Виктория Крэйн - Один забытый день

– Нет, Элви, ты еще не веришь, ты ощущаешь себя в сказке. Ты живешь на страницах своих любимых книг, – вздохнул Иеремиил. – Моя задача состоит в том, чтобы ты поняла, наконец: все, что происходит вокруг, – реальность. Все реально, реальны все Силы мира. Есть Бог, и есть Сатана. Библия – не мифология. А твоя жизнь – не роман в стиле фэнтези. Вот когда ты это поймешь, я буду знать, что моя задача выполнена.

– И ты меня покинешь?

– Не покину. Я тебя никогда не покину. Я всегда буду рядом, даже если ты меня не будешь видеть.

Я раздумывала над тем, что он мне сказал. В глубине души я знала, Иеремиил прав, и я верила в то, что видела и о чем теперь знала, но мне было сложно измениться. Очень сложно. И, если честно, я не хотела меняться. Слишком страшно и ужасно было то, о чем он мне говорил. Слишком велика ответственность на мне. Тяжесть долга давила на меня, а я хотела просто жить, улыбаться, смеяться, получать удовольствие от жизни, любить. Я вспомнила свой зимний сон. Я не часто его вспоминала, ведь я переживала все это словно наяву, и мне было очень больно.

– Ерема? Знаешь, зимой мне приснился странный и страшный сон...

– Я знаю, что тебе снилось. Этот сон тебе наслал я.

– Ты? – Я подскочила и повернулась к нему лицом. – Зачем? Это было ужасно! Я до сих пор не могу думать об этом без слез!

– Это был вариант будущего, которое уже не случится.

– Не случится? – Я не стала скрывать облегчения. – Точно?

– Ты изменила будущее, Эл. – Он улыбнулся и взял мое лицо в ладони. – Тебе было тяжело. Ты многое пережила, ты даже умерла, но ты изменила будущее и ты родила прекрасных детей. У них будут интересные судьбы. Эти двойняшки нам очень нужны.

– Вам? – я нахмурилась. – Сын Всадника и дочь демона?

– Да. И не забывай, что они в первую очередь твои дети.

– Ты знаешь, что им предначертано?

– Этого не знает никто. Но они необычные дети.

– У меня складывается впечатление, что я нахожусь на шахматной доске. Из пешки – в королевы. И кто играет белыми? Ты? Господь? Мы – в центре глобальной шахматной партии. Политика, чтоб ее! Везде одна политика.

– Судьбы мироздания, – покачал головой Наставник. – Ты должна это понимать.

– И ты будешь вбивать это в мою непутевую голову?

– Не только я, – улыбнулся Иеремиил. – Самая тяжелая ноша у Смерти.

– Со мной так сложно? – самодовольно ухмыльнулась я.

– Очень. Ты непредсказуема и витаешь где-то... сама не знаешь где. С тобой нужно быть очень строгим.

– Ты будешь со мной строгим? – прошептала я и погладила пальцами его соски.

– Очень. – Он не двигался под моими ласками, застыл, словно каменное изваяние. – Очень и очень.

– Строже, чем раньше?

– Намного.

– Обещаешь? Меня это заводит, – мечтательно протянула я.

– Как хорошо, что ты ничего не вспомнишь из нашего разговора, – покачал головой мой куратор. – Ты неисправима.

– А зачем тогда нужно быть со мной таким строгим? Ты же знаешь, мне это нравится.

Иеремиил возвел очи горе.

– Ты не можешь быть серьезной, да?

– Я серьезна, Еремушка, я очень серьезна...

Я наклонилась и лизнула его сосок. Иеремиил едва слышно застонал. Я отстранилась от него и с видом примерной послушницы села с ровной спиной и положила руки на колени. Долго я так не просидела. Во-первых, Иеремиил смотрел на меня с выражением «мне знакомы все твои уловки», а во-вторых, я вспомнила, о чем он мне только что сказал.

– Как ты заставишь меня все забыть? Я не хочу ничего забывать! Этот день... Это никогда не повторится, ведь так?

– Таковы правила.

– Я ненавижу правила! – воскликнула я.

– У тебя нет выбора.

– Выбор есть всегда. А как же свободная воля?

– Не в этом случае.

– Черт побери! – Я снова подскочила и встала перед Иеремиилом. Капельки пота стекали по моей спине, между грудей. Расплетенные волосы были влажными и липли к спине. – Я НЕ ХОЧУ забывать этот день!

Наставник смотрел на меня. Его взгляд был прикован к тонкой струйке между моими грудями. Я обхватила их ладонями и приподняла.

– Вот она я, Ерема. Вот. Здесь и сейчас. Твоя подопечная. Нет, не подопечная – женщина, которая тебя хочет, которая хочет быть с тобой, здесь и сейчас. Искренне, со всей душой, от всего сердца. Ты хочешь это забыть?

– Я не забуду, Эл. Я никогда не забуду. Нам позволено быть вместе. Только один раз, только один день. Ты не вспомнишь, а я никогда не забуду.

И так он это сказал, что на глаза мои навернулись слезы.

– Есть такая песня, – прошептала я. – “You don’t remember, I’ll never forget”. Очень печальная песня.

– Ты же все понимаешь. – Иеремиил поднялся и взял в руки березовый веник. – Мне не нужно ничего тебе объяснять. Ложись, попарю тебя веничком.

– Попаришь или отшлепаешь? – уточнила я, выдавливая из себя улыбку.

– Первое, но ты можешь считать, что второе.

Глаза его улыбнулись, а мое сердце тоскливо сжалось.

Позже он лежал на полке, а я водила пальцами по его груди, очерчивая ребра. Моя рука медленно и целенаправленно опускалась вниз, пока не нашла то, что искала.

Я молча смотрела, как его член реагирует на мои прикосновения, и мне это безумно нравилось.

– Небесное копье моего небесного воина, – протянула я восхищенно и нарочито облизнулась.

– Э-э-элви! – со стоном рассмеялся Иеремиил. – Ну что ты такое говоришь! И как твои выходки терпит Смерть?

– А он и не терпит, – пожала плечами я.

– Понимаю, – хмыкнул Архангел и, внезапно схватив меня за волосы, заставил нагнуться и обхватить губами то самое копье. – Единственный способ заставить тебя замолчать, это дать твоему рту достойное занятие.

К которому я и приступила со всем возможным почтением и рвением...

Второй раз в бассейн мы нырнули вместе. Я ушла под воду с головой, и впервые мне не было страшно: ведь меня держали сильные руки моего Архангела. Он попытался научить меня плавать, но дело кончилось тем, что Иеремиил вытащил меня из воды, усадил на бортик, раздвинул мои ноги и ласкал, пока я не начала сходить с ума от наслаждения, умоляя его взять меня, иначе я просто умру.

Потом мы сидели на диване и пили горячий чай.

– Не в горах, – пробормотала я, глядя в чашку.

– Ты о чем? – вернулся из задумчивости, в которой пребывал уже долгое время, мой наставник.

– Помнишь, ты говорил мне, что любишь пить чай на природе и задал мне вопрос про кипящий чай. Я отказалась лезть с тобой в горы. А сейчас бы я не отказалась... – Я замолчала ненадолго, а затем спросила: – И что потом?

– Когда?

– Когда мы отсюда уйдем. Завтра. Через неделю. Потом?

– Ты будешь жить дальше, я буду жить дальше. Все будет, как и раньше.

– Новые задания?

– Конечно.

– И ничего не изменится?

– Нет.

– А ты?

– А я буду молиться о том, чтобы достойно вынести уготованное мне испытание в виде такой подопечной, как ты.