Влада Крапицкая - Война Кланов

— Хорошо, — ответила я.

Уж лучше согласиться на условия Дейма, чем настаивать на своих, и вообще не иметь возможности выехать с замка.

— Пойду собираться.

— Иди. А я пока позвоню Клаусу и отдам все распоряжения.

Выйдя из кабинета Дейма, я поднялась на третий этаж, и зашла в нашу комнату. Макс стоял возле окна, и даже не повернулся в мою сторону. Подойдя к нему, я положила ему руку на плечо и тихо сказала:

— Я понимаю, что ты волнуешься за меня. Но я должна быть рядом с мамой. Отчим сказал, что она может умереть. Я, конечно, надеюсь, что всё обойдётся, но если вдруг что-то случиться, я себе этого никогда не прощу. Всю оставшуюся жизнь, я буду обвинять себя, что меня не было рядом, и именно я не сделала всё необходимое. Пойми меня, пожалуйста!

— Лана, это очень опасно! — Макс повернулся ко мне.

— Дейм сказал мне про отряд. Со мной поедет тридцать телохранителей, и я буду жить в нашем представительстве, а это плюс ещё двадцать вампиров.

Макс вздохнул, и обнял меня, а потом спросил:

— Когда выезжаем?

— Ты поедешь со мной? — с радостью спросила я.

— Конечно. Я тебя не отпущу от себя. Я же обещал, — он наклонился и поцеловал меня.

— Спасибо тебе большое. Как соберёмся, там и выедем!

Но выехали мы только вечером следующего дня, потому что возникла заминка с перевозкой мамы, и потребовалось время на сбор документов. Дейм и здесь здорово мне помог, используя все наши возможности. И вместо недели, все документы были готовы за сутки. Сначала я хотела выехать в Эстонию, но Дейм запретил мне делать это, и мне пришлось ещё сутки сидеть в замке, и сходит с ума от переживаний.

В Мюнхен мы приехали на рассвете, и сразу направились в наше представительство. Там нас уже ждал Клаус, и Ганс, руководитель подразделения. К своему удивлению я обнаружила, что Клаус человек.

— Рад вас видеть Лана в добром здравии, — произнёс Клаус.

— Спасибо.

— С вашей мамой всё хорошо. Её уже начали готовить к операции. Прогнозы позитивные, и её занимаются самые лучшие кардиологи. Операция назначена на вечер.

— Спасибо вам, Клаус.

— Всегда рад помочь. Если хотите мы прямо сейчас может поехать в больницу.

— Да, конечно, только вещи оставим здесь.

— Ваша комната уже готова, — сказал Ганс, и повёл нас на второй этаж.

Оставшись с Максов в комнате вдвоём, я стала распаковывать сумки, и спросила Макса:

— Клаус человек, вы не боитесь, что он расскажет про нас?

— Нет, — ответил Макс. — У него есть хороший стимул молчать.

— Какой?

— Его сын сам вампир.

— А почему вы не сделаете Клауса вампиром? Если он один из наших ведущих врачей, значит, очень полезен.

— Он не хочет этого.

— А как же тогда он принял новость, что его сын стал вампиром? — непонимающе спросила я. — Разве не разозлился?

— Нет, он сам попросил нас адаптировать его.

Я окончательно запуталась.

— Клауса мы заметили, ещё когда он был молодым, — сказал Макс. — Он очень перспективный врач и учёный. На его счету десятки открытий и новых методик по лечению людей. Мы выдавали ему различные гранты, и действовали по старой схеме — меняли кураторов проектов. Но однажды случился прокол. На одной их конференций, он встретил одного из своих старых кураторов, и понял, что тот, за последние двадцать лет не изменился. Это вызвало подозрения у него. Естественно, он заинтересовался этим, и начал своё расследование. Когда в очередной раз его куратор появился в лаборатории, он как бы нечаянно порезал его, и таким образом получил кровь. Проведя анализ, он понял, что мы не люди. Когда куратор появился опять, он потребовал ответы на свои вопросы. Конечно, первое что нам пришло в голову — это убить его, но с другой стороны — он очень талантливый врач, и терять его было не в наших интересах. А потом оказалось, что он действовал не из любопытства. У него был неизлечимо болен сын, и он медленно умирал. Клаус сам попросил адаптировать его в вампира.

— Тогда всё ясно, — ответила я.

Когда мы приехали в больницу, Клаус сразу проводил нас в кабинет главного врача, и там уже во всех подробностях они расписали мне ход лечения. Я старалась слушать внимательно, но плохо понимала медицинские термины. Для меня было главным, чтобы маму вылечили. Но больше всего хотелось хоть одним глазком посмотреть на неё, и я стала ёрзать на стуле и отвлекаться.

— Может, вы хотите увидеть свою мать? — заметив моё беспокойство, спросил Клаус.

— Да, — ответила я. — Но она не должна меня видеть.

— Я всё прекрасно понимаю, — сказал Клаус. — Пойдёте, я вас провожу.

Мы поднялись на четвёртый этаж. Чем дальше я шла, тем большее беспокойство чувствовала. Я не видела свою мать почти девять лет, и мне стало страшно.

Клаус открыл какую-то дверь, и мы оказались в маленькой комнатке без окон. Он подошёл к стене, и отдёрнул маленькую шторку. Передо мной, как на ладони была вся палата, и я увидела маму, лежащую на кровати.

— Весьма удобно, — сказал Макс Клаусу.

— Да, эту палату используют в основном спецслужбы, когда надо проследить за кем-то из VIP-больных. В палате это выглядит, как зеркало, а с этой стороны всё видно, как на ладони.

Я уже не слушала разговор Макса и Клауса, и просто прилипла к стеклу, вглядываясь в лицо матери. Она изменилась за эти годы. Появились новые морщинки, в волосах стало больше седины, и она слегка поправилась. Но это была моя мама. Ужасно захотелось зайти в палату, взять её за руку, и сказать, что я рядом, и что люблю её, несмотря ни на что. Но я понимала, что делать этого нельзя.

Макс пододвинул мне стул, и я, не отрывая взгляда от мамы, присела. Он присел на второй стул, и взял меня за руку. Клаус тихонько вышел, оставив нас одних.

— Лана, всё будет хорошо. Не переживай, — Макс сжал мою ладонь. — А вы с мамой очень похожи, — он улыбнулся.

— Ну да, — у меня на глаза навернулись слёзы.

Через два часа в палате появился мой отчим, и сев рядом с кроватью, включил телевизор и стал переключать каналы.

— Вот гад, — зло сказала я. — Видит же, что мама спит. У неё впереди тяжелая операция, а ему лишь бы телевизор смотреть. Как был эгоистом, так им и остался.

— Ты не любишь своего отчима? — грустно спросил Макс.

— Нет. Он мне сразу не понравился, как только я его увидела. Но мама его любила, и я решила, что надо терпеть, ради неё. Я хотела, чтобы она была счастлива, ведь она многие годы не могла себе никого найти. Хотя до сих пор не понимаю, за что она его любит. Он эгоист в самом чистом виде, плюс ко всему слишком самодоволен и высокомерен. Он считает, что он пуп земли, и все должны угождать ему, сам же и пальцем не пошевелит, ради кого-то. А ещё он считает, что самый умный, и поэтому любит поучать окружающих. И давая глупейшие советы, очень гордится собой, считая себя чуть ли ни гением. Иногда мне большого труда стоило сдерживать себя, и не высказать ему всё, что я о нём думала.