Кристин Фихан - Темный принц

Чуя запах крови священника, было легко идти по следу. Но странное беспокойство стало расти в Михаиле. Что-то ускользало от него. Они пробежали уже несколько миль, а след совсем не изменился. Запах не усилился и не уменьшился — он оставался прежним. Легкий шум над их головами возник как предупреждение — он напоминал трение камня о камень. Они были в узком ущелье, с обеих сторон окруженные высокими скалами. Оба волка немедленно растворились, становясь туманом. Дождь из камней, обрушившийся на их головы, прошил туман, не задев их.

Синхронно Михаил и Грегори взмыли в воздух. Их вновь проявившиеся тела с кошачьей грацией опустились на скалу, расположенную выше. Не было ни священника, ни напавших на них. Михаил с тревогой посмотрел на Грегори.

— Человек не смог бы это сделать.

— Священник не проходил по этому пути, и ни один смертный не проносил его, — задумчиво сказал Грегори. — Его кровь использовали, чтобы заманить нас в ловушку.

Оба начали сканировать территорию.

— Это работа вампира.

— Он достаточно умен: не оставил нам своего запаха, — заметил Михаил.

Из-за деревьев появилась стая волков, красные глаза смотрели прямо на него. Рыча и щелкая зубами, звери набросились на Грегори, стоявшего на самом краю скалы. Грегори превратился в демона, закружился вихрем и стал сбрасывать волков в ущелье, ломая им кости, словно спички. Он не издал ни звука, а скорость его была сверхъестественной — он действовал так стремительно, что казался расплывчатым пятном.

Михаил так и не сдвинулся с места. Печаль заполнила его душу. Бессмысленные убийства. Грегори с легкостью лишал жизни — без чувств, без сожалений. Это сказало Михаилу больше, чем любые слова, о том, насколько отчаянным становилось положение его народа.

— Ты вел себя слишком рискованно, — упрекнул его Грегори, появляясь рядом. — Они были запрограммированы, чтобы тебя уничтожить. Тебе надо убираться отсюда от греха подальше.

Михаил посмотрел вокруг. Тела валялись на расстоянии не меньше десяти футов.

— Я знал, что ты этого не допустишь. Теперь он не остановится, пока не уничтожит тебя, Грегори.

Слабая, похожая на волчий оскал усмешка тронула губы Грегори.

— А это идея, Михаил. Пусть это будет моим приглашением. Он, конечно, может открыто бросить тебе вызов, если пожелает, но он выдает себя за смертного. А такое вероломство прощать нельзя.

— Мы должны найти отца Хаммера, — тихо сказал Михаил. — Он слишком стар, чтобы пережить такое нападение. Вампир не оставит его в живых, когда взойдет солнце.

— Но зачем такие сложности? — Грегори рассуждал вслух. — Он наверняка знал, что ты не дашь застать себя врасплох, даже в ущелье и окруженный волками.

— Он отвлекал мое внимание.

В темных глазах Михаила мелькнул страх. Он еще раз дотронулся до сознания Рейвен. Она поддразнивала Жака.

Михаил резко вдохнул.

— Байрон. Всем жителям деревни прекрасно известно, что он брат Элеонор. Если мишенями для нападавших стали Элеонор, ее ребенок и Влад, то, само собой разумеется, такой же мишенью является и Байрон.

Еще до того как его тело стало покрываться перьями, переливчато мерцающими в лунном свете, и молнией понеслось по небу, он уже послал резкое предупреждение молодому карпатцу. Мощные крылья вспарывали воздух — так он спешил на помощь лучшему другу брата.

Грегори осматривал горы: они возвышались над лесом, словно тень. Он шагнул с обрыва, и, пока падал камнем вниз, его тело стало изменяться. Расправились крылья, поднимая его к небу, к горным вершинам, встающим над верхушками деревьев. Вход в пещеру был просто щелью в каменной стене. Снять защиту оказалось довольно легко. Чтобы протиснуться в узкий проход, Грегори превратился в туман и просочился в трещину.

Проход стал расширяться, петляя и уходя вглубь горы. С одной стороны по стене стекала вода. Наконец он достиг большой пещеры — логова вампира. Теперь он смог чувствовать его запах. Удовлетворение вспыхнуло в серебристых глазах Грегори. Вампир больше не найдет здесь пристанища. Нежить узнает: того, кто смеет угрожать их принцу, настигнет беспощадная месть Грегори.

Рейвен расхаживала взад и вперед, время от времени посылая Жаку ироничную улыбку.

— Я прекрасно умею ждать.

— Вижу, — сухо согласился Жак.

— Да ладно, Жак.

Рейвен снова прошлась по комнате, прежде чем повернуться к нему лицом.

— Разве ты не находишь, что это немного щекочет нервы?

Он лениво потянулся в кресле, блеснув самоуверенной улыбкой.

— Ты имеешь в виду — быть запертым в одной комнате с прекрасной сумасшедшей?

— Ха-ха-ха. Неужели все мужчины-карпатцы считают, что у них прекрасное чувство юмора?

— Только те из нас, у кого есть свояченицы, которым все как об стенку горох. Такое ощущение, что я играю в пинг-понг. Успокойся.

— Ну и как долго длятся подобные мероприятия? Михаил был очень расстроен.

С притворной небрежностью откинувшись назад, Жак наклонил стул под опасным углом и поднял бровь.

— У женщин почему-то слишком буйное воображение.

— Интеллект, Жак, а не воображение, — поправила она с кошачьими интонациями.

Он усмехнулся.

— Карпатские мужчины понимают, что у женщин тонкая душевная организация. Вы просто не можете справляться с трудностями, как мы, мужчины.

Рейвен зацепила ногой стул, и Жак рухнул на пол. Она смотрела на него сверху вниз с довольным видом.

— Мужчины-карпатцы страшно самовлюбленные, мой дорогой деверь, — заявила она, — и не слишком понятливые.

Жак взглянул на нее с притворной яростью.

— В вас есть какая-то изюминка.

Вдруг он встревоженно вскочил на ноги, его темные глаза сразу стали холодными.

— Надень это.

И он прямо из воздуха создал теплую вязаную кофту.

— Как вы это делаете?

Все это было похоже на магию.

— Карпатцы могут сделать все, что угодно, из того, что принадлежит природе, — объяснил он, отвлекая ее. — Надень это, Рейвен. Я начинаю чувствовать себя в этой хижине, точно в ловушке. Мы должны выйти в ночь, где я смогу почувствовать приближающуюся беду.

Рейвен поплотнее запахнула кофту и последовала за Жаком на террасу.

— Ночь почти закончилась, — заметила она.

Жак резко вдохнул.

— Я чувствую запах крови. Два человека, одного из них я знаю.

— Отец Хаммер! — в тревоге воскликнула Рейвен. — Это его кровь.

Она стала спускаться по ступеням, но Жак, более осторожный, схватил ее за руку.

— Мне это не нравится, Рейвен.

— Он ранен, Жак. Я чувствую его боль. Он уже немолод.

— Возможно. Но как он тут оказался? Место здесь довольно уединенное, и мало кто знает об этой хижине. Почему священник пришел сюда, когда приближается час нашей слабости?

— Может быть, он умирает. Михаил доверяет ему, — твердо заявила Рейвен, ее сердце уже устремилось навстречу священнику. — Мы должны помочь ему.