Елена Грушковская - Человек из пустыни

— Да, ещё бывает, — ответил Лейлор. — Вчера вечером я часа три разминался, чтобы онемение прошло.

— Я скажу здешним врачам, чтобы хоть они наизнанку вывернулись, а вылечили тебя к коронации, — сказал Раданайт. — До неё всего месяц, и за этот месяц они должны успеть, чего бы это ни стоило.

В этом «должны успеть» Лейлор почувствовал отголосок укоренившейся и уже вряд ли поддающейся истреблению привычки Раданайта — его привычки к власти. Пятого амбине, каких бы это ни стоило затрат и усилий с его стороны и со стороны врачей, Лейлору надлежало быть на коронации — улыбающимся, сияющим красотой и здоровьем, чтобы никому даже в голову не пришло, что он побывал за гранью и вернулся оттуда.

— Кстати, поздравляю с победой, — сказал Лейлор. — Я и не сомневался в ней.

— Я тоже, — ответил Раданайт серьёзно. И уже с улыбкой спросил: — Я могу надеяться, что эту ночь ты проведёшь со мной? Если будешь хорошо себя чувствовать, конечно.

— Теперь, когда ты здесь, мне станет лучше гораздо быстрее, — сказал Лейлор, потянувшись и обняв Раданайта. — Мне уже лучше. Можешь не сомневаться: сегодняшняя ночь — твоя. — И добавил шёпотом, страстно прильнув к королю всем телом: — Впрочем, как и все последующие.

Двенадцатого эйтне Илидор и Марис стали родителями. Малыша назвали Фалкон, и это не обсуждалось: имя выбрал Илидор, а Марис даже не стал спорить, как некоторое время назад не спорил с тем, что их с Илидором свадьба должна быть как можно скромнее. Свадьба была предельно скромной, праздновали её в узком семейном кругу, и никакого шума вокруг этого события не было. Итак, внук Странника родился двенадцатого эйтне, а уже двадцатого приехал из натального центра домой. Так совпало, что в этот же самый день, только тремя часами позже, порог дома переступил Рэш с маленьким Небро на руках.

Они ещё на Флокаре обговорили дальнейший план действий: Рэш берёт отпуск, приезжает вместе с малышом к Джиму и знакомится с его семьёй; Джим к этому времени должен подготовить своих к этому событию и сделать все основные приготовления к скромной свадьбе — с тем расчётом, чтобы она состоялась через две недели после приезда Рэша. Рэш был твёрдо настроен не бросать своей работы, и Джим принял решение покинуть Альтерию и обосноваться на Флокаре. Нельзя сказать, что это решение далось ему тяжело: внутренне он был готов к этому, он уже давно слышал зов нового неба, но до сих пор взлететь к нему Джиму слишком многое мешало. Рассудив, он решил, что сейчас его уже ничто не держит на Альтерии: дети выросли и стали самостоятельными, почти все обзавелись собственными семьями, в том числе и Лейлор — младшенький, любимый, свет его очей. С болью в сердце Джим отпустил его — вынужден был отпустить, так как удержать возле себя уже не мог. Сразу после коронации Раданайта Лейлор переехал к своему спутнику и теперь жил в Кабердрайке, в королевской резиденции, хотя и звонил каждый день, делясь впечатлениями от столичной жизни и от своей новой роли — роли спутника короля. Он не забывал о своём доме и своей семье, но, выражаясь словами древней альтерианской брачной клятвы, телом и душой Лейлор принадлежал теперь своему спутнику, и больше никому.

Ещё на Флокаре Джим, гуляя с Рэшем по берегу живописного озерца, подумал о том, что здесь неплохо было бы открыть ресторанчик. Точнее, эту идею высказал Рэш, когда разговор шёл о том, что на Флокаре пока мало приличных заведений. Расположение у озерца было бы весьма удачным: до городка рукой подать, «Оазис» достаточно далеко, чтобы не составлять прямой конкуренции, да и людям было бы приятно и удобно иметь неподалёку хорошее заведение, где можно было бы поесть, выпить и отдохнуть. Место было красивое: по берегам озерца изобиловала живописная растительность, и казалось, что поблизости вообще нет пустынь. От иссушающих ветров местечко было защищено горной цепью, с которой в озерцо текло два не пересыхающих ручья — кстати, рукотворных. «Уверен, от посетителей не было бы отбоя, — сказал Рэш. — Местечко чудное, расположено удачно, и какое бы заведение здесь ни появилось, оно имело бы успех». Джим рассудил: если он обоснуется на Флокаре, нужно будет чем-то заниматься — найти работу или открыть своё дело. Всё обдумав и взвесив, поговорив с управляющим г-ном Херенком и взяв несколько консультаций у знающих людей, рекомендованных ему ещё лордом Дитмаром, Джим сделал вывод: любое дело на Флокаре, если подойти к нему с умом, имеет больше шансов на успех, чем аналогичное дело на Альтерии. Флокар был краем новых возможностей, там было где развернуться, и уже не имело значения, что с этой планетой у Джима были связаны не слишком приятные воспоминания. Об этом он не думал. Флокар изменился, как изменился и сам Джим. Изменилось всё.

Всё, кроме Бездны.

…— Ребята, у меня для вас новость, — сказал Джим. — Не знаю, правда, как вы к этому отнесётесь.

— Посмотрим, — сказал Илидор. — Новость-то хорошая?

— Судить вам, — улыбнулся Джим. — Не знаю даже, как начать… Ладно, начну с главного. У меня есть избранник.

— Отличная новость, папуля! — воскликнул Дарган. — И кто же он?

— Его зовут лорд Хайо, — ответил Джим.

— Погоди, погоди, — поднялся с места Илидор. — Дай вспомнить… Рэш? Твой знакомый с Флокара? Молодой, симпатичный создатель оазисов?

— Он самый, — улыбнулся Джим. — У тебя хорошая память.

За столом все оживились. Даже задумчивый Серино, наморщив лоб, что-то припомнил и спросил:

— Это тот, из «Оазиса»?

— Не совсем так, — сказал Джим. — Рэш работает не в «Оазисе», он специалист по превращению пустынных земель в цветущие сады.

— Ты нас с ним познакомишь? — спросил Дейкин.

— Разумеется, сынок, — ответил Джим. — На днях он приезжает к нам. Но это ещё не всё, мои дорогие. Рэш приедет не один. Как бы вам сказать… — Джим смущённо потёр лоб, подбирая слова. — В общем, так получилось…

— Папуля, ты набедокурил на курорте? — понимающе улыбаясь, догадался Илидор.

Его улыбочка окончательно смутила Джима. До остальных тоже начал доходить смысл, и Дейкин спросил:

— Пап, это правда? У нас что, пополнение семейства?

— Ну, в общем, да, — решительно признался Джим. — Ему восемь месяцев, и его зовут Небби.

Он волновался, как его сыновья примут это известие; он даже готовился оправдываться, но делать это не пришлось. Новость о Небби была принята неожиданно хорошо. Дарган, шутливо ткнув Джима кулаком в плечо и значительно двинув бровями, проговорил:

— Папуля, ты проказник!

Илидор и Дарган стали отпускать шуточки — вполне добродушно, но Джима это вогнало в краску. Потом пошли анекдоты на тему, и Джим, хоть и был немало смущён, всё же почувствовал облегчение: Небби в семье примут хорошо. Вечером того же дня к Джиму подошёл Серино и спросил уже серьёзно: