Влада Крапицкая - Пишущая судьбы

— Подожди, а почему двойная доза женских гормонов? Ты уже знаешь пол ребёнка?

— А чего его знать то? У нас только девочки рождаются, — ответила я. — По крайней мере, последние семь поколений.

— Хм, весёлая жизнь меня ждёт — четыре женщины в семье!

— Почему четыре? — я удивлённо посмотрела на него.

— Ты и минимум три ребёнка. Надеюсь, что хотя бы они не все будут с твоим характером.

Я с улыбкой посмотрела на Севу, и в груди разлилось приятное тепло. "Значит, он хочет от меня не одного ребёнка!".

— Даже так? А что сын не нужен? — лукаво спросила я. — Наследник ведь.

— Так ты же сказала — только девочки. Или шансы на мальчика тоже есть? — он выжидающе посмотрел на меня.

— Если честно, то не знаю, — серьёзно ответила я, потому что по взгляду поняла, что для него это важно. — У всех моих предков было по одному ребёнку и только девочки. Возможно, второй или третий ребёнок может быть и мальчиком, а может, и нет.

"Лучше уж сразу сказать правду, чем потом видеть его разочарованное или недовольное лицо" — решила я.

— Мальчик, девочка — без разницы. Главное, что они от тебя, — улыбнувшись, он нежно поцеловал меня и опять стал водить пальцами по животу.

Приятные поглаживания расслабляли и я, закрыв глаза, радовалась тому, что Сева рядом, а главное тому, что он любит меня. Было так уютно и спокойно лежать у него под боком, и казалось, что счастливее меня сейчас нет женщины на Земле. Повернувшись на бок и прижавшись к нему, я почувствовала, как на меня охватывает дремота. "Ну что за напасть! Мне тут счастье привалило, а я спать хочу" — не сдержав зевок, недовольно подумала я.

— Спать хочешь? — заботливо спросил он.

— Угу, но буду бороться со сном до последнего.

— Я тебе поборюсь! Быстро закрывай глаза!

— А ты не уедешь?

— Конечно, нет, — с улыбкой сказал он. — Кстати, а что тебе можно есть?

— Там, в сумке, листок с рекомендациями, — ещё раз зевнув, ответила я. — Вкусненьким меня побаловать хочешь?

— Да, хочу. Но сначала ты должна заснуть, и пока ты этого не сделаешь, я отказываюсь что-то готовить.

— Вечно у тебя какие-то условия, — пробурчала я, наслаждаясь чувством защищённости, которое испытывала только рядом с ним.

Проснулась я через три часа и по квартире уже разносились изумительные запахи. "И за что мне такое счастье?" — с улыбкой подумала я и, поднявшись с кровати, набросила на себя халат.

— Голову даю на отсечение — в этой квартире никогда так вкусно не пахло! — зайдя на кухню, довольно произнесла я и, подойдя к Севе, прижалась к нему.

— Кстати, по поводу квартиры. Я смотрю ты уже детскую начала обустраивать?

— Да. Чего тянуть-то?

— Это ты поспешила, — с улыбкой сказал он.

— Веришь в предрассудки? — я удивлённо посмотрела на него.

— Нет, просто жить мы будем в моей квартире и соответственно детскую необходимо обустраивать там.

— Ооо! Как ты быстро всё решил! А моё мнение не интересует?

— Почему же, интересует. Меня очень интересует твоё мнение по поводу цвета стен в детской и мебели, по поводу детской одежды, цвета и фирмы коляски, в которой наша малышка будет гулять на улице, а также по поводу игрушек и няни, которую мы будем нанимать. Меня по стольким вопросам интересует твоё мнение, что я могу до вечера их перечислять. Хочешь? — ласково спросил он.

— Но с квартирой ты уже всё решил?

— Естественно.

— Ладно, я согласна. Это я просто из вредности и по старой привычке бурчу, — ответила я.

— Бурчи, пожалуйста, почаще. Но сначала поешь, чтобы на это были силы, — усадив за стол, он поцеловал меня в лоб. — Правда, из тех продуктов, которые тебе можно, что-то действительно вкусное приготовить очень трудно, но я старался. Сейчас перекусишь, и будем собирать твои вещи, а дома Нина уже приготовит полноценный ужин для тебя.

— А кто такая Нина?

— Моя домработница. Она работала у нас ещё, когда были живы родители и поэтому уже, как член семьи для меня. После смерти родителей она взяла меня под опеку и считает чуть не своим сыном, о котором должна заботиться. И, кстати — она отличный повар. Я позвонил ей и продиктовал, что тебе можно, и она заверила меня, что через месяц даже на такой диете она заставить тебя набрать не один килограмм.

— Эй, вы там не переусердствуйте!

— Ешь давай! — он поставил передо мной тарелку и, сев напротив, с улыбкой стал наблюдать за мной.

— А ты что не будешь? — спросила я, посмотрев на еду.

— Я, конечно, за здоровое питание, но не до такой степени, — весело ответил он, глядя на пропаренную рыбу. — Потерплю до вечера.

Через двадцать минут я закончила с обедом, и довольно потёрла набитый до отказа животик. Несмотря на неприглядный вид, вкус был божественный, и я съела всё до последней крошки.

На сбор моих вещей ушло больше трёх часов, и я успела устать, хотя на самом деле мало что делала, а только руководила Севой, что складывать в чемоданы, а что нет. Закрывая двери квартиры, я почему-то подумала, что больше никогда здесь жить уже не буду. "Ну и хорошо! Я много глупостей здесь наделала в своё время и пора избавляться от всего, что касалось прошлой жизни" — спускаясь в лифте, думала я.

Оказалось, что дом Севы находиться недалеко от моего, и уже через двадцать минут мы въехали во двор. Поставив машину на парковке, он помог мне выйти и сказал:

— Чемоданы чуть позже занесу. Пошли осматривать твоё новое место жительства.

Поднявшись на двадцатый этаж, он открыл дверь и гостеприимно распахнул её, но не успела я сделать и шага, как он схватил меня за рукав куртки и сказал:

— Куда!? — я остановилась и удивлённо посмотрела на него, а он, улыбнувшись, подхватил меня на руки и сказал: — Ты впервые входишь в свой дом, и я хочу перенести тебя через порог. Говорят хорошая примета.

— Ты меня балуешь. Кормишь, носишь на руках, волнуешься за меня, а я гадкая, — застенчиво произнесла я. — Мне уже стыдно, что я для тебя ничего такого не делаю. А если мне стыдно, то дело труба. Наверное, во мне проснулась совесть. Правы те, кто говорит, что совесть как хомяк — или спит, или грызёт. Двадцать один год она спала, а сейчас, получается, взяла и проснулась.

— Успокойся, давай так — я бы не хотел, чтобы и ты носила меня на руках…

— А зря, наверное, со стороны это выглядело бы комично!

— Спорный момент, — он улыбнулся. — Второе — кормить меня тоже не нужно…

— Это верно. Ты мне дорог и устраивать тебе заворот кишок не хочется. Готовить я умею только три блюда, а остальное не съедобно.

— Ого! А вот это действительно уже страшно. Ты признаёшься в своих недостатках? Я на тебя всё-таки хорошо влияю!

— Только не надо раздуваться от гордости! — дерзко бросила я. — И ты, наконец, перенесёшь меня через порог?

Он рассмеялся и, перешагнув через порог, поцеловал меня.