Вадим Воинроз - Тет-А-Тет с Отражением

— Тебе не жалко себя, так пожалей его! Ты можешь остановить его пытки! Лишь признайся! — Кричал кто-то, кого я не могла видеть. На Элеонору было страшно взглянуть. Все ее тело было изуродовано. Нос разбит и сломан, щека разорвана и нелепо зашита.

Вышел палач и стал плетью избивать Бориса, тот кричал, и уже не понимал что происходит.

— Хорошо! Оставьте его! Я ведьма! Слышите?!? Я ВЕДЬМА!!! — кричала захлебываясь в своей крови Элеонора.

Толпа взорвалась бурными аплодисментами и криками. Все скандировали одно — "Ведьма!". Это человеческое стадо свистело, бесновалось, оно жаждало крови. Ох, если бы я могла, я бы уничтожила их.

Палач отвязал Элеонору, и, схватив за волосы, потащил за собой к большому бревну.

— Твое последнее желание, ведьма. — Произнес все тот же голос.

Элеонора посмотрела на своего возлюбленного. Испустила тихий всхлип, и произнесла:

— Я люблю тебя, Борис. — Затем, опустив голову на бревно, прошептала — Убейте его, что бы он не мучился, он все равно не выживет от таких ран…

Палач подошел и обычным топором рубанул Бориса по шее. Голова, не удержавшись, повисла на теле, упав на грудь, держась на своей не разрубленной до конца плоти.

Толпа вновь взревела от счастья.

Откинув топор в сторону, палач взял свою начищенную до блеска секиру, подошел к бревну, на котором лежала голова Элеоноры, и вознес свое орудие смерти над собой. Я зажмурилась, и услышала неприятный звук. Когда я открыла глаза, то увидела, как голова моей сестры катится по направлению ко мне…

* * *

Я очнулась на холодной деревянной кушетке в темной камере. Кроме моего лежбища, в камере находился, стол со свечой, на котором лежала тарелка с фруктами, и жареное мясо с кашей.

Я так долго ничего не ела, что зверем набросилась на еду, лишь почуяв ее запах. Королевская пища для узницы, обвиняемой в колдовстве, отметила я.

После того, как я поела, я огляделась. Железные решетки, и полная мгла. Осмотрела свои раны. Ожоги на ногах неприятно саднили, рана в правом бедре была перевязана. Я уловила запах каких-то трав. Видимо приходил лекарь. Но зачем лечить узницу, которую скоро казнят? Осторожно встав на ноги, я сделала шаг. Боль острой иглой взорвалась в мозге, но вскоре отпустила. Прихрамывая, я смогла ходить, поначалу морщась от боли, но вскоре по ноге пробежался холодок, и боль стала почти незаметной. Наверняка все дело в травах, которыми обработали рану. Бродя по комнате, я чуть не свалилась в яму, в которую ходят по нужде.

Устав ходить, я села на кушетку, коротая свое время тем, что пыталась руками распутать свои волосы, но это, мягко сказать, было невозможно.

Огарок свечи догорал, и еще через пятнадцать минут, мрак поглотил все вокруг. Я пробовала воспользоваться своей силой, но у меня ничего не получилось. Что со мной случилось? Я свернулась калачиком, и попыталась уснуть, что бы вновь восстановить свои силы.

* * *

Как не оригинально, но я снова очнулась прикованная к стене. Это была та же самая комната пыток, в которой мне довелось побывать ранее. Только в этот раз было больше света, больше факелов.

На противоположной стене я увидела Еву, так же скованную цепями. Повернув голову направо, я увидела прикованную Кристину. Из темноты появился Михаил с двумя ведрами воды, несомненно, ледяной.

Увидев, что я очнулась, он ухмыльнулся:

— Как хорошо, за третьим ведром идти не надо. — Не долго думая, он окатил водой из ведра сначала Кристину, затем Еву. Они очнулись с испуганными глазами, и стали судорожно глотать ртом воздух.

Их вид оставлял желать лучшего. Это уже не те, бурлящие жизнью молодые и красивые девушки. Это побитые временем и жизнью ведьмы. Невероятно состарилась Ева, ее было не узнать. Эти морщины, и… локон поседевших волос. Ее усталые глаза поднялись на меня, и в них было столько горечи, что я не выдержала ее взгляда. Кристина сохранилась не лучше, но даже сквозь эти испытания судьбы, проступала ее невинная грация девушки, и ее первозданная красота.

Вновь шаркающие шаги, и со свечой в руках мы увидели приближающуюся Изольду. Она встала приблизительно на равном расстоянии от каждой из нас, и приказала Михаилу исчезнуть. Тот не замедлил повиноваться.

— Ну что, дорогие сестрички. Кто, что скажет? Она поочередно окинула взглядом нас всех, но, видя, что ни одна из нас не собирается говорить, продолжила сама. — Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались. Надеюсь, вы хорошо покушали, а я знаю, что ни одна из вас не побрезговала. Не бойтесь, ничего не было отравлено. Я предпочитаю более изощренные методы убийства. Кстати, никто не желает здесь, и сейчас сразиться со мной, выполнить свой Обет Мести?

— Мы думали, что ты вернешься к нам. После того, как разгромим клан вампиров. Мы не хотели убивать Ярослава, мы лишь хотели уничтожить старейшин. Нам пришлось вызвать его на поединок, что бы спастись! — крикнула Ева.

Изольда обернулась и презрительно окинула взглядом свою сестру.

— А теперь ты не желаешь спастись? Уничтожь меня, и освободи своих сестер. Авось получится.

— У меня нету сил, и ты прекрасно это знаешь — парировала Ева.

— Я верну тебе силы — Изольда вплотную подошла к сестре и выжидательно посмотрела ей в глаза. — Знаешь, сколько страданий причинили мне Вы. Те, кого я считала своей семьей…

Изольда резко развернулась, и вскинула руку. Лязгнули цепи, и мы стали свободными. Упав на холодный каменный пол, я оцарапала руку. Мелкая рана в довершении к моим остальным болячкам.

— Я расскажу вам, через что я прошла. Я претерпела столько боли, что вам и не снилось. Еще бы чуть-чуть, и у меня случился бы выкидыш. Я хотела лишь одного, найти вас всех и отомстить. Убить одну за другой, что бы вы наслаждались тем страданием, что подарили мне. — Шипела сквозь зубы, как змея, Изольда. — Я хотела сначала убить себя, но потом поняла, что плод моей любви с Ярославом должен выжить, ведь в нем течет его кровь. А значит мой сын, часть своего отца. Я решила выжить. Не смотря ни на что. У меня быстро созрел план, и я не замедлила его исполнить.

Изольда вышла из камеры, и захлопнула за собой стальную решетку. Ей не требовалось цепей или огромных замков, что бы запереть нас. Металл просто слился друг с другом, образуя цельную решетку, глубоко вогнанную в камень.

Мы лежали, не решаясь подняться. Наша сестра прильнула лицом к холодным стальным прутьям и продолжала злобно шептать:

— Я знала, где лежит Михаил. И я без особых проблем освободила его, предложив ему силу и власть. Взамен он обещал мне помочь осуществить мою месть. Михаил остался единственным наследником клана, и он вернулся, его приняли с радостью, и сразу же посадили на трон. Его немощный отец не мог пережить потерю собственного сына, Михаил облегчил участь отца, просто ускорив ее.