Лиза Смит - Возвращение: Наступление ночи (пер. Lidenn Husid)

В четыре часа дня они позвонили Стефану. Да, они могут прийти. Они спустились вниз и забрали Мэтта.

В пансионате, Елена не стала повторять ритуал с поцелуями, как в предыдущий день… к очевидному разочарованию Мэтта. Но она была восхищена новой одеждой, хотя для прошлой Елены не было бы никаких причин ей восхищаться. Она парила в трех футах над полом, подносила одежду к лицу и делала глубокий радостный вдох, а затем просияла в сторону Мередит, хотя когда Бонни подобрала одну из футболок, она не смогла почувствовать ничего, кроме запаха смягчителя ткани. Ни даже пляжного одеколона Мередит.

– Извини, – беспомощно сказал Стефан, когда Елена внезапно чихнула, обнимая небесно-голубой топ в ее руках, словно это был котенок. Но лицо Стефана было таким ранимым, и Мередит, будучи несколько смущенной, заверила его, что ей приятно, что ее так высоко ценят.

– Она может сказать, откуда одежда, – объяснил Стефан, – она не будет носить ничего из подпольных цехов.

– Я покупаю вещи только в местах, перечисленных на сайте Sweatshop-Free Clothing (одежда не подпольного производства), – просто сказала Мередит. – Нам с Бонни нужно тебе кое-что сказать, – добавила девушка.

Пока она подробно пересказывала пророчество Бонни, та отвела Елену в ванную комнату и помогла ей переодеться в шорты, которые той подошли, и небесно-голубой топ, который почти подошел, но был лишь немного длинноват.

Цвет превосходно подчеркивал спутанные, но все еще прекрасные волосы Елены, а когда Бонни попыталась помочь ей взглянуть в ручное зеркальце, которое она принесла,… осколки старого зеркала все уже были убраны,… Елена выглядела озадаченной, как щенок, которому показали его собственное отражение. Бонни продолжила держать зеркальце перед ее лицом, и Елена заглядывала в него то с одной, то с другой стороны, как ребенок, играющий в прятки.

Бонни осталось довольствоваться только тщательным расчесыванием этой спутанной золотой массы, с которой Стефан, безусловно, не знал как справиться. Когда, наконец, волосы Елены стали гладкими и шелковистыми, Бонни с гордостью вывела ее в комнату, чтобы похвастаться перед остальными

И сразу же пожалела. Эти трое были глубоко поглощены, казалось, очень мрачным разговором. С неохотой, Бонни отпустила Елену, которая буквально порхнула на колени к Стефану, и сама присоединилась к беседе.

– Конечно, мы понимаем, – говорила Мередит – Даже перед тем, как Кэролайн слетела с катушек, какой другой выбор мог бы быть, в конце концов? Но…

– Что еще за «другой выбор»? – спросила Бонни, когда села на кровать Стефана позади него, – О чем вы, ребята, говорите?

Была долгая пауза, а затем Мередит поднялась и обхватила Бонни рукой. – Мы говорили о том, почему Стефану и Елене нужно покинуть Феллс Черч… нужно уехать подальше.

Сперва Бонни никак не отреагировала,… она знала, что должна была что-то почувствовать, но она была слишком шокирована, чтобы понять, что это было. Когда речь вернулась к ней, единственное что ведьма услышала, был ее глупый вопрос – Уехать? Почему?

– Ты видела почему – здесь, вчера, – произнесла Мередит, ее темные глаза наполнились болью, на ее лице в кои-то веки отразилось неконтролируемое страдание, которое она должно быть чувствовала. Но в тот момент ничьи страдания не значили для Бонни больше, чем ее собственные.

И сейчас они пришли, как лавина, которая засыпала ее раскаленным снегом. Льдом, который горел. Она достаточно долго пыталась выбраться из этого, чтобы сказать:

– Кэролайн ничего не сделает. Она дала обет. Она знает, что нарушить его… особенно когда… когда «вы знаете кто» тоже поставил подпись…

Мередит, должно быть, рассказала Стефану про ворона, потому что он вздохнул и покачал головой, нежно отодвигая Елену, которая пыталась заглянуть ему в лицо. Она ясно осознавала несчастье в группе, но так же ясно она не могла понять, что послужило тому причиной.

– Последний человек, которого я хотел бы видеть рядом с Кэролайн, это мой брат, – он раздраженно откинул с глаз темные волосы, точно они напомнили ему, насколько они с братом были похожи. – И я также не думаю, что угроза Мередит насчет сестер женской общины сработает. Она слишком далеко зашла в темноту.

У Бонни внутри все сжалось. Ей не нравились мысли, которые вызвали эти слова: далеко в темноту.

– Но… – начал Мэтт, и Бонни поняла, что он чувствовал то же самое, – потрясение и дурноту, словно они слезли с какой-нибудь дешевой карусели.

– Послушайте, – сказал Стефан, – есть и другая причина, по которой мы не можем остаться.

– Какая другая причина? – медленно произнес Мэтт. Бонни была слишком подавлена, чтобы говорить. Она думала об этом, где-то глубоко в подсознании. Но каждый раз она отгоняла от себя эти мысли.

– Я думаю, Бонни это уже поняла, – Стефан посмотрел на нее. Она посмотрела в ответ глазами, в которых плескались слезы.

– Феллс Черч, – медленно и печально объяснял Стефан, – был построен на пересечении энергетических линий. Линий чистейшей Силы в земле, помните? Я не знаю, было ли это намеренно. Знает ли кто-нибудь, что Смоллвуды имели отношение к выбору местоположения?

Никто не знал. В старом дневнике Онории Фелл не было ничего о выборе этого места для основания города семьей оборотней.

– Ну, если это и была случайность, то очень несчастливая. Этот город… я должен сказать, точнее городское кладбище… было построено прямо на той территории, где пересекается множество линий «Лей». Вот почему это место стало маяком для сверхъестественных существ, плохих… или не настолько плохих. – Он выглядел смущенным, и Бонни поняла, что он имел в виду себя. – Я был притянут сюда. Так же, как и другие вампиры, как вы знаете. И с каждым, имеющим Силу, кто приходил сюда, этот маяк становился сильнее. Ярче. Привлекательнее для других людей, обладающих Силой. Это порочный круг.

– В конце концов, некоторые из них собираются увидеть Елену, – сказала Мередит, – Бонни, помни, это такие люди, как Стефан, но у этих людей нет его нравственности… Когда они увидят ее…

Бонни почти расплакалась от этой мысли. Ей показалось, она увидела снегопад из белых перьев, каждое из которых медленно кружилось и падало на землю.

– Но… она не была такой, когда она впервые пробудилась, – медленно и упрямо сказал Мэтт. – Она разговаривала. Она была рациональной. Она не летала.

– Разговаривает или нет, ходит или летает, но она все равно обладает Силой, – ответил Стефан, – достаточной, чтобы свести с ума обычных вампиров. Свести с ума, в довольной мере, чтобы навредить ей, дабы заполучить эту Силу. Но Елена не убивает… и не ранит. По крайней мере, я не могу представить, чтобы она это делала. На что я надеюсь, – сказал он, и его лицо потемнело – так это на то, что я смогу забрать ее туда, где она будет… под защитой.