Кэми Гарсия - Прекрасные создания

— А как же Призвание?

Она замолчала, раздумывая:

— Вообще-то, я не знаю, что происходит, когда в полночь твоего Шестнадцатого дня рождения на небе нет Луны. Насколько я знаю, подобного никогда раньше не было. Мне кажется, что если нет Шестнадцатый Луны, то не может быть и Призвания.

Я должна была испытать облегчение, радость, растерянность. Но все, что я чувствовала, была боль:

— Так все закончилось?

— Не знаю, — она протянула руку и подняла меня с земли, ставя на ноги рядом с собой.

Ее рука была теплой и сильной, и я почувствовала, как в моей голове что-то начинает проясняться. Мы обе знали, что я буду делать дальше. Так же, как — я подозреваю — Иви знала, что собиралась делать Женевьева на этом самом месте более ста лет назад.

Как только мы открыли потрескавшуюся обложку книги, я мгновенно поняла, до какой страницы мне листать, как если бы знала это с самого начала.

— Ты знаешь, что это противоестественно. И знаешь, какие будут последствия.

— З наю.

— И знаешь, что нет никаких гарантий, что это сработает. В прошлый раз все закончилось не так хорошо. Но могу сказать тебе вот что: моя пра-пра-тетя Иви там же, где и Предки, и они нам помогут, чем смогут.

— Амма. Пожалуйста. У меня нет выбора.

Долгим взглядом она смотрела мне в глаза. Наконец, кивнула:

— Я знаю, что не смогу отговорить тебя поступить так, как задумала. Потому что ты любишь моего мальчика. И так как я тоже его люблю, я тебе помогу.

Я взглянула на нее, и до меня дошло:

— Так вот почему сегодня вечером вы принесли сюда Книгу Лун.

Амма медленно кивнула. Она дотронулась рукой до моей шеи и вытащила цепочку с висящим на ней кольцом из-под школьной толстовки Итана, которая все еще была на мне надета.

— Это было кольцо Лайлы. Видимо, он очень сильно любит тебя, раз отдал тебе эту вещь.

Итан, я люблю тебя.

— Любовь обладает очень мощной силой, Лена Дюкейн. С материнской любовью шутки плохи. И мне кажется, что Лайла пыталась помочь, уж как могла.

Она сорвала кольцо с моей шеи. И на коже — в том месте, где прорвалась цепочка, — остался порез. Она надела кольцо на мой средний палец.

— Лайла полюбила бы тебя. У тебя есть то, чего не было у Женевьевы, когда она воспользовалась Книгой — любовь двух семей.

Я закрыла глаза, чувствуя прикосновение прохладного металла к своей коже:

— Надеюсь, вы правы.

— Подожди, — Амма протянула руку и вытащила из кармана Итана медальон Женевьевы, по-прежнему завернутый в ее фамильный носовой платок. — Просто, чтобы напомнить всем, что на тебе уже лежит одно проклятие, — она обеспокоено вздохнула. — Не хочу быть осужденной дважды за одно и то же преступление.

Она положила медальон на книгу:

— На этот раз мы все сделаем правильно.

Сняв со своей шеи старинный амулет, она положила его рядом с медальоном. Маленький золотой круг выглядел почти как монетка, изображение на нем стерлось из-за постоянной носки и от времени:

— Чтобы напомнить всем, что если они связались с моим мальчиком, то будут иметь дело со мной.

Она закрыла глаза. Я сделала то же самое. Дотронулась руками до страниц и начала петь — сначала медленно, а потом все громче и громче.

CRUOR PECTORIS MEI, TUTELA TUA EST.

VITA VITAE MEAE, CORRIPIENS TUAM, CORRIPIENS MEAM.

Я произносила слова с уверенностью. С той уверенностью, что приходит, только если тебе действительно все равно, выживешь ты или умрешь.

“CORPUS CORPORIS MEI, MEDULLA MENSQUE,

ANIMA ANIMAE MEAE, ANIMAM NOSTRAM CONECTE.”

Я выкрикивала слова в остановившуюся действительность, хотя никто, кроме Аммы, не слышал их.

“CRUOR PECTORIS MEI, LUNA MEA, AESTUS MEUS.

CRUOR PECTORIS MEI. FATUM MEUM, MEA SALUS.”

Амма сжала мои дрожащие руки в своих надежных, и мы вместе стали произносить Заклинание. На этот раз мы говорили на языке Итана и его матери, на языке Лайлы, дяди Мэйкона и тети Дель, на языке Аммы и Линка, и маленькой Райан, и всех, кто любил Итана, и кто любил нас.

Все, что мы говорили сейчас, звучало как песня.

Песня любви к Итану Лоусону Уэйту двух людей, которые любили его больше всех. И которые будут тосковать по нему, если потерпят неудачу.

КРОВЬ СЕРДЦА МОЕГО — ТВОЯ ЗАЩИТА.

ЖИЗНЬ ЖИЗНИ МОЕЙ — ЗАБИРАЯ ТВОЮ, МОЮ ЗАБИРАЕТ.

ТЕЛО ОТ ТЕЛА МОЕГО, СУЩНОСТИ И МЫСЛЕЙ.

ДУША В ДУШЕ МОЕЙ — СВЯЗАТЬ ИХ ВОЕДИНО.

КРОВЬ СЕРДЦА МОЕГО, МОИ ПРИЛИВЫ И ОТЛИВЫ, ЛУНА МОЯ.

КРОВЬ СЕРДЦА МОЕГО, МОЕ СПАСЕНИЕ, МОЯ ПОГИБЕЛЬ.

В ту же секунду меня, Книгу, склеп и Амму поразила молния. По крайней мере, мне так показалось. Но потом я вспомнила, что в видении Женевьева испытала то же самое. Амму отбросило к стене склепа, и головой она стукнулась о камень.

Я почувствовала, как по телу пробежал электрический ток, и расслабилась, смирившись с тем, что если я и умерла, то хотя бы буду с Итаном. Я чувствовала его, то, как близок он мне, как сильно я его люблю. И ощущая пылающее на моем пальце кольцо, я знала, что и он меня любит.

Мне казалось, что мои глаза горят, куда бы я ни посмотрела, я видела тусклый золотой свет, как будто он каким-то образом исходит от меня.

Я услышала шепот Аммы:

— Мой мальчик.

И повернулась к Итану. Он купался в золотом свете, так же, как и все остальное. Он по-прежнему был неподвижен. Я в панике посмотрела на Амму:

— Не сработало.

Она прислонилась к каменному алтарю и закрыла глаза.

Я закричала:

— Это не сработало!

И пинком отшвырнула от себя Книгу, прямо в грязь. Потом посмотрела наверх. Там снова взошла Луна. Подняв руки над головой, я протянула их к небу. По моим жилам, там, где должна быть кровь, растекался жар. Это во мне закипал гнев, и ему не находилось выхода. Я чувствовала, что он разъедает меня изнутри. И понимала, что если не найду способ выплеснуть его, он меня уничтожит.

Хантинг. Ларкин. Сарафина.

Пожиратель, трус, и моя кровожадная мать, которая жила ради того, чтобы погубить своего собственного ребенка. Уродливые ветки генеалогического древа моей Магической семьи.

Как могла я выбрать себе Призвание, когда они уже забрали то единственное, что было для меня важно? Жар в моих руках все нарастал, как будто по своей собственной воле. На небе сверкнула молния. Я заранее знала, куда она ударит.

Три точки на компасе, указатель мне был не нужен.

Молния ударила в пламя, поразив три цели одновременно — тех, кто сегодня ночью отобрал у меня все. Я должна была отвернуться, но не сделала этого. Статуя, которая секундой ранее была моей матерью, вдруг стала удивительно красивой — будучи охваченной пламенем при свете луны.