Лорен Кейт - Мучение

Было нечто замечательное в этом сборище. Это был самый оживлённый День Благодарения, с тех пор как бабушка Люси умерла и Прайсы перестали приезжать на праздники, к болотам Луизианы. Так что это была её семья: все эти люди, ангелы, демоны, и чем бы они ни были. К лучшему или худшему, сложно, изменчиво, полна взлётов и падений, и иногда даже весело. Как и сказал её отец: это была жизнь.

И для девушки, у которой был некоторый опыт с умиранием, период Жизни- стал той вещью, за которую Люси вдруг стала чрезвычайно благодарна.

— Ну, с меня хватит. — обьявила Шелби через несколько минут. — Ну, вы знаете. Еда. Все остальные закончили? Давайте сворачивать это. — Свистнула она и сделала лассо пальцами. — Я стремлюсь вернуться в эту исправительную школу, в которую все мы ходим…хммм.

— Я помогу убрать со стола. — Габби подпрыгнула и начала складывать тарелки, таща с собой Молли на кухню.

Мама Люси все еще посматривала мельком на нее, пытаясь посмотреть на эту компанию глазами своей дочери. Но это было невозможно. Она очень быстро сконцентрировалась на Даниэле и продолжала смотреть то на нее, то на него. Люси хотела, чтобы появилась возможность показать своей маме, что у них с Даниэлем все серьезно и прекрасно и это не похоже ни на что в мире, но вокруг было слишком много людей. Все что должно было быть простым, оказалось трудным.

Затем Эндрю перестал жевать перья на войлоке вокруг его шеи и начал скребстись в двери. Папа Люси встал и потянулся к оводку собаки. Что за облегчение. — Кто-то хочет свою послеобеденную прогулку, — объявил он.

Её мама встала, тоже, и Люси последовала за ней к двери и помогла ей одеть её пальто в горошек. Люси подала своему отцу его шарф. — Спасибо вам, ребята, за такой классный день. Мы уберем посуду, пока вас не будет.

Её мама улыбнулась. — Ты заставляешь нас гордится, Люси. Несмотря ни на что. Помни это.

— Мне нравится Майлз, — сказал отец Люси, затягивая поводок Эндрю на ошейнике.

— И Даниель…просто замечательный. — сказала её мама, в тон голосу отца.

Щёки Люси вспыхнули и она оглянулась на стол. Посмотрела на родителей взглядом "пожалуйста, не смущайте меня." — Хорошо, приятной долгой прогулки!

Люси держала дверь открытой и смотрела на них, уходящих в ночь, с нетерпеливой собакой, задыхающейся на поводке. Холод через открытйю дверь был бодрящим. В доме было жарко от находящихся в нём людей. Незадолго до того как её родители исчезли вниз по улице, Люси показалось, что она увидела вспышку чего-то снаружи.

Что-то похожее на крыло.

— Ты видел это? — сказала она, не уверенная, кому она это адресовала.

— Что? — оборачиваясь, крикнул ей отец. Он выглядел таким наполненным и счастливым, что это почти разбило сердце Люси.

— Ничего. — выдавила улыбку Люси, закрывая двери. Она чувствовала кого-то прямо за ней.

Даниель. Тепло, которое заставляло её качаться, там, где она стояла.

— Что ты видела?

Его голос был холоден, не от злости, а от страха. Она посмотрела на него, ища его рук, но он повернулся в другую сторону.

— Кэм. — позвал он. — Достань свой лук.

В другом конце комнаты, взметнулась голова Кэма. — Уже?

Свистящий звук за пределами дома заглушил его. Кэм отделился от окна и порылся внутри своей яркой куртки. Люси увидела вспышку серебра и она вспомнила: стрелы, которые он отобрал у девочки-Изгоя.

— Скажи остальным, — сказал Даниель до того, как обернуться к Люси. Его губы приоткрылись и отчаянный взгляд на его лице вынудил ее думать, что он, возможно, поцеловал бы ее, но все, что он сделал, он сказал, — У вас есть штормовой погреб?

— Скажи мне, что происходит. — сказала Люси. Она могла слышать звук бегущей воды на кухне, Арриан и Габби, напевающих мелодию "Сердце и Душа",вместе с Келли, пока мыли посуду. Она могла видеть игривые выражения лиц Молли и Роланда, пока они убирали со стола. И вдруг, Люси осознала, что весь этот обед, в честь Дня Благодарения, был игрой. Прикрытием. Только она не знала для чего.

Майлз появился рядом с Люси. — Что происходит?

— Ничего, чтобы имело к тебе отношение. — сказал Кэм. Не грубо, просто констатируя факты. — Молли, Роланд.

Молли оставила свою груду посуды. — Что мы должны сделать?

Даниель был тем, кто ответил, разговаривая с Молли как будто они вдруг оказались на одной стороне. — Скажи остальным. И найди щиты. Они будут вооружены.

— Кто? — спросила Люси. — Изгои?

Глаза Даниеля остановились на ней и его лицо омрачилось. — Они не должны были найти нас сегодня. Мы знали, что есть такой шанс, но я действительно не хотел, чтобы до этого дошло здесь. Я сожалею.

— Даниель. — прервал его Кэм. — Всё, что имеет сейчас значение — это противостоять.

Послышался тяжелый глухой стук. Кэм и Даниэль инстинктивно двинулись к парадной двери, но Люси покачала головой. — Черный ход, — шептала она. — Через кухню.

Они все стояли мгновение и слушали скрип открывающейся задней двери. Потом долгий и пронзительный крик.

— Кэлли! — Люси побежала через гостинную, судоржно представляя, с какой сценой её лучшая подруга столкнулась. Если б Люси знала, что появятся Изгои, то она не позволила бы прийти Кэлли. Она никогда бы не вернулась домой со всеми. Если что-нибудь плохое случилось, Люс никогда себя не простит.

Распахнув дверь в кухню ее родителей, Люси увидела Кэлли, которую заслоняла собой тоненькая фигура Габби. Она была в безопасности, по крайней мере сейчас. Люси выдыхнула, почти что падая на стену из мускул, которую выстроили для нее Даниэл, Кэм, Майлз и Роланд.

Арриана стояла в белоснежном дверном проёме с гигантским блоком мяса в высоко поднятых руках. Она смотрела, готовая ударить кого-то, кого Люси ещё не могла увидеть.

— Добрый вечер. — Чопорный мужской голос с формальностью.

Когда Арриана снизила блок мяса, в дверях виднелся высокий худой парень в коричневом пальто. Он был очень бледный, с узким лицом и острым носом. Он выглядел знакомым. Обрезанные обесцвеченно-блондинистые волосы. Пустые белые глаза.

Изгой.

Но Люси прежде видела его где-то ещё.

— Фил? — Воскликнула Шелби. — Какого чёрта ты здесь делаешь, и что случилось с твоими глазами? Они полностью…

Даниэль повернулся к Шелби. — Ты знаешь этого Изгоя?

— Изгой? — Шелби вздрогнула. — Он не… он мой горе-тупица бывший… он…

— Он использовал тебя, — Роланд сказал так, как будто он знал то, чего не знали остальные. — Я должен был понять. Признать его тем, кем он был.

"Но ты не понял," сказал Изгой, с устрашающе спокойным голосом. Он потянулся внутрь своего пиджака и, из внутреннего кармана, вытащил серебряный лук. С другого карман вытянул Серебряную стрелу", которую он быстро натянул на тетиву. Он указал (нацелился) на Роланда, затем прокатился (прошелся) по толпе, направляя на каждого из них по очереди.". "Пожалуйста, простите мое вторжение. Я пришел за Люсиндой".