Екатерина Неволина - Два шага до рассвета

— А меня оттуда не прогонят, как в прошлый раз? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Не прогонят, — ответил Артур и, усмехнувшись, добавил: — Разве что, если ты опять начнешь требовать фирменный напиток…

Я покраснела: должно быть, вампиры уже байки обо мне рассказывают.

— Не смущайся, — тут же утешил Артур, — Януш, владелец бара, сказал, что ты ему понравилась и вообще он редко встречал таких отважных девушек.

Выгнать меня из бара — согласитесь, странное проявление симпатии.

— Кстати, это он предупредил меня о том, что ты была в «Элис», и посоветовал поторопиться, чтобы не дать тебе вляпаться в новые неприятности.

Неприятности в тот вечер я себе и вправду нашла. Хотя называть встречу с вампиром Владленом всего лишь неприятностями я бы не стала.

Когда мы втроем подходили к бару, я вспомнила свой старый вопрос по поводу таблички и задала его Артуру.

— О! — обрадовался он. — Это изобретение Януша. Вот посмотри. — И он, подойдя к вывеске, нажал неприметную кнопку, в свое время принятую мной за шляпку гвоздя или шурупа. При этой нехитрой операции вывеска и вправду перевернулась, явив надпись: «Похоронное бюро Элизиум».

— Здорово! — обрадовалась я, оценив чувство юмора и изобретательность местного бармена.

Артур снова нажал на кнопку, возвращая табличке прежний вид, и мы вошли внутрь.

Признаться, ступая под низкие своды бара, я испытывала некий страх и неловкость, оставшиеся после моего прошлого посещения этого места. Но они быстро развеялись. Нас беспрекословно впустили внутрь, и Януш улыбнулся и кивнул мне, будто старой знакомой. Словно вовсе не он еще совсем недавно кричал на меня, выпроваживая прочь — на поживу клыкастому Владлену.

Посетители, многих из которых я уже видела в Доме, приветливо здоровались с нами. Кое‑кто завел неторопливую светскую беседу. Артур как раз разговаривал с кем‑то, когда Лиз наклонилась к моему уху и проговорила:

— Не хочу вмешиваться, однако напомню, что ты, кажется, еще не пила за здоровье нашего гостеприимного хозяина. Бар — целиком и полностью территория Януша. Не думаешь ли, что поднять за него тост — это элементарная вежливость?

Я смутилась. И вправду, на фоне утонченного светского поведения вампиров я казалась грубой провинциальной дурочкой. Лиз права: поднять тост за Януша требовала элементарная вежливость. Я поднялась с места и, держа в руке высокий бокал ирландского кофе (как ни странно, готовили здесь его изумительно), подошла к стойке.

Януш тоже был увлечен беседой, поэтому заметил мой маневр, только когда я заговорила.

— Позвольте выпить этот бокал за ваше радушие и гостеприимство. Долгих вам лет и огромного счастья, — произнесла я, с ужасом понимая, что после первых же моих слов в зале воцарилась пугающая тишина.

Я вообще‑то не мастер спичей, однако эта речь не показалась мне ни слишком плохой, ни гениальной: обычный тост, примерно такое же я слышала, когда у родителей бывали гости. В любом случае я уж никак не претендовала на всеобщее внимание.

Януш взглянул на меня потемневшими, словно грозовое небо, глазами, и я почувствовала приближение бури. С первого взгляда этот невысокий щуплый человек вовсе не производил пугающего впечатления и казался скорее безобидным, хилым, и только в некоторые моменты становилось ясно, насколько он опасен. По крайней мере, меня с одного его взгляда прошиб холодный пот, а под ложечкой засосало. Всего лишь секунда — и рядом со мной оказался Артур. Он положил руку мне на плечо, хотя очень редко поступал так в присутствии посторонних, и тоже посмотрел на Януша. Мне показалось, что сейчас между ними посыплются искры. Публика по‑прежнему в молчании внимательно наблюдала за нами. Тишина была такая, что, как говорится, было слышно, как муха пролетает. То есть мухи, конечно, здесь не летали. Замечаю, что часто в самые драматические моменты в голову, как специально, лезет всякий уж совсем невозможный вздор. Вот и сейчас, подумав, что мухи и комары не летают там, где есть вампиры, я глупо хихикнула.

Странно, но это слегка разрядило обстановку: лицо Януша немного расслабилось, а Артур заговорил.

— Полина наша гостья. Это моя вина, что я не предупредил ее о местных обычаях. У народа, среди которого она жила, совсем другие манеры.

— Я понял, — коротко бросил Януш. — Пожалуйста, продолжайте, — обратился он к гостям, — я хочу, чтобы это мелкое недоразумение, — эти два слова он выделил особо, — было забыто.

И публика и вправду расслабилась. Разговоры возобновились, а пока мы с Артуром шли к своему столику, расположенному в углу зала неподалеку от настоящего камина, никто не пялился на нас и даже не показывал пальцем.

Когда мы подошли к столику, Лиз поднялась со своего места и вышла на улицу.

— Что случилось? — спросила я, глядя на отражающееся в любимых глазах пламя.

— Понимаешь, Полина, у нас не принято говорить о… еде и любым образом акцентировать на ней внимание. Это считается неприличным почти так же, как называть любого из собратьев любым из придуманных людьми определений: кровососом, упырем, вампиром, — Артур говорил очень тихо, так, что мне приходилось напрягаться, чтобы расслышать его. — К тому же ты умудрилась допустить сразу две ошибки. Как бы мы ни относились к себе, что бы ни говорили о своем высоком положении, мы прокляты, и желать одному из нас долгих лет… Кстати, за плечами у Януша не годы, а века… В общем, это звучит как злая насмешка.

Кажется, от стыда у меня покраснели даже уши. Похоже, это особый талант — собирать все возможные неприятности.

— И что теперь? — спросила я, дорисовывая к лужице, оставленной бокалом, лучики так, что она стала похожа на солнышко.

— Теперь — ничего. Януш, наверное, один из немногих, кто способен понимать и прощать. Но не вздумай повторить эту шутку с кем‑то другим.

— Я все поняла, — пробормотала я.

Больше всего мне хотелось провалиться сквозь пол. Прямо сейчас и, желательно, куда‑нибудь поглубже, и сидеть себе в своей яме, не высовываясь оттуда, чтобы не ляпнуть очередную глупость, на которые, как выяснилось, я большая мастерица. Ну да, пожелать вампиру долгих лет — это же надо было такое придумать! И почему я иногда принимаюсь молоть всякую чушь! Впрочем, Янушу не привыкать. После фирменного коктейля он может ожидать от меня чего угодно.

Подняв голову, я заметила, что владелец бара смотрит на меня. На его лице не читалось ни раздражения, ни злобы. И вдруг он напрягся, словно прислушиваясь к чему‑то.

В этот момент в помещение ворвалась Лиз.

— Дикие! Их много! — крикнула она, и я заметила, что кожа на ее левой руке разодрана так, как будто Лиз побывала в лапах у медведя. Я с ужасом разглядела следы когтей, располосовавших ее руку словно бритвой.