Лили Сент-Кроу - Странные ангелы

— Что т-ты д-делаешь?

Язык еле ворочался у него во рту. Надеюсь, Грейвс не превратится сейчас в волка. Его кожа, по крайней мере, пока оставалась ровной и гладкой.

Оборотни, которых мне раньше доводилось видеть только в зеркале заднего вида, похожи на зловещие тени. В барах, куда захаживают обитатели Истинного мира, они выглядят совсем как обычные люди. Да уж, чудны, Господи, творения твои!

Если Грейвс станет оборотнем…

Додумать я не успела. В одно мгновение все тело налилось свинцом, а веки закрылись сами собой. Если мы оба умрем от переохлаждения, то, по крайней мере, по понятной науке причине.

Грейвс беспокойно зашевелился, потом затих. Появление волос на теле и хруст деформирующихся костей обязательно выдаст начало превращения в оборотня. Папа рассказывал и про жуткий хруст, и про безумное рычание, и про покрывающееся шерстью тело.

Боже, только бы не дошло до этого! Из груди вырвался долгий судорожный вздох:

— Я тебя согреваю.

— Господи! — Глаза Грейвса закрылись, несмотря на все старания не заснуть. — Ты ведь сама как ледышка!

— Ты не лучше.

Пистолет лежал на тумбочке. Когда кости начнут деформироваться, Грейвс наверняка закричит от боли, а у меня будет достаточно времени, чтобы решить проблему с новообращенным зверем.

Дрю, сейчас же соберись с мыслями!

Легко сказать, труднее сделать. Я так устала…

Снаружи завывал зимний ветер, но в доме стояла тишина. Заледеневшие от холода руки и ноги горели огнем, постепенно согреваясь. Боль острыми иглами пронизывала все тело до костей. Надеюсь, мы не отморозили пальцы. Все же мороз был не такой сильный.

Что делать?! Мысли путаются, а голова кажется набитой ватой. Надо скорее согреть Грейвса и пойти заделать дыру в задней двери. Вдруг стеклянная дверь не выдержит напора ветра и веранду занесет снегом? Потребуется много времени, прежде чем удастся расчистить ее…

Наконец-то мы начали понемногу согреваться. Щеки у Грейвса заалели, а лоб покрылся испариной. Он перестал стонать, правда, судорожно вздрагивал каждый раз, пытаясь не впасть в забытье, но дыхание становилось ровнее.

— Дрю? — позвал он меня шепотом.

— Что? — с усилием отозвалась я.

Как я устала! А надо встать, заняться задней дверью, потом подумать еще кое о чем, что я совсем упустила из виду.

Не могу вспомнить!

— Ты голая?

Глаза Грейвса в изнеможении закрылись, и он то ли довольно ухмыльнулся, то ли всхрапнул, засыпая.

Господи, опять сел на любимого конька! Но прежде чем я успела собраться с силами и обругать его, меня сморил тяжелый тревожный сон.

Я проснулась от страшной головной боли, тело затекло во время сна и ныло при каждом движении, в спину словно вбили кол, а левую руку я совсем не чувствовала, наверное, потому, что на ней покоилась чертовски тяжелая голова Грейвса. Я резко подскочила в постели и вздрогнула от прохладного воздуха, коснувшегося обнаженной кожи. От близости горячего тела Грейвса я вся вспотела, и теперь пот быстро остывал на спине и плечах. Во рту стоял мерзкий привкус, будто туда напихали толченого угля и залили вчерашним кофе.

Грейвс лежал на спине и крепко спал. Он не проснулся, даже когда я, корчась от боли, вылезала из постели. Его волосы беспорядочно рассыпались по лицу, над которым гордо возвышался величественный нос. Слегка раскосые глаза придавали внешности парня налет чарующей экзотики, густые черные ресницы резко контрастировали с белизной высоких скул. А вот с раной на плече дело обстояло плохо. Повязка пропиталась кровью и чем-то желтым. От шеи по плечу и ниже на груди вены приобрели сине-черный цвет, переплетаясь в витиеватом узоре.

Ничего хорошего, верно?

Я оглянулась в поисках одежды. От тела по-прежнему омерзительно пахло вчерашней огненной собакой, но надо накинуть на себя хоть что-нибудь, а то можно снова замерзнуть. А еще до смерти хотелось есть.

Первым делом займемся самым важным!

Я натянула джинсы с толстовкой и, прихватив с тумбочки пистолет, направилась в комнату отца. Вернулась я с нейлоновой веревкой, вполне пригодной для скалолазания, закрепления различных грузов и, по счастливому совпадению, для связывания подростка, который может с минуты на минуту превратиться в оборотня.

Оборотни, особенно в первый раз меняющие ипостась, очень чувствительны к серебру. Как видите, народные суеверия не совсем беспочвенны. Впрочем, цепочка на груди Грейвса не полыхала огнем, обжигая кожу, что несказанно меня радовало. Не искрила и сережка в виде черепа и скрещенных костей, прижатая к щеке склоненной набок головой. Пульс на сонной артерии бился ровно и сильно. Несмотря на худобу, Грейвс обладает хорошей мышечной массой. Если он начнет сейчас обращаться в оборотня, то обретет такую силу, что легко отшвырнет меня через всю комнату.

Оборотня будет мучить внезапно вспыхнувший голод, и он устремится на поиски свежего мяса на завтрак!

К чему бы его привязать? К матрасу? Господи, ну почему у меня не кровать с балдахином, где есть четыре столбика: вяжи — не хочу!

К счастью, папа научил меня завязывать узлы. Морской узел с секретом доставит хлопот любому: чем больше тратишь сил, чтобы освободиться от пут, тем туже они затягиваются. А раз у связанного не будет опоры, то и догнать он меня не сумеет. Сначала я связала Грейвсу кисти рук и локти, потом колени и щиколотки. После чего четыре раза примотала его вместе с матрасом к кровати, закрепив веревки секретными узлами — вот и весь фокус!

Если парнишке захочется в туалет, боюсь, ему не повезет. Купить новый матрас я всегда смогу, а новую глотку — вряд ли!

Полюбовавшись на дело своих рук, я направилась в душ. Правда, пришлось поторопиться — время поджимало. Но вы не представляете, как поднимает настроение девушке чистая одежда и умытое лицо! Даже если оно бледное как смерть, а на щеках пылает лихорадочный румянец, и расширенные зрачки придают ему безумный вид. Хорошо хоть прыщ на виске исчез и пока не вылез снова.

Теперь дополните картину всклокоченными волосами, мысленно украсьте их седыми зигзагообразными прядями — и увидите перед собой красавицу, достойную любви самого чудовища Франкенштейна!

Мысль о белоснежных прядях напомнила мне о меченом оборотне и, отбросив в сторону глупые мысли, я вернулась к реальным проблемам. Поскольку ботинки были по-прежнему мокрыми, я нашла пару кроссовок, надела их и приступила к неотложным делам.

Мои надежды не оправдались, и стеклянная дверь на веранду открылась. В образовавшуюся щель надуло немало снега, и стало чертовски холодно. Я с трудом оторвала взгляд от коробки с хлопьями, что стояла на кухонной стойке, и направилась в гараж на поиски фанеры. При мысли о хлопьях в животе громко заурчало.