Влада Крапицкая - Игры вампиров

— Майя… Я не рви мне сердце… Я и так уж не знаю как жить дальше…. И я так хочу тебя…

Гера положил меня на спину и, наклонившись, поцеловал меня в губы. Поцелуй был очень нежным и в то же время очень настойчивым. Гера положил мне руку на шею, а потом стал опускать её ниже. Провёл ею по груди, слегка сжав её, потом по животу, и опустившись ниже, провёл по бедру, сильнее прижимая меня к себе. Я почувствовала, как внутри меня разливается тепло, прогоняя леденящий холод, и сама прижалась к нему. Хотелось полностью раствориться в Гере, почувствовать его в себе и испытать радость близости с ним.

— Девочка моя, — нежно прошептал Гера. — Как я же я скучал по тебе….

Я обхватила его шею руками и, притянув к себе, стала целовать его. Гера опять стал водить рукой по моему телу, и я почувствовала, как меня накрывает волна желания, когда он положил руку между ног и стал ласкать меня. Я стала расстёгивать его рубашку, чтобы прикоснуться руками к его голой коже и ощутить её прохладу.

Гера прерывисто вздохнул и, отстранившись, посмотрел на меня, а потом поднялся и стал быстро раздеваться. Сбросив с себя одежду, он лёг на меня, и опять стал нежно целовать меня сначала в губы, потом в шею, постепенно опускаясь всё ниже и ниже….

Гера спал, а я оперевшись на локоть рассматривала его. Я понимала, что больше никогда не увижу его, и испытывала боль от этого. Хотелось запомнить каждую чёрточку его лица, каждую, даже самую мелкую деталь. Во сне с его лица исчезло выражение лёгкой усталости от жизни, и оно стало мальчишеским. Я осторожно провела пальцем по его бровям, потом по щеке, а потом обвела контур губ и, наклонившись, легонько поцеловала его. Он что-то неразборчиво пробормотал во сне и прижал меня к себе. Я легла и, обняв его за талию, прижалась к нему.

Я влюбилась, и не видела больше смысла отрицать это. Не смотря на то, что я знала, что Гера вампир, и что он убивает людей, и считает нас недалёкими существами, и относиться к нам пренебрежительно, я любила его. Но я понимала, что будущего у нас нет. И я последний раз нахожусь так близко к нему. От этого становилось только больнее, и я закрыла глаза пытаясь выкинуть эти мысли из головы и просто наслаждаться этими последними секундами счастья. Незаметно для себя я заснула.

— Майя?! — Гера дышал мне чуть ли в ухо, и мне стало щекотно. — Проснись, спящая красавица. Через три часа у нас самолёт, — Гера опять стал водить рукой по моему телу.

Я открыла глаза и посмотрела на его смеющееся лицо. Он был в приподнятом настроении, а я в очередной раз испытала боль, понимая, что расставание уже близко. Но я заставила себя улыбнуться и бодро сказала:

— Я буду готова через тридцать минут, — и пошла в ванную комнату.

Став под душ, я стала себе повторять: «Только не расклеивайся, и не показывай, что тебе больно, иначе он начнёт тебя жалеть. А тебе нужна не жалость, а любовь. Потом, дома, у тебя будет не один месяц, чтобы плакать и биться в истерике, вспоминая его».

Когда я вышла из душа, Гера с кем-то разговаривал по телефону. Увидев меня, он весело сказал в трубку:

— Ладно, остальное вечером! — и отключился.

Его лицо сияло от радости, а я ощутила укол ревности. «Наверное, он разговаривал с Иви». Но я тут же постаралась отогнать от себя эту мысль, и через силу улыбнулась ему.

— Представители Комитета уже направляются в Москву, чтобы засвидетельствовать победу, — Гера ослепительно улыбнулся. — Такого ещё в истории Игр не было!

— А что ты будешь делать со своим братом? — спросила я.

— Сначала поблагодарю его за то, что он помог мне установить новый рекорд. А потом… — он осёкся, — Ну, это не важно, — он подошёл ко мне и, обняв, оторвал от пола. — Майя! Мы войдём с тобой в историю Игр, навсегда! Неужели ты не рада? — и наклонившись, поцеловал меня в шею.

— Рада! — воодушевлённо произнесла я, хотя сама предпочла бы не участвовать в этих играх вообще.

Высвободившись из его рук, я пошла в комнату и, достав джинсы и свитер, стала одеваться. Гера стал в дверном проёме и, наклонив голову набок, стал наблюдать за мной.

— Надо тебя переодеть, — сказал он. — Мне кажется, в вечернем платье ты будешь смотреться великолепно.

— Мне казалось, что представителям Комитета важно, чтобы я была жива, и я думаю, им будет совершенно наплевать, как я одета.

— Им — да. А мне — нет, — ответил Гера. — Когда приедем в Москву, я узнаю у Иви, где она себе покупает одежду, и свожу тебя в этот магазин.

— Спасибо, Гера, но не надо, — ответила я, испытав ещё один укол ревности.

— Надо!

— Видно будет, — сказала я, и чтобы как-то прекратить разговор на эту тему, спросила. — А поесть я успею?

— Конечно!

— Хорошо. Тогда сейчас расчешу волосы, и мы можем выдвигаться, — я улыбнулась Гере, а на сердце с каждой минутой всё больше и больше надвигалась чёрная туча тоски. Он был ещё рядом со мной, а я уже скучала по нему.

Когда мы уже подлетали к Москве, я спросила у Геры:

— А как всё будет происходить? И мне надо что-то делать или говорить?

— Нет, от тебя уже ничего не требуется. Представители Комитета убедятся, что это именно ты, и всё. Говорить они с тобой не будут. Не бойся, уже сегодня вечером ты вылетишь домой.

— Хорошо, — ответила я, пытаясь не расплакаться от понимания того, что скоро расстанусь с Герой.

Но настоящую боль я испытала, когда мы приземлились в аэропорту Москвы. Как только мы вышли из терминала, к Гере грациозной походкой подошла сногсшибательная блондинка, и гортанно пропела:

— Мой тигр, я так скучала по тебе! — а потом впилась в него поцелуем.

Мне захотелось упасть на пол и прямо сейчас начать биться в истерике.

Гера быстро ответил на поцелуй и, отстранившись, сказал:

— Я не ожидал, что ты будешь встречать меня Иви. Ты же терпеть не можешь толпы людей.

— Зная это, ты тем более должен ценить мой приезд сюда, — томно ответила она.

— Кстати, Иви познакомься, — Гера указал на меня, — это Майя.

Девушка бросила на меня презрительный взгляд, и сразу же отвернулась, ничего не ответив.

— Поехали быстрее домой, — проворковала она, обращаясь к Гере.

— Поехали.

Гера взял меня за руку, и повёл к выходу. Иви шла с другой стороны, от него. Я плелась рядом с Герой, и видела, какие взгляды мужчины бросают на Иви, и мне с каждой минутой становилось всё хуже. Я готовила себя к тому, что рядом с ней буду выглядеть, как воробей, рядом с павлином, но сейчас я понимала, что я даже на воробья не тяну. Я, скорее жалкая бесхребетная амёба. Внутри творилось страшное — сердце обливалось кровью и мне казалось, что оно сейчас разорвётся от боли.

Возле входа нас ждал лимузин. Гера сел на заднее сиденье, Иви тут же села к нему на колени, а я села на одно из боковых сидений и отвернулась, чтобы не видеть, как она целует Геру, а он отвечает на её поцелуи. «А всего несколько часов назад, он точно также отвечал на твои поцелуи» — услужливо напомнило второе «я», и меня бросило в жар, от воспоминаний, и стыда.