Вадим Воинроз - д1000д

Азар усмехнулся.

— Служба. Вот как ты это называешь. Хотя я понимаю твой отказ, трудовая мозоль! — засмеявшись, он похлопал меня по плечу.

Девушки принесли на подносах различного пойла. Джек Дениэлс, Чинако Бланко, английский Желтый Джин.

Осторожно просунув голову за шторку, к нам прошел седовласый полноватый мужчина в дорогом костюме с двумя охранниками.

— Ну как вам отдыхается, мальчики?

— Отлично! Но у меня будет небольшое пожелание! — Азар кивнул в мою сторону — Моему очень хорошему другу нужны девочки.

Мужчина приторно улыбнулся, и сжал руки в кулачки, подмигивая мне.

— У нас есть девушки на любой вкус, японочки, негритяночки, славянки, немки…

— Ты видимо не понял, — Азар показал, как правильно нужно приторно улыбаться, — нам нужны никем не тронутые девочки. И мы готовы за это заплатить очень хорошие деньги. Ты меня знаешь!

— Я вас понял, сейчас все будет! — мужчина немедленно ретировался, оставив свою свиту с нами.

От безделья я раскурил кальян и сразу же закашлялся, боясь представить, что за гадость я сейчас вдохнул.

Спустя пару минут, седовласый вернулся, приведя с собой трех молодых девушек. Я молча посмотрел на Азара. Тот уже и сам увидел то, что я хотел спросить.

— Афанасий! — Азар поманил к себе седовласого. — Я всегда платил, сколько положено и оставлял много сверху. Я уважал тебя. А что делаешь ты? Как ты ведешь бизнес? Ты хочешь лишиться столь ценного клиента?

Седовласый непонимающе уставился на Азара.

— Ты за кого меня принимаешь? Думаешь, меня так просто одурачить? — Азар поднялся с дивана и подошел к девушкам. — Кто это?

— Это ваш заказ, как вы и просили, — очень осторожно ответил седовласый.

Я громко, и несколько театрально, усмехнулся. Оранжевым свечением там и близко не сияло.

— Даже мой друг, — Азар поднял на меня указательный палец, — язвительно усмехается. Ты хочешь выставить меня перед ним на посмешище?!

Глаза Темного гневно сверкнули. Он провел ладонью по лицу девушки и та схватилась за горло и став задыхаться, кашляя упала на пол. Другую он резко схватил за волосы и так же провел пальцем по лицу. Ее кожа быстро сморщивалась и деревенела, обнажая кровоточащие гнойные язвы. Девушка закричала. Азар отпустил ее и грозно надвинулся на седовласого.

— Ты кого мне подсунул? Ты думаешь, я не смогу отличить невинную юную плоть от прожженной и пьяной шлюшки?!

Афанасий спрятался за спины своих телохранителей, те уже схватились за оружие, готовые в любой момент выстрелить. К нам за шторку прибежало еще с десяток вооруженной охраны, обеспокоенные криком девушки.

— Но они, так как вы и просили… — начал было оправдываться седовласый.

— Хочешь, я тебе в точности скажу, сколько раз трахали и зашивали каждую из них? — процедил Темный. — Если ты сейчас, в течение получаса не приведешь мне пять молоденьких девушек, тебе не сносить головы.

Защелкали затворы. На Азара смотрело около двух десятков дул огнестрельного оружия.

— Время пошло! — сплюнул он.

— Ты попортил мне товар! — гневно крикнул Афанасий, видимо собрав по закоулкам своей жалкой души смелость в один кулак. — Ты должен мне! Или плати сейчас же и выметайся отсюда, или поплатишься жизнью!

— За эту шваль? — Азар брезгливо осмотрел приведенных девушек, две из которых корчились от боли на полу. — Да я сейчас порву твой зад на британский флаг.

Сделав шаг, Азара стали потрошить сотни пуль. Сколько шума и дыма!

Когда обоймы опустели, Азар, покачиваясь, устоял на ногах. Как косточки вишни он одну за другой выплевывал куски свинца, которым только что испотрошили его тело. Ни единой царапины. Лишь разодранная в хлам одежда.

Щелчок пальцами, охрана как подкошенная рухнула на пол. Их тела стремительно иссыхали. От кожи шел пар. Сначала они напоминали скелеты, обернутые в кожу, но затем она становилась твердой и рассыпалась в песок, оставляя на полу гниющие черные кости.

Седовласый испуганными глазенками рыскал по комнате вжавшись в стенку.

— Двадцать девять. — Сказал Азар, смотря на Афанасия. — Время бежит! И поторапливайся, иначе, поверь мне, твоя смерть будет очень болезненной! Ты ведь веришь мне?

Седовласый судорожно кивая головой, спиной пробирался к выходу.

— И не думай скрыться, я тебя из-под земли достану! — Азар одарил мужчину своей коронной улыбкой.

999. Осталась одна. Последняя.

Мерным стуком шагов, я нарушал ночное спокойствие окружающего меня мира. Настоящего.

Спящие окна. Черные зияющие глазницы домов. Дрожащие тени. Я больше не увижу этого мира.

Воздух. Сладостный. Приятный. Обжигающий. Я вновь вернулся сюда после смерти совершенно пустым, и казалось, у меня нет ничего. Но почему тогда я чувствую сейчас, что я вновь что-то потерял?

Легче не иметь.

Солнце. Я больше никогда не увижу твоего света. Никогда не почувствую тепло твоих лучей. Там где я окажусь, все будет таким же. Почти настоящим. Но это будет темница ада. Номер люкс. Мой собственный рай в пучине огня и страдания. Но… теперь он мне не нужен. Какой же я был дурак!!! И не стоило винить Ангела. За все свои поступки, человек должен отвечать сам.

"Разорви меня на тысячи звезд!

Унеси меня за сотни ночей

Но оставь на память лишь капельки слез…

Ослепи меня… и отпусти… во имя нашей любви…"

Сорвав рукой наушник, я оглянулся. Азар неторопливо шел далеко позади, наслаждаясь чарующей тишиной спящего города.

Последняя жертва. Она должна быть особенной. Но под утро выбирать не приходится. Я должен прекратить все это. Чем быстрее, тем лучше.

Толчок в грудь. Черная дымка.

Я стоял в квартире отца Насти. Она, закутавшись в одеяло по самый нос, мирно сопела.

Особенная. Я люблю ее. Но ей моя любовь дала только боль. Почти невредимая. Вряд ли она помнит те события на крыше. Но она помнит меня. Дорожки от слез на ее щеке еще отблескивали хрустальными бликами.

Сердце сжалось. Я хотел ее защитить, отгородить от всего. Отдать ей все. Ради нее.

Я могу взять ее с собой. Она именно та.

Шаг, и можно воплотить все свои желания. Предаться огню настоящей любви. И обжигаясь, сгореть в этом танце. Это будет наша с ней лебединая песня. А потом… Потом ее сияющий свет в моем хрустальном хранилище заполнит пустоту размером в крошечную песчинку. И ты будешь тысячной. И я уйду из этого мира под твои стоны… под гулкие стоны нашей обреченной, но самой счастливой любви.

Руки сжались в кулак и ногти до крови вонзились в ладонь.

— Не могу… — вымолвили мои дрожащие губы.

Я склонился над ее лицом, и заправил ее сбившийся локон за ухо.

— Прощай… — прошептал я с выступившими на глаза капельками слез.

Кроткий, но неистощяемо нежный поцелуй. Толчок в грудь. Черная дымка.