Кэми Гарсия - Прекрасные создания

— Я не знаю, как скоро она спуститься вниз, Итан. Почему бы тебе не пойти с друзьями и вернуться чуть позже?

Но я не хотел никуда уходить. Может статься, что это будет последняя ночь, которую мы проведем вместе. Даже если мы проведем ее в Лениной комнате, я все равно хотел бы быть с ней.

— Чувак, хотя бы выйди наружу, чтобы послушать мою новую песню. А затем можешь вернуться и ждать, когда она спустится, — Линк держал в руках барабанные палочки.

— Думаю, это будет лучше всего, — Мэйкон налил себе еще скотча. — Ты можешь вернуться через некоторое время, а у нас пока есть что обсудить, — все решили за меня. Он выставлял меня на улицу.

— Одна песня. А затем я подожду снаружи, — я взглянул на Мэйкона. — Некоторое время.

Поле позади Равенвуда было полностью заполнено людьми. С одного края стояла импровизированная сцена с переносным освещением, тем, что использовалось при ночной части Битвы при Медовом Холме. Из колонок ревела музыка, но мало что можно было расслышать из-за канонады вдалеке.

Я прошел за Линком к сцене, где «Трясуны» готовились к выступлению. Их было трое, и выглядели они все лет на тридцать. У парня, крепившего усилитель к гитаре, обе руки были покрыты татуировками, а на шее висело что-то похожее на мотоциклетную цепь. У басиста были торчащие черные волосы, которые очень подходили к черной подводке вокруг глаз. У третьего парня было столько пирсинга, что на него было больно смотреть. Ридли, сидевшая на краю сцены, спрыгнула и махнула Линку.

— Подожди, пока ты нас услышишь. Мы рулим. Жаль, что Лены не будет…

— Не буду тебя разочаровывать, — Лена возникла позади нас и обвила руками мою талию. Ее глаза были красными и заплаканными, но в темноте она выглядела так же, как и все остальные.

— Что случилось? Твой дядя изменил свое мнение?

— Не совсем. Но то, чего он не знает, не сделает ему больно, а если и сделает, то мне уже все равно. Он был сегодня просто отвратителен.

Я ничего не сказал. Я никогда не смогу понять отношения Мэйкона и Лены, так же, как и она не сможет понять мои отношения с Аммой. Но я знал, что она будет себя чувствовать ужасно, когда это все закончится. Она терпеть не могла, когда кто-то говорил что-то плохое про ее дядю, даже если это был я, и то, что сегодня именно она была этим человеком, только добавит ей мук совести.

— Ты сбежала?

— Да, Ларкин помог мне, — Ларкин шел к нам с пластиковым стаканчиком в руках. — Шестнадцать лет ведь бывает всего один раз, правда же?

Это плохая идея, Ли.

Я просто хочу потанцевать один танец. А потом мы вернемся.

Линк взобрался на сцену.

— Я написал песню к твоему дню рождения, Лена. Она тебе понравится.

— И как она называется? — с подозрением поинтересовался я.

— «Шестнадцать лун». Помнишь? Та странная песенка, которую ты вечно не мог найти в своем айподе? Она всю неделю крутилась у меня в голове. Ну, и Рид помогла мне немного, — он ухмыльнулся. — Думаю, что ты можешь сказать, что у меня была муза.

Я потерял дар речи. Но Лена взяла меня за руку, Линк вцепился в микрофон, и его уже было не остановить. Он установил стойку для микрофона так, чтобы эта штука находилась как раз перед его ртом. Если честно, со стороны казалось, что он засовывает его себе в рот, смотрелось ужасно. Линк явно слишком много смотрел MTV у Эрла. Стойку стоило бы придерживать, потому как он сам был уже готов скатиться со сцены, с трясунами или без них. Судя по всему, он был довольно смелым малым.

Линк закрыл глаза, сел за ударную установку и взмахнул в воздухе палочками:

— Раз, два, три…

Ведущий гитарист, парень неприветливого вида с толстой цепью на шее, взял на гитаре одну ноту. Звук вышел жуткий, и колонки задребезжали в разных концах сцены. Я вздрогнул. Не похоже, что будет мило. Затем он сыграл еще одну ноту, а потом еще и еще…

— Дамы и господа, если таковые тут еще остались, — Линк приподнял бровь, и по толпе прокатились смешки. — Я бы хотел сказать — с Днем рождения, Лена! А теперь поаплодируйте общемировой премьере моей новой группе «Трясуны»!

Линк подмигнул Ридли. Парень возомнил себя Миком Джагером. Мне было неловко из-за него, и я взял Лену за руку. Ощущение от прикосновения было такое, словно я засунул руку в озеро зимой, когда верхний слой воды нагрелся под лучами солнца, и ниже был чистый лед. Я вздрогнул, но не отпустил.

— Надеюсь, ты к этому готова. Его ждет полный провал. Мы вернемся в твою комнату через пять минут, я обещаю.

Лена задумчиво смотрела на Линка:

— Я бы не была так уверена…

Ридли уселась на край сцены, улыбаясь и махая руками, как фанатка. Ее волосы развивались на ветру, розовые и белые пряди обвивали ее плечи.

Тут я услышал знакомую мелодию, и «Шестнадцать лун» полились из динамиков. Но сейчас это не было похоже ни на одну песню из демо-треков Линка. Играли они хорошо, действительно хорошо. И толпа принялась неистовствовать, словно Джексон Хай наконец-то, после долгого ожидания, дождался танцев. Только мы находились на лугу, посреди плантации Равенвуда, имеющей самую дурную славу в округе Гатлина. Энергетика была просто удивительной, неистовой. Абсолютно все танцевали, а половина еще и подпевала, что само по себе было ненормально, поскольку никто не слышал эту песню раньше. Даже Лене пришлось выдавить из себя улыбку, и мы принялись раскачиваться вместе с толпой, потому что удержаться было действительно невозможно.

— Они играют нашу песню, — Лена нашла мою руку.

— Я как раз только что подумал об этом.

— Я знаю, — она переплела свои пальцы с моим, из-за чего дрожь прошла по моему телу. — И играют хорошо, — сказала она, перекрикивая толпу.

— Хорошо? Да они просто супер! Пожалуй, это самый лучший день в жизни Линка.

Все это было просто сумасшествием. И «Трясуны», и Линк, и вечеринка, и Ридли, раскачивающаяся на краешке сцены и сосущая свой ридли-нец. Не самое ненормальное, что я видел за сегодня, но все-таки.

Чуть позже, мы с Леной танцевали, и сначала прошло пять минут, затем двадцать пять, затем тридцать пять, а потом уже и пятьдесят пять, но никто из нас этого не замечал, и никого это не заботило. Мы остановили время — по крайней мере, нам так казалось. У нас был всего один танец, но мы должны были заставить его длиться бесконечно, на тот случай, если это все, что нам осталось.

Ларкин никуда не спешил. Они с Эмили слились в крепком объятии, покачиваясь из стороны в сторону возле одного из костров, которые кто-то зажег в старых мусорных баках. На Эмили была надета куртка Ларкина, и время от времени он стягивал куртку с ее плеча, чтобы лизнуть ее в шею или вытворить еще чего похуже. Он на самом деле был змеей.

— Ларкин! Ей, вообще-то, шестнадцать, — крикнула Лена в сторону костра оттуда, откуда мы танцевали.