Шеррилин Кеньон - Ашерон

Напомнив, себе об этом, я поднялась по мраморной лестнице, к золотому входу. Слуга открыл дверь, прежде чем я достигла ее.

— Моя госпожа, — сказал он дипломатично, — могу я помочь вам?

— Я прибыла увидеть Ашерона.

Он поклонился и сказал мне следовать за ним внутрь. Я нашла это странным, что слуга не спрашивал у меня мое имя или какие дела меня связывают с братом. Дома никто бы не разрешил попасть к королевской семье без полной проверки.

Допустить кого-то неизвестного в нашу резиденцию было преступлением, наказуемым смертью. Все же этот человек ни о чем не думая вел нас через дом Дяди.

Как только мы достигли другого зала, пожилой человек передо мной повернулся назад, чтобы посмотреть на Бораксиса.

— Охрана будет присутствовать с Вами во время встречи с Ашероном?

Нахмурившись после вопроса.

— Я предполагаю, что нет.

Бораксис резко вздохнул. В его глубоких карих глазах было беспокойство.

— Принцесса…

Я взяла его за руку.

— Со мной все будет в порядке. Подожди меня здесь, я скоро вернусь.

Он не был обрадован моим решением да и честно я тоже, но конечно никакого вреда не причинят мне в доме моего дяди. Таким образом, я оставил его и продолжила спуск вниз.

Пока мы шли, больше всего меня поразило в доме дяди то, каким устрашающе тихим он был. Даже шепота нельзя было услышать. Никто не смеялся. Никто не говорил.

Только наши шаги раздавались в длинном, темном коридоре. Черный мрамор простирался, насколько я могла видеть, отражая наши изображения. Мы проходили через богатство вырезанных обнаженных скульптур и экзотических цветов.

Слуга привел меня к комнате на противоположной стороне дома и открыл дверь.

Я вошла и заколебалась, поскольку поняла, что это спальня Ашерона. Несколько странно для него было привести меня сюда, не зная что я его сестра. С другой стороны, возможно, он знал. Это многое бы объяснило.

Да, наверное, это так. Он, должно быть, понял, видя наше сходство. За исключением божественных серебряных глаз Ашерона, мы были похожи.

Расслабившись, я осмотрелась. Это была исключительно большая комната с маленьким очагом. Перед ним было два дивана с ограждением между, напоминая о наказаниях, но это не имело никакого смысла. Возможно, это было как что-то уникальное именно для Атлантиды. Я слышал всю свою жизнь, что у людей здесь была причудливая таможня.

Сама кровать была довольно маленькой для комнаты такого размера, с четырьмя высокими стойками и вырезанными на них птицами. На каждой стойке была перевернута голова птицы так, чтобы клювы были направленный наружу как крюки, для поддержания балдахина, которого не было.

Как и холл, ведущий к комнате, стены были из черного мрамором, который отражал мое изображение. И насколько я поняла в комнате не было ни окон, ни балкона. Единственный свет исходил от настенных подсвечников. Это делало комнату темной и зловещей.

Очень странно…

Три слуги делали кровать Ашерона, и четвертая женщина наблюдала за ними. Надзирательница была хилой женщиной, невысокого роста, ей можно было дать лет сорок или около того.

— Сейчас не время, — сказала она человеку, который провел меня через дом. — Он все еще готовится.

Мужчина закусил свою губу.

— Вы предлагаете, чтобы я сказал Джерикосу, что заставил ждать клиента, в то время как Ашерон бездельничает?

Но у него не было времени, чтобы поесть, — женщина настаивала. — Он работал все утро без единого отдыха.

— Приведите его.

Я нахмурилась после этих слов. Кое-что было очень неправильным здесь. Почему был бы моему брату, принцу, работать?

Женщина повернулась к двери на противоположной стороне комнаты.

— Подожди, — сказала я, останавливая ее. — Я найду его. Где он?

Женщина со страхом в глазах посмотрела на мужчину.

— Это — ее право, — сказал он твердо. — Позвольте леди делать то что она хочет.

Женщина отступила и открыла дверь в вестибюль. Проходя мимо, я услышала, как мужчина отпустил слуг.

Снова очень странно…

Нерешительно, я вошла в комнату, ожидая найти брата — близнеца Стикса. Высокомерного мальчишку, который думает, что он знает все о мире. Оскорбляющий, хвастливый подросток, который был угрюм и испорчен, задающийся вопросом, почему я беспокою его столь глупыми поисками.

Я была абсолютно не подготовлена к тому что я увижу.

Ашерон сидел в большом водоеме для купания. Он облокотился безупречной голой спиной, склонив белокурую голову, как будто устал даже сидеть, моя себя. Его длинные волосы, свисающие вдоль плеч, были влажными, но не мокрыми.

Мое сердце вздрогнуло, я продвинулась вперед и обратила внимание на сильный аромат апельсинов в воздухе. Маленький поднос скудной пищи, установленный на полу, был не тронут.

— Ашерон?

Он замер на мгновение, затем ополоснул свое лицо в воде. Оставил бадью, и быстро вытерся, как будто не был возмущен фактом, что я застала его в ванне.

Аура его силы витала в воздухе, когда он вытирал свое тело короткими, быстрыми движениями. После полотенце было отброшено к другим, сложенным в небольшую стопку.

На мгновение, я была захвачена его юной, мужской красотой. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы прикрыть себя.

Все, что было на нем — это золотая полоса, вокруг его шеи, которая держала маленький кулон. Более толстая полоса окружала каждый его бицепс наверху руки и в локте с другой полосой вокруг обоих запястий. Цепь меньших кругов соединяла каждую полосу по длине его рук. И золотая полоска с маленьким приложенным кругом вокруг каждой лодыжки.

Поскольку он приблизился ко мне, я была ошеломлена тем, что я видела. Он был близнецом Стикса в физических взглядах, и все же они отличались друг от друга.

Стикс перемещался быстро. Подвижно.

Ашерон был медленным. Последовательным. Он походил на тень, каждое движение которой было поэтической симфонией мускула, сухожилия и изящества.

Он был более худым чем Стикс. Намного более стройный, как будто мало ел. Но даже в этом случае, его мускулы были чрезвычайно хорошо сформированы.

У него все еще были те жуткие серебряные глаза, но я только бросила взгляд на них прежде, чем он опустил глаза к полу к моим ногам.

Было также что — то еще. Ощущение безнадежности окружало его. Это было то же ощущение, которое я видела бесчисленное количество раз у крестьян и нищих, приехавших собрать милостыню у ворот дворца.

— Простите мне, моя леди, — сказал он мягко, его голос, был обольстительным и тихим, поскольку он говорил между сжатыми зубами. — Я не знал, что Вы приехали.

Его цепи зазвенели в тишине, когда он двигался позади меня как обольстительное привидение, помогая открепить плащ возле моей шеи.

Ошеломленная его действиями, я и не думала возражать, пока он снимал плащ и бросал его на пол. Только когда он приподнял мои волосы назад от шеи и наклонился, чтобы поцеловать обнаженную кожу, я убежала от него.