Влада Крапицкая - Пишущая судьбы

— Чтобы ты не делала, это ведь в прошлом? — уже перебив меня, спросила она.

— Да, в прошлом, — произнесла я.

— Вот и хорошо, — уверенно сказала она. — Мы все делаем ошибки, но не каждый готов их признать. Ты признаёшь их, а это самое главное. А теперь перестань заниматься самобичеванием и неси Севушке завтрак в постель.

Пока мы разговаривали, она успела поставить на поднос чашку чая для меня и чашку кофе для Севы, сметану, и две тарелки блинчиков с творогом. Попробовав поднять его, она посмотрела на меня и сказала:

— Пошли, я сама донесу его до дверей.

— Нина, ну честно, я сама могу это сделать! — обиженно сказала я. — Это же не мешок цемента.

— Родишь, потом будешь носить, — безапелляционно заявила она и, взяв поднос, вышла из кухни.

Остановившись на втором этаже, перед дверями спальни, она вручила мне поднос и, открыв дверь, подождала пока я войду, после чего тихо прикрыла дверь.

Поставив поднос на тумбочку, я взобралась на кровать и, просунув руки под одеяло, начала поглаживать Севу по груди и, целуя в щёку, шептать:

— Карелин Всеволод Петрович, проснитесь, пожалуйста. Торопова, а в будущем Карелина Айрина Романовна очень хочет покормить вас завтраком.

Он зашевелился и, открыв глаза, сонно посмотрел на меня, а потом улыбнулся:

— Что-что? Я не расслышал. Кто меня хочет покормить завтраком?

— Я!

— Ты меня пугаешь солнышко, — садясь в кровати, произнёс он. — Сначала начала признавать свои недостатки, а теперь и завтраки таскаешь мне в кровать. Даже боюсь представить свою дальнейшую жизнь.

Я улыбнулась и, поставив ему поднос на колени, взяла свою тарелку с блинчиками. Залив их сметаной я стала с удовольствием их жевать, наслаждаясь ощущением спокойствия и уверенности в счастливом будущем.

— Слушай, я вот всё думаю — Нина такая хорошая, почему у неё нет своей семьи? — спросила я, беря чашку с чаем.

— Она у неё была, но её ребёнок и муж погибли, — печально сказал Сева.

— Как погибли?!

— Её муж был военным и служил в Чечне. Его убили во время одной из операций, а когда, после похорон мужа, она с жёнами других военных ехала в аэропорт, их машину обстреляли. Нину ранили, а её сына убили. За трое суток она потеряла всю свою семью.

— Какой кошмар, — прошептала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

— Да, кошмар, — с грустью согласился он. — Ранение было серьёзным и, после него она уже не могла иметь детей. Моя мама нашла её в госпитале Бурденко, где она проходила реабилитацию после ранения. Моя мать тогда занималась благотворительностью и, увидев Нину, с пустыми, мёртвыми глазами, и не желающую жить, она забрала её к нам, потому что ей даже идти было некуда. И вот с тех пор она жила у нас. Папа позже купил ей квартиру, думая, что она всё же захочет создать новую семью, но она всегда говорила, что теперь мы её семья, и другая ей не нужна. А когда не стало моих родителей, она горевала не меньше меня. Она всегда была моим надёжным тылом и моей второй матерью. Думаю, во мне она видит своего погибшего сына.

К концу рассказа я уже вовсю хлюпала носом и, не сдерживаясь, плакала.

— Почему хорошим и добрым людям жизнь преподносит такие испытания, а такие твари как я, живут счастливо? — пробормотала я, вспомнив самолёт и погибших людей.

— Ты не тварь, — забрав у меня тарелку и чашку, Сева убрал поднос и прижал к себе. — Ты же не специально убила этих людей.

— Девяносто двух — не специально, — ответила я, цепляя за него. — А одного специально! Ведь я знала что делаю, когда писала судьбу. Его же тоже кто-то любил, и кто-то называл папой, и сыном, а я…

Дальше говорить я уже не могла, потому что от слёз в горле образовался комок.

— Значит так, — твёрдо сказал Сева и встряхнул меня. — Хочешь, расскажу, кем был Велехов Сергей и на чём он сделал первые деньги? Начинал он как сутенёр, а потом развернул свою деятельность шире, и постепенно подмял под себя не одну фирму, которая предоставляла эскорт-услуги. Но этого ему было мало, и он пошёл дальше, начав продавать девушек в бордели Египта, Турции и Греции. И большая часть девушек понятия не имели, куда они едут. Поверь, ты избавила мир от мерзавца, потому что о дальнейших его подвигах я вообще не хочу тебе рассказывать.

— Но ведь остальные…

— Остальных ты не хотела убивать и вообще, может, этот самолёт должен был упасть, и ты просто смоделировала ситуацию таким образом, что он там оказался? Ты никогда об этом не думала?

Я удивлённо посмотрела на Севу, потому что такое мне действительно не приходило в голову. Но вспомнив девочку, я пробормотала:

— А как же ребёнок, который мне снился? Ведь если я должна была родить девочку от того, кто умер при падении, значит, самолёт не должен был разбиться.

— Рина, я думаю, что это твоё чувство вины, таким образом, нашло свой выход. И я ему очень благодарен, — он мягко улыбнулся. — Иначе вряд ли бы я затащил тебя в кровать, и сейчас ты бы не носила под сердцем нашу кроху. Всё к лучшему солнышко, так что перестань лить слёзы и улыбнись. У меня, кстати, для тебя ещё один сюрприз на сегодня приготовлен.

— Какой? — вытирая слёзы, спросила я.

— Увидишь, — хитро ответил он, и посмотрел на часы. — Кстати, он скоро прибудет, а пока предлагаю осмотреть дом.

— Да, не мешало бы, — согласилась я.

Одевшись, он повёл меня на экскурсию по дому, и я с интересом рассматривала каждую комнату, уже точно зная, что другого дома не хочу.

Когда в холле раздался звонок, я набросила куртку и, надев обувь, стала нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, глядя как Сева не спеша одевается.

— Ты специально так медлишь? — спросила я.

— Угадала, — весело ответил он. — Мне нравиться смотреть, как от нетерпения ты приплясываешь на месте, а в глазах горит огонь. Ты всегда так искренне радуешься и мне это по душе, поэтому наслаждаюсь каждой секундой.

Выйдя на улицу, он взял меня за руку и, открыв с пульта ворота, улыбнулся, когда во двор съехал фургон, и я поняла, что привезли Хана.

— Люблю, люблю, люблю тебя! — чуть не завизжав от радости, сказала я и поцеловала Севу в губы.

— И я тебя. Специально выбирал дом с большим участком. А за домом даже есть готовое стойло для него.

— Спасибо тебе!

Устроив Хана, я осмотрела прилегающую к дому территорию, представляя, как здесь хорошо летом и окончательно влюбилась в этот дом. Едя в Москву за вещами первой необходимости, я сказала Севе:

— По собственной воле я этот дом никогда не покину, и если решишь лет через десять поменять меня на какую-то молодую профурсетку, готовься к войне! А вообще, сколько стоит дом? Я готова полностью за него заплатить.

— Ещё чего удумала — платить! Оставь свои денежки при себе, — презрительно ответил он. — И менять тебя через десять, двадцать или тридцать лет я не собираюсь, даже не надейся!