Кристин Фихан - Темный принц

Вампир поднял ее хрупкое тело и с невероятной скоростью покинул темницу и устремился в небо, крепко сжимая Рейвен в когтях.

Грегори слился своим сознанием с сознанием Михаила. Это было легко, поскольку на протяжении столетий охотясь на вампиров, они много раз обменивались кровью, спасая друг другу жизнь. Михаил испытывал боль, он потерял много крови. Стрельба была отчаянной попыткой ослабить его колоссальную силу. Словенски увлеченно издевался над Михаилом, во всех деталях описывая ему предстоящие пытки.

В черных глазах Михаила тлел зловещий огонь, когда он посмотрел на приблизившегося Словенски. От его ледяного взгляда тот опешил.

— Ты научишься ненавидеть меня, вампир, — фыркнул Джеймс Словенски. — И научишься бояться. Ты поймешь, у кого на самом деле власть.

Легкая насмешливая улыбка тронула рот Михаила.

— Я не испытываю к тебе ненависти, смертный. И никогда не буду тебя бояться. Ты пешка в борьбе за власть. И тебя принесут в жертву.

Голос звучал завораживающе, и Словенски с удивлением понял, что хочет услышать его снова.

Он присел рядом со своей жертвой, радостно улыбаясь от созерцания чужой боли.

— Андре выдаст нам остальных твоих кровососов.

— И зачем ему это делать?

Михаил закрыл глаза, его напряженное лицо покрылось морщинами, но намек на улыбку по-прежнему остался на губах.

— Ты обратил его, заставил принять эту богомерзкую жизнь, так же как женщину. Он попытается спасти ее.

Словенски наклонился ближе, вынимая нож.

— Думаю, нужно извлечь из тебя пулю. Мы же боимся инфекции?

От предвкушения он даже взвизгнул.

Михаил и не пытался увернуться от лезвия. Его черные глаза распахнулись, полыхнув огнем. Словенски упал навзничь и, перебирая всеми четырьмя конечностями, отполз к дальней стене. Нашарив в кармане пальто пистолет, он навел его на Михаила.

Земля содрогнулась, бетонный пол вспучился и треснул. Словенски схватился за стену, чтобы удержаться на ногах, и выронил пистолет. Со стены над его головой упал камень и покатился по полу, потом еще один и еще. Словенски прикрыл голову руками, а камни все падали.

Словенски закричал — визгливо, что было сил. Он сжался в комок, глядя на карпатца сквозь пальцы. Михаил даже не пошевелился. Он лежал все в той же позе, уставившись на Словенски немигающим взором. Выругавшись, Словенски попытался дотянуться до пистолета.

Пол под ним вздыбился, и пистолет покатился прочь. Опасно зашаталась и вторая стена, с нее посыпались камни, обрушиваясь на голову и плечи Словенски, заставляя его распластаться на полу. Ни один камень не коснулся тела священника. Ни один не пролетел близко к Михаилу. Карпатец с легкой насмешливой улыбкой наблюдал, как под камнями скрылись ноги Словенски и начала исчезать спина. Раздался зловещий треск и душераздирающий крик, когда сверху свалился тяжелый кусок стены.

— Убирайся в ад, — зарычал Словенски. — Мой брат все равно выследит тебя.

Михаил ничего не сказал, продолжая наблюдать за тем, что творил Грегори. На его месте он просто убил бы это ничтожество, не устраивая представления, но он слишком устал, а тело его ослабело. Михаил не хотел тратить силы напрасно: все то время, что Грегори потратит на его лечение, Рейвен будет оставаться в руках вампира. Он не позволял себе думать о том, что Андре может с ней сделать. Михаил пошевелился, и все тело пронзила острая боль. Еще несколько камней упало на Словенски, закрыв его, словно одеялом, и на том месте, где он стоял, осталось лишь что-то вроде могильного холма.

Грегори появился со свойственной ему грацией, шагнув через пролом в стене.

— Это становится дурной привычкой.

— Ох, заткнись, — добродушно ответил Михаил.

Прикосновения Грегори были даже нежны, когда он обследовал раны.

— Они знали, что делали. Выстрелы не затронули жизненно важные органы, но ты потерял много крови.

Потребовалось всего несколько секунд, чтобы Грегори освободил Михаила от цепей. Он закрыл раны землей, останавливая дальнейшую кровопотерю.

— Проверь отца Хаммера, — слабым голосом попросил Михаил.

— Он мертв. — Грегори едва взглянул на искалеченное тело.

— Убедись.

Это был приказ. До этого Михаил никогда ничего не приказывал Грегори. Этого не требовалось.

Они смотрели друг на друга, и серебристые глаза Грегори сверкнули.

— Пожалуйста, Грегори, если есть хоть один шанс...

Михаил закрыл глаза.

Покачав головой — это была пустая трата времени, — Грегори покорно направился к скрюченному телу священника и проверил пульс. Он знал, что это бессмысленно и что Михаил тоже знает об этом.

— Сожалею, Михаил. Его больше нет.

— Я не хочу оставлять его здесь.

— Перестань разговаривать и позволь мне сделать мою работу, — зарычал Грегори, укладывая Михаила на пол. — Возьми мою кровь, пока я подлатаю твои дыры.

— Найди Рейвен.

— Возьми мою кровь, Михаил. Вампир не причинит ей вреда и будет очень терпелив этой ночью. Ты должен набрать силу для предстоящей охоты. Пей то, что я тебе добровольно предлагаю. Мне не хотелось бы силой заставлять тебя сделать это.

— Ты становишься занудой, Грегори, — заметил Михаил, но послушно взял предложенное запястье.

Кровь Грегори была такой же древней, как и его. Ничто другое не могло помочь так быстро. В полном молчании Михаил питался, возмещая потери. Грегори слегка шевельнул запястьем, отнимая его у Михаила, так как понимал: ему потребуются все силы, чтобы излечить и перенести принца в безопасное место.

— Тело священника надо забрать с собой, — повторил Михаил.

По его заледеневшему телу прошла теплая волна, но он все еще был голоден. Его сознание потянулось к Спутнице жизни, страстно желая слиться с ней.

Боль взорвалась в ее голове — в его — такая сильная, что он задохнулся и отпрянул; его черные глаза в агонии встретились с бледными глазами Грегори.

А теперь спи, Михаил. Вскоре мы отправимся на охоту. Но вначале надо позаботиться о твоих ранах.

Грегори отдавал команды своим гипнотическим голосом. На певучем, струящемся древнем языке.

Услышь мои слова и позволь матери-земле обнять тебя. Она исцелит твои раны и успокоит сознание. Спи, Михаил. Моя кровь смешивается с твоей. Почувствуй, как она исцеляет твое тело.

Грегори закрыл глаза, сливаясь с Михаилом, перетекая в него, чтобы излечить каждую рваную рану, вытолкнуть инородные предметы и восстановить повреждения изнутри с точностью опытного хирурга.

Огромный сыч облетел руины и опустился на обломки стены. Крылья медленно сложились, и круглые глаза стали рассматривать сцену, которая разворачивалась внизу. Когти разжались. Грегори поднял голову, возвращаясь в свое тело. Он произнес имя карпатца тихо, с признательностью.