Екатерина Неволина - Два шага до рассвета

— Конечно, подключен! — хвастливо сообщила Маринка. — Хочешь слазить куда‑нибудь?

И я кивнула.

В почтовом ящике обнаружилось двадцать непрочитанных писем. И все они — от спамеров. Никто из друзей не написал мне. Они словно вычеркнули меня из своей жизни, забыли обо мне… как я сама еще недавно не помнила о них. Может, это какое‑то страшное вампирское колдовство, но я вдруг испугалась, как мало, оказывается, связывало меня с обыденным миром. И семья, и друзья — все осталось в прошлом, будто их никогда и не было. Неужели все идет по‑прежнему, но только уже без меня?… По утрам маме не нужно будить меня в школу, никто не идет гулять с Джимом, потому что Джима тоже нет. Папа отправляется на работу, а мама сидит в своей бухгалтерской программе или ездит по фондам. По вечерам они собираются за столом… без меня… папа шутит, рассказывает о дневных делах, мама сообщает ему всякие бухгалтерские новости — прошел ли платеж от клиента, что у нее там с дебетом и кредитом… В общем, жизнь идет своим чередом. Только вместо меня там пустота. Интересно, замечают ли они ее, глядя на мой пустой стул за накрытым к ужину семейным столом…

А вдруг все совсем не так? Вдруг с моими родителями что‑то случилось? Вдруг их уже нет на свете?

Щелкнув по кнопке «Написать письмо», я решительно набрала Викин адрес.

«Привет, — написала я. — В последний раз мы, кажется, не слишком удачно пообщались. Извини меня за это, возможно, когда‑нибудь я смогу объяснить тебе причины, а пока даже не спрашивай. Я очень скучаю по тебе и, как ни смешно, по всем нашим. А еще по своим родителям. Я сейчас далеко от дома… — Я немного поколебалась, но на всякий случай дописала: — и далеко от Москвы. Не могла бы ты зайти к нам. Просто убедиться, что с ними все в порядке. Только не говори, пожалуйста, что я попросила тебя об этом… Передавай привет Димке. Ты и он — мои единственные и самые лучшие друзья…»

Я тупо пялилась в экран. Текст письма казался мне глупым и сумбурным, однако одно вполне адекватно отражало мое нынешнее состояние: в голове царил точь‑в‑точь такой же сумбур. Может, кто‑нибудь на моем месте лучше бы справился с ситуацией, но я — это я и, увы, нельзя призвать к себе на помощь суперкрутого двойника, чтобы он решил все твои проблемы.

Помедлив: отправлять или не отправлять, я несколько минут сидела над написанным письмом, пока меня не одернула нетерпеливая Марина.

— Ну что, ты еще пишешь? — спросила она, пытаясь заглянуть через мое плечо.

Обычное любопытство. Навряд ли что‑то другое, но я среагировала мгновенно — щелкнула по кнопке «отправить» и вышла из своей почты.

— Спасибо, Марин, я уже закончила. А можно я еще завтра зайду, проверю, пришел ли ответ?

— О чем речь?! — щедро разрешила Марина. — Я завтра на учебу, вернусь, наверное, часов в пять. Запиши мой телефон, буду рада тебя видеть.

Я записала номер. Даже странно делать это от руки, на бумажке. Обычно я просто вносила нужный мне номер в память мобильника, но теперь у нас с Артуром не было своих телефонов.

Прежде чем уйти от Марины, я выглянула на балкон и вдруг заметила на соседнем балконе Артура. Он стоял там, видимо, уже давно, с того самого момента, как я пришла к Марине. Увидев, что я смотрю на него, он улыбнулся. Горячая волна опалила мои щеки. Мне было одновременно и стыдно, и приятно. Артур охранял меня в то время, когда я так по‑глупому рисковала, войдя в чужую квартиру, он был готов в один прыжок перемахнуть разделяющую балконы преграду и в любой миг прийти мне на помощь.

Ну что же, хорошо, что все закончилось благополучно. Не похоже, чтобы Марина была подослана к нам вампирами, да и нашу беседу с Артуром она, пожалуй, не слышала, иначе вопросов мне было бы не избежать.

Ему никогда не снились сны. Никогда — это значит с того времени, как он умер и воскрес в подвале дома в одном из арбатских переулков. Он даже не думал, что таким, как он, могут сниться сны, а сегодня вдруг увидел сон.

Это случилось после ссоры и последующего примирения с Полиной. Она заснула, прикорнув к его плечу, а он долго смотрел на нее, слушая ее живое дыхание и тихий, спокойный стук ее сердца. Ее сердце билось ровно, а лицо покинуло то выражение беспокойства, что то и дело появлялось на нем в последние дни. Сейчас она казалась беззаботным ребенком. Во сне Полина тихо улыбнулась и обняла его за шею. И Артуру снова стало страшно: как же она юна и беззащитна! Теперь, когда на нем лежит ответственность не только за себя, но и за нее, сумеет ли он справиться с этим? Ясно лишь одно: он сделает все, чтобы не дать вампирам добраться до нее. Отец привык играть с людьми, словно с пешками, которых легко включить в любую игру как разменные фигуры, а то и вовсе одним небрежно‑неуловимым движением сбросить с доски.

Когда‑то Артур доверял Отцу, но не теперь. Теперь он твердо знал, как мало человеческого осталось в старом вампире. Отец давным‑давно забыл, что такое любовь и сострадание… Нет, Полину он не получит!

Артур осторожно, чтобы не разбудить спящую, прикоснулся губами к ее волосам и снова задумался, перебирая возможные варианты действий. Задерживаться у старухи не стоит. Наверняка Полина права, и у той есть на них какие‑то планы. Пока он не понимал, какие именно, и это было хуже всего. В любом случае он не собирался играть по правилам старухи. Пора возвращаться к первоначальному плану. «Попробую завтра днем выйти из дома и разведать обстановку. Если с присмотренным убежищем все по‑прежнему в порядке, покинем этот дом по‑английски, не прощаясь, — решил Артур. — Нам придется научиться выживать во враждебном городе, но ведь делают же это дикие. Ничего, привыкнем и мы».

И в этот момент он вдруг погрузился в ту прострацию, которая заменяла ему теперь отдых, и увидел тот самый странный сон.

Артуру снилось, будто он в полуразрушенном доме. В этом здании не было стен — только перекрытия между этажами и столбы, спицами пронизывающие все строение и делающие его похожим на нанизанный на вилку сандвич.

Артур находился на одном из верхних этажей и видел внизу пустую улицу, коробки‑дома, горошины‑машины. Кажется, было раннее утро, и город еще не пробудился от ночного сна.

В здании тоже никого не было, но Артур чувствовал, что что‑то не так. Он ощущал себя дичью, которую выслеживают охотники, оленем, загнанным волками. Паника — такое человеческое чувство — грозила затопить его, но он не поддался ей и вместо того, чтобы без толку метаться по всему дому, встал спиной к одной из опорных балок и принялся ждать. Он не сомневался, что враг, вздумавший поиграть с ним в кошки‑мышки, появится сам, когда поймет, что игра затянулась.

Минуты падали, как листья с деревьев — медленно и спокойно. Время тянулось бесконечно, но Артур ждал. Он привык ждать. И вот тишина дрогнула. Кто‑то приближался к нему. Неторопливо, как хищник, полностью осознающий свою силу и находящийся на своей территории, в собственных охотничьих владениях.