Линси Сэндс - Поцелуй в ночи

— Привет.

Сонно моргнув, Рейчел озадаченно посмотрела на лицо склонившегося над ней парня. Само собой, она сразу узнала Этьена, просто ее смутила перемена положения. Последнее, что она помнила, — это как ее тело, словно взрывом, сотряс мощнейший оргазм. Теперь же она с недоумением обнаружила, что лежит на спине на чем-то мягком — должно быть, в спальне. Но как она здесь очутилась?

— Ты упала в обморок, — мягко объяснил Этьен. — Надеюсь, я был не слишком груб?

— Нет, что ты, — успокоила его Рейчел и залилась краской, когда до нее дошло, в чем дело. — Твоя мама меня об этом предупреждала.

Еще Маргарита уверяла, что ее ждет наслаждение, в двадцать раз превышающее все испытанное ранее. Рейчел не могла сказать, что ее наслаждение увеличилось в двадцать раз, но раз в десять — это точно. И это при том, что перевоплощение еще не завершилось.

— Ты меня укусила, — прошептал Этьен, легонько поглаживая пальцами все еще твердые вершинки ее грудей.

— Извини, — осипшим голосом пробормотала Рейчел, дрожа под его прикосновениями.

— Не извиняйся. Мне понравилось. — Его рука медленно двинулась вдоль ее живота. — Мне понравилось, что ты так завелась. Мне вообще все в тебе нравится.

— О, как хорошо…

Застонав, Рейчел закрыла глаза и выгнулась дугой, когда рука его проникла между ее бедер. Распахнув глаза, она потянулась к нему.

— Кажется, я снова тебя хочу.

— А мне не кажется. Я знаю, что хочу тебя! — прорычал он.

Расположившись сверху, он раздвинул коленом ее ноги и резко остановился. Окаменев, словно его, как током, прошибла внезапная мысль, Этьен подозрительно прищурился:

— Что мы пили?

— Пили? — недоуменно спросила Рейчел, ерзая под ним от нетерпения. Ей не хотелось ни разговоров, ни даже прелюдии, а только…

— Да. Что за коктейли заказал нам Томас? — пояснил он.

— А-а. — Она вздохнула, не понимая, какое это имеет значение. — Э-э… «Сладкоежки»? Нет, это Маргарита любит. Я помню, в названии было что-то сладкое. Сладкое… Сладкий…

— «Сладкий экстаз»?

— Точно! «Сладкий экстаз». — Рейчел улыбнулась, надеясь, что теперь-то он приступит к делу. Но вместо этого — к ее великому разочарованию — Этьен застонал и повалился на нее всем телом. — Что? Что такое? В эти коктейли подмешали какую-то гадость?

— Гадость? Нет. Скорее что-то вроде виагры или легендарной шпанской мушки для вампиров.

— Серьезно? — заинтересованно спросила Рейчел, хотя это открытие не сильно ее расстроило. За последние несколько дней ее сексуальное возбуждение достигло такой отметки, выше которой его не могли поднять никакие стимуляторы. Рейчел вообще не видела здесь повода для огорчений. По крайней мере они получили сексуальную разрядку. Впрочем, она не отказалась бы еще немного разрядиться…

Но по всей видимости, за триста лет жизни Этьен успел выработать в себе железную выдержку. К тому же на него явно нашла охота поговорить.

— Да, как виагра, только в сто раз сильнее, — ответил он. — Этот коктейль доверху напичкан окситоцином, допамином, норадреналином, фенилэтиламином и бог знает чем еще.

Рейчел поразило уже то, что он смог выговорить эти названия. Все эти вещества были ей знакомы. По большей части это были гормоны, участвующие в процессе полового возбуждения, хотя окситоцин еще называли «гормоном любви»; он вырабатывался в организме женщины при родах, формируя связь матери с ребенком. Ученые выдвинули предположение, что у влюбленных пар тоже вырабатывается окситоцин; но это еще предстояло доказать. В любом случае Рейчел была приятно поражена. Хотя ей стало бы еще приятнее, если бы напряженное орудие, тесно прижатое к ее бедру, оказалось у нее внутри.

— И сколько он действует? — спросила она, опасаясь, что у Этьена он уже выветрился.

— Много часов, — простонал он. — Прости. Дай мне только добраться до Томаса — он у меня получит так, что мало не покажется. Надо было сначала проверить, что он заказал. Он же у нас главный шутник в семье, и…

— Этьен, — перебила Рейчел.

— Да? — Вид у него был такой настороженный, словно он всерьез опасался, что сейчас ему достанется.

Рейчел разжала пальцы, хищно впившиеся ему в спину, и погладила его по щеке.

— Если ты меня не хочешь, я пойму. Умру, наверное, но пойму. Я…

— Еще как хочу! — выпалил Этьен. — Уже несколько дней.

— Вот и славно, — лучезарно улыбнулась Рейчел. У нее словно камень с души свалился. — Я тоже ужасно тебя хочу, и стимуляторы тут ни при чем. Так что давай не будем тратить время на болтовню о Томасе, а просто перейдем…

Больше она ничего не успела сказать. Этьен запечатал ей рот поцелуем и ринулся в атаку.

Из ее груди готов был вырваться вздох облегчения, но его вытеснил хриплый стон наслаждения. Она сгорала от желания, которое мог утолить только Этьен, чем он сейчас с успехом и занялся. Но этого ей было мало. Рейчел хотелось почувствовать… Однако ей не удалось додумать эту мысль до конца, потому что Этьен резко поменял позу: не выходя из нее, он встал на колени и, подхватив Рейчел под ягодицы, усадил поверх себя, так что ее ноги сами собой обвили его бедра.

Содрогаясь от блаженства, Рейчел упивалась тем, как их тела вздымаются в такт, соприкасаясь в каждой точке. Ее груди терлись затвердевшими вершинками о его торс, в то время как она, сомкнув руки вокруг его плеч и уткнувшись лицом ему в шею, покрывала ее поцелуями, которые, по мере нарастания возбуждения, перешли в легкие покусывания. Раньше Рейчел никогда не кусалась, но сейчас ее терзало непреодолимое желание вонзить клыки прямо в нежную плоть.

Однако Этьен ее опередил. У Рейчел вырвался изумленный вскрик, хотя укус был совсем легким и крови Этьен отпил всего ничего. Расценив это как знак согласия, Рейчел, в свою очередь, всадила клыки ему в шею, словно уцепившись за спасательный круг, когда волны страсти забурлили и обрушились на них сокрушительным валом. Рейчел почувствовала, как в теле нарастает слабость, в глазах темнеет, но не разомкнула зубов — и тут же была вознаграждена приливом живительной энергии. Это было похоже на наркотик. Нет, это и был наркотик. Все ее существо переполнилось до отказа, и, не в силах больше выносить эту тяжесть, она выпустила шею Этьена и со стоном зашлась в сладких судорогах.

И мир вновь погрузился во тьму.

Когда Рейчел проснулась, Этьен уже встал и ушел. Она зевнула и потянулась в кровати, расплывшись в счастливой улыбке. Чувствовала она себя лучше некуда. Единственное, что нарушало идиллию, — легкий голод. Прошлая ночь, вне всяких сомнений, могла дать сто очков вперед любому эротическому сну. Бедная, должно быть, у Сильвии сексуальная жизнь, если она считала, что эротический сон может тягаться с действительностью.