Кэми Гарсия - Прекрасные создания

Веселого Рождества, Лена.

Но ответа не было. Она ушла, и к этому мне было не подготовиться ни за пятьдесят три дня, ни за пятьдесят три года, и даже ни за пятьдесят три столетия.

А пятьдесят три минуты спустя я сидел за столом в одиночестве в переполненном кафетерии, что уже само по себе говорило о многом, и смотрел в окно. По небу плыли облака, и Гатлин весь окрасился в серый цвет. Я бы не назвал это штормом, ведь снега не было уже много лет. Если нам везло, то за весь год могло выпасть несколько снежинок, но никогда снег не шел целый день с того момента, как мне исполнилось двенадцать.

Я хотел, чтобы пошел снег. И я бы хотел отмотать последние события обратно, чтобы вновь оказаться в коридоре с Леной. Я бы хотел сказать ей, что мне абсолютно наплевать на то, что все в городе меня ненавидят, потому что это на самом деле не имеет ни малейшего значения. Я был потерян до того, как обрел ее в своих снах и до той нашей встречи под дождем. Я знаю, что все выглядело так, словно это я постоянно спасаю Лену, но на самом деле это она спасала меня, и я не был готов к тому, что она внезапно перестанет это делать.

— Эй, чувак, — Линк плюхнулся на скамью за пустым столиком напротив меня. — А где Лена? Я хотел сказать ей спасибо.

— За что?

Линк вытащил согнутый пополам тетрадный лист из кармана.

— Она написала мне песню. Вот круто, да?

Я даже не мог смотреть на него. Она разговаривала с Линком, а не со мной.

Линк подцепил кусок моей нетронутой пиццы.

— Слушай, я хотел попросить тебя об одолжении.

— Валяй. Чего тебе надо?

— Мы с Ридли отправляемся в Нью-Йорк на каникулах. Если кто-то спросит, я в церковном лагере в Саванне, и это все, что ты знаешь.

— В Саванне нет церковного лагеря.

— Ну, да, но моя мама этого не знает. Я сказал ей, что записался в лагерь, потому что у них есть что-то вроде баптистской рок-группы.

— И она поверила?

— Она ведет себя странновато в последнее время, но мне все равно. Она сказала, я могу ехать.

— Что бы там не говорила твоя мама, ты не можешь уехать. Есть кое-что, чего ты не знаешь о Ридли. Она… опасна. С тобой может кое-что случиться.

Он аж засветился. Никогда не видел таким Линка раньше. Опять же, в последнее время я не так уж часто его видел. Я все время был с Леной, либо думал о Лене, о Книге и о ее дне рождения. Вокруг этого крутился весь мой мир еще час назад.

— На это я и надеюсь. Я схожу с ума по этой девчонке. Знаешь, она реально что-то со мной сделала, — и он схватил последний кусок пиццы с моей тарелки.

На какое-то мгновение мне пришла в голову мысль рассказать все Линку, как в старые добрые времена — о Лене, о ее семье, о Ридли, Женевьеве и Итане Картере Уэйте. Линк знал, как это все начиналось, но сможет ли он поверить во все остальное. Иногда мы слишком многого просим, даже от лучших друзей. В данный момент я боялся потерять еще и Линка, но что-то сделать было необходимо. Я не мог позволить ему уехать в Нью-Йорк, или куда-нибудь еще, с Ридли.

— Слушай, друг, ты должен мне поверить. Не связывайся с ней. Она просто использует тебя. Ты пострадаешь.

Он смял банку колы в руке.

— О, я понял. Если самая горячая девчонка в городе начинает что-то крутить со мной, то значит, она обязательно использует меня? Похоже, ты считаешь, что только тебе можно урвать самую крутую цыпочку. С каких пор у тебя такое самомнение?

— Я не это имел в виду.

Линк встал.

— По-моему, мы оба знаем, что ты имел в виду. Забудь о моей просьбе.

Было слишком поздно. Ридли уже полностью завладела им. Что бы я ни говорил, ничего не изменит его решения. Я не мог потерять и девушку, и друга в один день.

— Слушай, ты неправильно понял. Я ничего не скажу, не говоря уже о том, что твоя мать вряд ли будет со мной разговаривать.

— Круто. Тяжко тебе иметь такого красивого и талантливого лучшего друга.

Линк взял печенье с моей тарелки и переломил его пополам. Как будто это вновь был тот грязный батончик Твинки с пола автобуса. Ссора миновала. Никакой девушке, даже если она Сирена, не встать между нами.

Эмили не сводила с него глаз.

— Тебе лучше идти, пока Эмили не сдала тебя твоей маме. Тогда ты уже точно не попадешь в церковный лагерь, хоть реальный, хоть вымышленный.

— Да наплевать мне на нее, — но он забеспокоился. Меньше всего он хотел застрять дома с мамой на все зимние каникулы. И он не хотел, чтобы от него отвернулась команда, чтобы от него отвернулся весь Джексон, даже если сам он был то ли слишком глуп, то ли слишком наивен, чтобы осознавать это.

В понедельник я помогал Амме сносить вниз с чердака праздничные украшения. Из-за пыли у меня слезились глаза, по крайней мере, я себя убеждал, что дело именно в ней. Я нашел модель маленького города, освещенного маленькими белыми огнями, которую моя мама каждый год ставила под елку, окружая его ватой, изображавшей снег. Дома были сделаны ее бабушкой, и она любила их так сильно, что и я полюбил их, хотя они были сделаны всего лишь из простого картона, клея и блесток и постоянно падали, когда я пытался расставить их. «Старые вещи всегда лучше новых, потому что у них есть своя собственная история, Итан». Мама бы взяла в руки старую жестяную машинку и сказала: «Представь себе, что моя прапрабабушка играла с этой же самой машинкой, пристраивая тот же самый город под своей елкой, как мы сейчас с тобой».

С каких пор я не видел этого города? Как минимум с того момента, когда я последний раз видел маму. Он казался меньше, чем обычно, а картонные домики — более мятыми и изодранными. Я не нашел ни человечков, ни даже животных ни в одной из коробок. Городок выглядел опустевшим, и это расстроило меня. Словно все волшебство исчезло вместе с ней. Я понял, что, не смотря ни на что, говорю с Леной.

Все ушло. Коробки здесь, но все не так. Ее здесь нет. Это больше даже не городок. И она никогда с тобой не познакомится.

Но ответа не было. Лена либо исчезла, либо блокировала меня. Я даже не знал, что было хуже. Я был действительно одинок, и хуже всего было то, что все остальные видели мое одиночество. Поэтому я направился в единственное место в городе, где, насколько я знал, я ни с кем не встречусь. В библиотеку Гатлина.

— Тетя Мэриан?

В привычно пустой библиотеке было ужасно холодно. По-моему, после заседания дисциплинарного комитета у тети Мэриан вообще больше не будет посетителей.

— Я тут, обернись.

Она сидела в пальто на полу, практически заваленная стопками открытых книг, как будто они только что упали на нее с полок. Она держала книгу в руках и читала ее вслух, пребывая в своем обычном книжном трансе.

« Его мы знаем по приметам.

Он к нам идёт с росой и светом.

Земля в ответ вскипает цветом.

Любимец мира — у ворот ».