Екатерина Тюрина - Дорога

Была среди них и самая красивая. И вот она то и слетела с седла да бросилась в объятия Северина, повисла на шее прижалась так, как никогда не прижалась бы ни сестра ни дочь. В сердце больно защемило. А что я ожидала? Наверняка он любит, а уж в ее-то чувствах не усомниться никто. Горящие глаза, каждое грациозное движение все твердит: мой. И то с какой ненавистью она глянула на меня. И как ненависть сменилась злым презрением и злорадством, стоило ей заметить шарф закрывающий лицо. Северяне весело галдели между собой, собаки вертелись у них под ногами, даже лошади ласково тянули морды к девушкам… Только я сидя одна в седле, боящаяся даже шелохнуться чтобы не сверзиться неуклюже с седла, была в стороне. Обособленно. Одна. Я — чужая здесь. И это никогда не измениться. Кажется, именно сейчас я осознала это до конца.

Хотелось плакать. И не просто, а реветь, уткнувшись в подушку, и молотить по ней кулаками. Что-то странное невероятно тоскливое металось в груди, билось как в истерике… Одна… Чужая… На что я надеялась, когда ехала сюда? Зачем я нужна Князю, когда рядом с ним есть она? Конечно, я буду женой — навязанной обстоятельствами. А она любовницей, но горячо любимой… Чье положение лучше?

— Княжна, то с вами? Вам нехорошо?

— Все в порядке Латъер. Спасибо за заботу. Мне в колено ласково ткнулась мордой Белая. Князь заговорил ей ногу, но всадника нести она не могла и всю дорогу просто привязанная бежала позади отряда.

— Девушки будут сопровождать нас до самого дома. Теперь бояться больше нечего, — продолжал утешать меня Латъер. Добрый он… Видимо думает что мне страшно. Да мне страшно, но боюсь я отнюдь не призраков и не смерти, а всего лишь будущего… Вскоре Князь вновь сел в седло позади меня. Грозные воительницы пристроились по бокам и не прекращали весело щебетать, даже не пытаясь скрыть свою радость. В который раз меня поражает эта любовь по отношению к своему правителю. Моего отца только и могли, что ругать все кому не лень, хотя правил он куда как лучше предыдущего монарха. Что ж поделать, так у нас людей положено — обругал и сразу легче стало. Ближе к вечеру впереди показалось каменная громада, как мне пояснили — замка. Первая приграничная застава, там мы и переночуем. К этому времени я уже почти засыпала в седле, то и дело краем уха ловя ехидные смешки девушек. Они переговаривались между собой, и я разобрала в чужом языке несколько предложений. Суть их сводилась к тому что «детям давно пора в кроватку». Не очень приятно знаете ли. Наверное, я все же задремала, потому что когда открыла глаза, весь отряд уже спешивался во дворе замка. Суетились слуги, уводя лошадей, обнюхивались между собой собаки, что-то визгливо вопил тощий мужичок, размахивая руками… Лекарь, скорее всего, ибо смотрел он на Сарона и Ильги, которых стаскивали с лошадей и на руках утаскивали в теплое нутро каменного гиганта.

Князь спешился сам, помог слезть мне и тут же куда-то улетучился, оставив меня на попечение своим воительницам. О, боже…

— Чего желает, княжна? — на удивление чисто спросила одна из них, как-то особенно выделив последнее слово. А глаза ехидством так и посверкивали. Нельзя выходить из себя и подавать вид что меня это задевает. Пусть думают, что я ничего не замечаю.

— Горячую ванну, — ответила я.

— Я отведу вас в ваши… покои, — теперь тон был откровенно издевательским. И правда какие покои могут быть на военной заставе? Максимум келья и топчан… Хотя кто их знает этих северян может они прямо на снегу спят. Пришлось для вида безразлично пожать плечами. Приняв это как ответ, девушки дружной стайкой пошли к воротам в замок. Шаг у них был широким, мужским и чтобы хоть как-то поспевать следом, мне приходилось быстро-быстро перебирать ногами, почти бежать, что затекшее за время, проведенное в седле, тело категорически не хотело делать. Комната оправдала мои ожидания. Но хотя бы кровать тут была. Потом две девушки втащили туда большую бадью натаскали воды… Ужин я попросила принести и мое желание немедленно выполнили. Все это омрачало только одно: ложась спать, слышала как в коридоре хихикают между собой воительницы (их комнаты находились рядом с моей). Конечно, говорили они на своем языке, но кое-что я поняла:

— Да, бросьте, откуда такие мысли? Когда уносили воду, я увидела мельком ее лицо, — говорила одна.

— И что же? — тут же жадно спросили остальные.

— Она — райнати. Райнати это у них означает — чудовище.

Меня разбудили тихие слова точнее даже глубокий с довольно таки заметной хрипотцой голос, который их произносил. А еще жар. Наверное, впервые после того как я покинула свой дом мне было жарко…

— Зря ты прятала лицо.

— Княже?! — я подскочила на кровати, натягивая одеяло по уши и привычно закрывая ладонью лицо. — Что вы…

— Не бойся принцесса, — в свете луны светившей в маленькое окошечко я кое-как разглядела его, сидящего на полу прислонившись к моей кровати спиной. Сейчас он смотрел на меня и в синих глазах то и дело мелькали ледяные искры. — Мои подданные слишком уж рады моему приезду.

— И что с того? — возмущенно зашипела я, обалдевшая от его наглости. Это же надо! Что он позволяет себе? Пришел в мою комнату как к себе домой! А я ведь не одета, между прочим! — Неужели это повод нарушать все известные приличия? Он потянулся и невозмутимо сообщил:

— Я не настроен сейчас близко общаться с дамами…

— Что?!

— Ах, принцесса, какие нехорошие у вас мысли! Я всего лишь имел в виду что некоторые из девушек, с которыми ты сегодня познакомилась, имеют дурную манеру навещать своего Князя в ночное время, весьма бесцеремонно нарушая его личного пространства. Проще говоря молоденькие глупышки напрашиваются в мою постель.

— О, боже, неужели это такая уж трагедия? Князь, кажется, ухмыльнулся впрочем, в темноте я могла и ошибиться.

— Для кого как. Но я ведь решил завести семью. Знаю что у вас, людей совсем другие законы… Да и северяне если честно не всегда их соблюдают, но я считаю недопустимым измену. Мои дети никогда не скажут, что я предал их мать.

— И вы решили… что? Спрятаться у меня?

— Ну, да, — поджал плечами Северин. — Где-где, а тут они меня искать и не подумают?

— Это почему же? — вырвалось у меня.

— У нас не принято делить с женщиной ложе до обряда, только если она не нашего народа, разумеется. Краска бросилась мне в лицо. Спросила, называется… За языком следить надо! А Князь вдруг потянулся, встал и… преспокойно уселся рядом со мной на кровать. Наклонился ко мне и отнял руку от лица. Я так опешила, что даже шевельнутся не могла, только следила как завороженная за его движениями.

— Зачем лицо прячешь? — тихо и проникновенно спросил, глядя прямо в мои глаза.