие. — Он досадливо пожал плечами. — Она никогда не простит меня, если я уничтожу ее родных, которых она так долго была лишена.

— Но ты ведь не думаешь, что она пошла с ними по доброй воле?

— Не думаю. Она обещала, что будет ждать меня здесь. Она предпочтет остаться в плену, чем допустит, чтобы в ее защиту проливалась кровь. Особенно если эта кровь будет принадлежать членам ее стаи.

— У нее нет никакой стаи. Теперь она — одна из нас, — возразил Аспид.

Стикс невольно улыбнулся:

— Я с этим полностью согласен. Но нам придется убедить в этом саму Дарси.

На бледном лице промелькнула тень досады. Аспид всегда предпочитал действовать прямо.

— Ты намерен вести переговоры об ее освобождении? — возмущенно вопросил он.

— Только в качестве последнего средства, — успокоил его Стикс. Как бы ему ни хотелось стереть веров с лица Земли, он сделает все, что угодно, лишь бы освободить Дарси. В том числе — проглотит знаменитую гордость вампиров. — Я надеюсь проскользнуть туда и забрать ее раньше, чем веры разберутся в моих намерениях.

После короткого изумленного молчания Аспид резко хохотнул:

— Ах, ну конечно же! Что может быть проще, чем проскользнуть под носом у десятка оборотней и забрать их самое ценное сокровище? Может, мы вообще займемся изменением всей вселенной?

Стикс подбоченился:

— Ты сомневаешься в моих умениях, дружище?

— Нет. Я сомневаюсь в твоем рассудке.

— Ты вступаешь в опасную зону, Аспид.

Теперь уже Аспид начал нервно ходить по комнате.

— Проклятие! Ты не подберешься к их логову и на милю, — прорычат он. — Как бы я их ни ненавидел, они не идиоты и обладают способностями, которые мало уступают нашим.

— Что я намерен обратить себе на пользу.

Аспид резко остановился:

— И как ты собираешься это сделать?

— Они ожидают, что я нападу на их логово большим отрядом.

— И ты думаешь, что они потеряют бдительность, когда ты этого не сделаешь?

— Наоборот. — На губах Стикса промелькнула улыбка. При виде такой улыбки все, кто его знал, в ужасе бросались прочь. — Ты со своим кланом окружишь их логово.

Прошло еще мгновение, и Аспид наконец улыбнулся:

— Отвлекающий маневр!

— Совершенно верно.

— И пока мы будем бряцать саблями, и грозить страшными карами, ты проберешься через заднюю дверь и вытащишь свою подругу.

— Да.

Аспид медленно и неохотно кивнул:

— Это может сработать. Но я не хочу, чтобы ты шел один.

Стикс нахмурился:

— Я ценю твою заботу, Аспид, но мы оба знаем, что я смогу двигаться гораздо быстрее, если пойду один.

— А если с тобой что-то случится? Кто тогда спасет Дарси? — убедительно возразил Аспид. — Или ты предпочтешь, чтобы она осталась в руках у веров?

— Будь ты проклят! — проворчал Стикс, понимая, что его ловко обошли. Стиснув кулаки, он резко кивнул: — Я возьму с собой химера. Но предупреди его, что он должен без вопросов выполнять все мои приказы, иначе я сам брошу его на съедение волкам!

Сальваторе ушел из комнаты Дарси в самом мерзком настроении и отправился к своим полукровкам, чтобы проверить, как они подготовились к неизбежному появлению вампиров.

Ему суждено было стать королем. Чистокровка с безупречной генеалогией, который в самые ранние годы продемонстрировал силу и способности, намного превосходившие возможности остальных. И конечно, природа одарила его такой мужской красотой, из-за которой самки готовы были грызться друг с другом. Иногда их соперничество приводило даже к смерти.

Поэтому не было ничего удивительного в его уверенности, что любая женщина будет рада заполучить его к себе в постель.

Войдя к себе в кабинет, он налил щедрую порцию бренди.

Сальваторе напрягся, почувствовав запах дорогих духов.

Заставив себя небрежно присесть на край стола, он спокойно смаковал бренди, когда дверь распахнулась и в кабинет неспешно зашла прекрасная чистокровка.

София остановилась прямо перед Сальваторе и обвела его нахальным взглядом.

— Бедненький Сальваторе, ты не выглядишь счастливым мужчиной, которому предстоит лечь в постель со своей супругой, — пропела она.

Сальваторе вздохнул, демонстрируя равнодушную скуку:

— Уйди, София.

Зеленые глаза раздраженно сверкнули. Она относилась к тем женщинам, которые ждут, что все мужчины вокруг будут изнемогать от желания.

— Как я могу уйти? — Она перевела взгляд на его наполовину опустевшую рюмку. — Как мать я не могу не тревожиться, видя, что супруг моей дочери топит свою печаль в бренди.

— Одна стопка не заслуживает слова «топить».

— О, так ты пьешь потому, что только таким способом можешь заставить себя выполнить свой долг? — Она насмешливо поцокала языком. — Как грустно!

— Заткнись, София.

Сальваторе допил бренди и с громким стуком поставил рюмку на стол.

— Твоя дочь решила, что ей не хочется становиться моей супругой.

— А какое это имеет значение? — София равнодушно пожала плечами. — Она теперь здесь — и в твоей власти.

Он резко выпрямился, борясь с желанием отвесить Софии оплеуху:

— Я не насилую женщин.

Легко уловив его глухое раздражение, София вызывающе усмехнулась:

— Неужели ты сомневаешься в своих способностях убеждать? Право, Сальваторе, я не думала, что ты такой слабак!

Он тихо зарычал. Для него казалось тайной, как это милое, доброе дитя, которое он оставил наверху, могло появиться из утробы такой мегеры.

— Проблема не в моих силах. Она решила, что влюблена в вампира.

— Ну и что? Со временем она его забудет. — София подняла руку и провела накрашенным ногтем по щеке Сальваторе. — Любовь — это всего лишь иллюзорный обман, с помощью которого мужчины обрекают женщин на вечное рабство.

Сальваторе поморщился:

— Как мило!

— Неужели ты веришь в любовь?

Лицо Сальваторе оставалось бесстрастным, Любовь у оборотней считалась всего лишь сказкой. Стремление получить потомство стало всепоглощающей целью, которую не могли заслонить какие-то там чувства или даже страсти.