Мэри Дэвидсон - Бессмертная и недооцененная

«А кто-то пьет кровь — напомнила я себе. — Не будем показывать пальцем».

— Да. И самое страшное, я прекрасно помню тот день, когда я понял, что у меня проблемы и причина тому даже не те пустые бутылки, которые я выкидывал каждую неделю. И не то, что я прикладывался к бутылке на работе, и даже не то, что я страдал от похмелья почти каждый день. Это было в тот день, я тогда работал в Бостоне, когда меня попросили остаться на 2 смену, и я понял, что когда я освобожусь, то все бары будут уже закрыты. А дома у меня всего пол бутылки Дэвара, я начал обзванивать всех своих друзей с просьбой сбегать и купить пару бутылок для меня. Но никто из них не сделал этого. Оно и понятно. Когда твой приятель звонит тебе практически среди ночи, потому что у него горят трубы, ты же не собираешься ему помогать, верно? Но вот, что странно, я звонил им всем где-то в половине двенадцатого ночи, и никому из них это не показалось странным. Вот тогда я понял.

— И что случилось?

— А ничего драматического. Никто не умер. Я просто…остановился. Пришел домой…

— Осушил полбутылки.

— Нет, я оставил. Она меня…успокаивала. Пока эта бутылка была у меня, я обманывал себя, что смогу выпить позже. Это был мой трюк «я не буду пить сегодня вечером, а завтра выпью в 2 раза больше». А завтра я говорил себе тоже самое. И вот в следующем месяце будет 2 года как я не пью.

— Это — невероятно! поразительно! — Это действительно интересно.

— Да. Я вижу, ты плачешь. Так куда ты ходила?

— Что?

— На какую встречу анонимных алкоголиков?

— А, это…В мотеле Буревестник. На 494.

— Тебе следует сходить на Блумингтон Лайб. Гораздо лучший состав алкоголиков.

— Спасибо за совет.

Он допил молоко, улыбнулся мне из-под молочных усов и потащился в свою комнату.

Я пила чай, чашку за чашкой и думала о Дэваре.

Я с сожалением вспомнила, что Эрик Синклер, король вампиров, возвращается из Европы следующей ночью. Это были относительно спокойные полтора месяца несмотря на отъезд короля в Старый Свет, или благодаря ему. Я старалась не задавать вопросов, так как не хотела, чтобы он подумал, что на самом деле я интересуюсь им, а не его делами. Я догадалась, что скорее всего он ездил проверять свои владения — они представляли собой обширную территорию. В конце концов я ничего не хочу знать.

— Добро пожаловать домой, — сказала я Тине, его закадычному и самому старому другу.

Реально старому…. Около 200 лет, или около того.

— Умри, — сказала я ему.

— Я это уже сделал, — произнес он, сворачивая газету и откладывая ее в сторону. — И я не собираюсь повторить это, даже для тебя, дорогая.

— Увидимся позже, Ваше Величество.

Тина поклонилась и вышла из комнаты.

— Привет и пока, — сказала я. — Почему ты не можешь следовать ее примеру?

— Скучала?

— Ни капельки.

Я солгала. Эрик Синклер, в своих огромных шести футах, производил сильное впечатление. И не только потому, что он был огромен (широкие плечи, длинные ноги) и чрезвычайно привлекательным (черные глаза, темно-коричневые волосы, сочный рот, большие руки). Он был харизматичным …, почти гипнотизирующим. Когда ты смотришь на него, ты всегда представляешь, каково это — ощущать его губы в темноте. Он был грехом во плоти.

— Проходи и садись, — сказала Джессика. — У нас поздний ужин. Действительно поздний.

— Джес. — Я присела. — Сколько раз тебе повторять? Ты не должна откладывать время еды только потому, что трое из нас весь день спят.

— Да ничего страшного, — ответила она, это было чудовищной ложью.

На часах было три часа утра, и она наконец ужинала. Или это был ранний завтрак.

— В этом вся ты!

Я налила себе чай, взяв чашку из старинного чайного сервиза, который сохранился вместе с домом. Как всё здесь вокруг, сервизу было тысяча лет, и стоил он огромную сумму. Я уже почти привыкла пользоваться таким антиквариатом каждый день. По крайней мере, моё сердце не замирало, если я роняла что-либо.

— Я скучал по тебе, — сказал Синклер, как будто я разговаривала с ним. — Я действительно очень хотел вернуться к тебе.

— Не начинай, — предупредила я.

— Нет, начинай, — сказала Джессика, разрезая свой бифштекс.

Запах сводил меня с ума. Ох, говядина! Я сразу же узнала ее. — В последнее время вокруг так тихо.

— И я думаю, настало время решить нашу проблему.

— Серьезно?

Он имел в виду тот факт, что мы были королем и королевой, формально мужем и женой, хотя у нас только был секс дважды за последние шесть месяцев.

— Ты не можешь повернуть время вспять, Элизабет. Даже такие как ты должны подчиняться логике.

— Не будь занудой, — сказал я ему. — Передай сливки.

— Я просто подчеркиваю, — сказал он, игнорируя мою просьбу — вы обе, задумайтесь о нем. — Ты не можешь быть беременной или снова стать девственницей. Поскольку мы уже были близки, и являемся женатыми согласно вампирскому закону.

Я зевнула.

— Бессмысленно жить в разных комнатах и спать в разных кроватях.

— Забудь об этом, приятель. — Я встала и взяла гребаные сливки сама. — Мне повторить?

— Но ты сделаешь это, — добавила Джессика, не отвлекаясь от стручковой фасоли.

— Я спала с тобой однажды, и завязла в должности королевы. Переспала с тобой снова, и Джессика пригласила тебя переехать.

— Так, по твоей логике я должен прекратить все близкие отношения с Джессикой, — Синклер уточнил, — не ты.

— Какая тут логика? — спросила Джессика, почти смеясь. — Мечтай больше, парень.

— Все вы заткнитесь и умрите.

— Что? — закричала она.

— Ты знаешь, что. — Я пристально на нее посмотрела, но она знала меня слишком хорошо и не была впечатлена.

Я решила сменить тему прежде, чем мы реально не поссорились. Все знали мое мнение по этому поводу. Они, должно быть, настолько же устали слушать это, насколько я говорить.

— Где Тина пропадает?

— К друзьям пошла.

— Я думала, именно поэтому вы, ребята, поехали в Европу.

— Это одна из причин. — Синклер потягивал свое вино. — Марк работает, как я понимаю?

— Ты правильно понимаешь. На этот раз, — добавила я, на всякий случай, чтоб это до него дошло.

Такого интеллектуала…

Он проигнорировал это, как он игнорировал 90 процентов того, что я говорила.

— Я привез тебе кое-что.

Я была тотчас сбита с толку. И сердита на себя за это. И мне было дико интересно … подарок! Из Европы! Гуччи? Прада? Фенди?

— Неужели? — Спросила я небрежно, но чуть не пролила горячий чай на себя, мои руки начали ужасно дрожать. Армани? Версаче?

— Что ты мне привез, мыло? — Я попыталась подавить свои большие надежды. — Это мыло, не так ли?

Он достал из кармана маленькую черную коробочку, по размеру напоминающую мыло, и передал ее мне. Я не могла определиться, беспокоиться мне или волноваться. Маленькая коробка — значит, там не туфли. Но там могли быть драгоценности, которым я была бы рада не меньше, чем мертвая девочка.