Кристин Фихан - Темный принц

Он схватил ее за руку.

— Надень мое кольцо. — Он ласкал внутреннюю сторону ее запястья. — Я хочу, чтобы ты носила его. Это очень важно для меня.

— Хорошо, Михаил, но только пока ты отдыхаешь. Мы поговорим об этом, когда ты почувствуешь себя лучше. А теперь зови своих друзей. Я возьму твою машину, чтобы добраться до гостиницы.

Она дотронулась до него. Его кожа была холодной, очень холодной. Рейвен надела кольцо. Но он снова схватил ее.

— Не приближайся к этим людям. Оставайся в своей комнате. Я просплю целый день, поэтому и ты отдохни, а вечером я приду за тобой.

— Звучит многообещающе. — Она нежно поправила прядь его волос. — Думаю, тебе надо подольше оставаться в постели.

— Карпатцы исцеляются быстро. Жак проследит, чтобы ты благополучно добралась до дома.

— В этом нет необходимости, — отказалась она, так как чувствовала себя неловко в присутствии незнакомцев.

— Это нужно ради моего спокойствия, — нежно сказал Михаил, глазами умоляя ее не спорить.

Рейвен кивнула, и он решил еще раз испытать судьбу.

— Но прежде чем уйдешь, пожалуйста, постарайся выпить еще один стакан сока. Чтобы я, по крайней мере, об этом не беспокоился.

Он знал, читая ее мысли, что она уже пыталась выпить сок. Но ее желудок воспротивился прежде, чем она успела сделать хоть один глоток. В этом он винил себя. Он был в ответе за то, что ее организм отказывался принимать человеческую пищу. Рейвен и так была слишком худенькой. Она не может оставаться без пищи.

— Мне от одного запаха становится плохо, — призналась она, желая рассмешить его, но понимая, что это невозможно. — Я думаю, что и правда подхватила грипп. Михаил, я попробую это сделать, попозже.

— Я помогу тебе, — пробормотал он тихо, его глаза помрачнели, — я должен сделать это для тебя. Пожалуйста, малышка, позволь мне это сделать, ведь это так просто.

Дверь позади нее распахнулась, и трое мужчин вошли в комнату. Один остался стоять рядом с дверью в ожидании. Он выглядел как облегченная версия Михаила.

— Вы, должно быть, Жак.

Рейвен еще раз дотронулась до холодной руки Михаила, прежде чем выйти из комнаты.

— А вы Рейвен.

Он смотрел на кольцо на ее пальце, даже не пытаясь скрыть усмешку. Она подняла бровь.

— Я не хотела его расстраивать. Мне показалось, это лучший способ побыстрее уйти, чтобы вы смогли ему помочь.

Она не могла использовать Жака, чтобы видеть Михаила. Его ментальные щиты были так сильны, что вовнутрь невозможно было проникнуть. Байрон оказался более легкой мишенью.

Когда она подошла к входной двери, Жак покачал головой и взял ее за руку.

— Он хочет, чтобы вы выпили сок.

— Ах, оставьте меня. Я же сказала, что не могу.

— Мы можем задержаться здесь на всю ночь. — Он пожал плечами и усмехнулся. — Я бы не против. У Михаила очень уютный дом.

Она посмотрела на него свирепо, хотя ей хотелось расхохотаться.

— Вы такой же, как и он. Но не думайте, что это комплимент, — добавила она, когда он довольно ухмыльнулся.

От его кривой улыбки, казалось, останавливается сердце. Он, наверное, разбивает сердца везде, где появляется.

— Вы ведь родственники? — предположила Рейвен, уверенная в своей правоте.

Как же может быть иначе? То же очарование, те же глаза, тот же взгляд.

— Когда это ему удобно.

Он налил в стакан свежего яблочного сока и подал ей.

— Он бы не узнал, — попробовала она возразить.

Если она выпьет, это ее убьет.

— Он узнает. Он всегда все знает. И пока вы сомневаетесь, он раздражается все больше. Так что пейте.

Она покорно вздохнула и попыталась заставить себя сделать глоток без вмешательства Михаила. Она знала, что Жак был прав. Он бы узнал, если бы она не выпила сок, а это, как ей показалось, было для него очень важно. В животе у нее все перевернулось, протестующе поднялось. Рейвен задохнулась, закашлялась.

— Позовите его, — велел Жак, — позвольте ему помочь вам.

— Но он так слаб, ему не стоит это делать.

— Он не уснет, пока не позаботится о вас, — упорствовал Жак. — Позовите его, или мы никогда не уйдем отсюда.

— Вы даже говорите как он, — пробормотала она.

Михаил, мне жаль тебя беспокоить, но мне нужна твоя помощь.

Он послал ей теплоту и любовь.

Его приказ позволил ей выпить все до последний капли и удержать сок в желудке. Она ополоснула стакан в раковине.

— Вы были правы. Он не позволил им оказать ему помощь, пока я не выпила сок. Он такой упрямый.

— Наши женщины всегда на первом месте. Не волнуйтесь за него, мы бы никогда не позволили, чтобы что-то случилось с Михаилом.

Они вышли из дома и направились к машине, которой не было видно среди деревьев. Рейвен замерла.

— Прислушайтесь к ним. К волкам. Они поют ему, для него. Они знают, что он ранен.

Жак открыл перед ней дверцу машины. Он рассматривал ее, и его темные глаза были так похожи на глаза Михаила.

— Вы необычная.

— Вот и Михаил так говорит. Я думаю, это здорово, что волки ему сочувствуют.

Жак завел двигатель.

— Знаете, вы никому не должны говорить о том, что он ранен. Это может быть опасно.

Он сказал это спокойным тоном, но она почувствовала: если понадобится, он будет защищать Михаила до конца.

Жак нравился Рейвен, более того, она почувствовала с ним связь, но тем не менее смерила его хмурым взглядом.

— Вы все такие высокомерные. Вы упорно полагаете, что в силу того, что люди не обладают достаточными телепатическими способностями, им недостает и ума. Я убедила вас, что у меня есть мозги и я в состоянии все понять сама.

Он снова ей усмехнулся.

— Должно быть, вы совсем свели его с ума. Назвать его шишкой! Это было великолепно. Готов поспорить, его так назвали впервые.

— Ему это полезно. Если бы больше людей доставляли ему проблемы, он стал бы более...

Она замялась, подбирая правильное слово. А потом тихо рассмеялась.

— Он стал более податливым.

— Податливым? Это слово мы никогда не употребляем по отношению к Михаилу. Никто из нас не видел его более счастливым, чем сейчас. Спасибо, — тихо добавил Жак.

Он предусмотрительно поставил машину в тени.

— Будьте очень осторожны сегодня ночью и завтра. Не покидайте своей комнаты до тех пор, пока Михаил не свяжется с вами.

Рейвен закатила глаза и скорчила гримасу.

— Со мной все будет хорошо.

— Вы не понимаете. Если что-нибудь случится с вами, мы потеряем его.

Она замерла, не выпуская дверцы.

— Они же позаботятся о нем?

Ей не хотелось говорить это, но она чувствовала, словно пропала какая-то ее часть, словно от ее души был оторван довольно большой кусок. Ее разум требовал связаться с Михаилом, всего лишь дотронуться до него. Все, что угодно, лишь бы убедиться, что с ним все в порядке и они все еще едины.