Лиза Смит - Возвращение: Наступление ночи (пер. Lidenn Husid)

Сначала вампир просто не мог в это поверить.

И только он собрался обрушить на них весь свой сарказм, парочка начала свою любовную сцену.

Прямо у него на глазах.

Даже взвились вверх до его уровня, словно желая втереть ему это. Они начали целоваться, ласкать друг друга и… более того.

Они сделали из него вуайериста поневоле. Но Деймон стал еще более сердитым и менее невольным, поскольку с течением времени в их ласках появилось больше страсти. Он с невероятной силой стиснул зубы, когда Стефан предложил Елене свою кровь. Возникло желание крикнуть, что было время, когда эта девочка находилась в его власти. Тогда он мог выпить ее досуха, и та с радостью умерла бы у него на руках. Когда она инстинктивно подчинялась его голосу, и вкус его крови вознес бы ее на небеса в его объятьях.

Очевидно так же как сейчас в объятьях Стефана.

Дальше было хуже. Деймон впился ногтями в ладони, когда Елена завернулась вокруг его братца подобно длинной, изящной змее и плотно прижалась ртом к его шее, а Стефан запрокинул голову с закрытыми глазами.

«Ради любви всех демонов ада, почему они не могут просто покончить с этим?!»

И тут он почувствовал, что не один в просторной кроне своего несомненно удачно выбранного дерева.

Кто-то еще спокойно сидел на большой ветке, прямо около него. Должно быть, он появился в тот момент, как Деймон был всецело поглощен любовной сценой и собственной яростью, но, тем не менее, сделал это весьма, весьма достойно. Никто не мог подкрасться к вампиру настолько незаметно, вот уже двести лет как. Триста, возможно.

В шоке он свалился с ветки и полетел вниз, не воспользовавшись своей вампирской способностью летать.

Но длинная худая рука схватила его и подняла назад в укромное место. Деймон встретился с парой смеющихся золотых глаз.

– «Кто ты, черт возьми?» – спросил он мысленно. Его не тревожило, что это могли услышать влюбленные, плавающие в лунном свете. Ничего кроме дракона или атомной бомбы не привлекло бы их внимания сейчас.

– «Я, черт возьми, Шиничи», – ответил рядом сидящий юноша, волосы которого были самыми эксцентричными из всех, что Деймон когда-либо видел. Гладкие, блестящие, и черные за исключением кончиков, которые неравномерной линией были темно-красного цвета. Когда тот небрежно отбросил челку с глаз, полыхнуло малиновым и его несколько длинноватые волосы, маленькими прядями распределились вокруг воротника. Выглядело это таким образом, словно пляшущие языки пламени лизали их кончики, придавая странный акцент его ответу: я, черт возьми, Шиничи. Если кто и мог подлезть, как дьявол, пришедший из самого Ада, то как раз этот парень.

С другой стороны, его глаза были чистыми золотыми едва ли не ангельскими. «Большинство людей, зовут меня просто Шиничи», добавил он, позволив Деймону увидеть в своих глазах смешинки, будто это была шутка. – «Теперь ты знаешь мое имя. А кто ты?»

Деймон просто молча смотрел на него.

На следующее утро Елена проснулась в узкой кровати Стефана. Она поняла это еще до того как полностью проснулась и молила небеса, чтобы оказалось, что она предоставила тете Джудит несколько разумных оправданий прошлой ночью. Вчерашняя ночь,… само представление о ней было крайне нечетким. Мечтала ли она о пробуждении, которое сейчас выглядит таким чрезвычайным? Она не могла ничего вспомнить,… черт подери, она ничего не помнит!

А потом внезапно она вспомнила все.

Елена резко поднялась и села в кровати; она пыталась собрать свои воспоминания вместе.

Дневной свет. Она вспомнила дневной свет, падающий на нее,… и у нее не было кольца. Она бросала безумный взгляд то на одну, то на другую руку. Никакого кольца. На нее падал луч солнечного света, не причиняя боль. Но это невозможно. Она знала, она помнила, и это знание проникло в каждую клеточку ее тела,… дневной свет убьет ее. Она навсегда запомнила тот единственный контакт солнечного луча с ее рукой. Она никогда не забудет ту жгучую боль,… то прикосновение останется в ее памяти навечно. Никуда нельзя ходить без кольца с лазуритом. Оно само по себе было красивым, но становилось еще прекрасней от осознания того, что это ее спаситель. Без него она должна… она была бы…

Ох-ох.

Но ведь она уже,… не так ли?

Она умерла.

Не просто изменилась, как тогда, когда она стала вампиром, но умерла настоящей смертью, откуда не возвращаются. По ее личной философии она должна была распасться на безымянные атомы или отправиться прямиком в ад.

Вместо этого она и правда не исчезла. У нее был сон о людях, с отеческой или материнской заботой дающих ей советы,… и очень желающих помочь людям, которых вдруг стало легче понимать. Школьный хулиган? Она печально наблюдала, как его пьяный отец вымещает на нем злобу каждую ночь. Девочка, которая никогда не делала домашнее задание? Как и ожидалось, она заботится о трех маленьких братьях и сестрах, пока ее мать целый день лежит в постели. Покормить детей и убраться в доме, это занимало все ее время. За любым поступком скрывалась причина, и теперь Елена понимала это.

Она даже общалась с людьми через их сны. А затем один из Древних прибыл в Феллс Черч и все, что она могла сделать, это смотреть на его вторжение во сны, и не убегать. Он вынудил людей призвать на помощь Стефана,… и Деймон тоже был случайно вызван. И Елена помогала, чем могла. Даже когда это было почти невыносимо из-за того, что Древние знали о любви, знали за какие рычаги дергать, чтобы заставить своих врагов убегать в нужном направлении. Но они боролись с этим, и они победили. И Елена, в попытках исцелить смертельные раны Стефана, в конечном итоге, сама стала смертной: беззащитная, она лежала на земле в Старом Лесу, накрытая курткой Деймона, который исчез, не дожидаясь благодарности.

Этому пробуждению сопутствовали такие привычные вещи: осязание, вкус, слух и зрение,… все чувства шли от сердца, не от разума. Стефан был так добр к ней.

– Так что же я теперь? – сказала Елена громко, наблюдая за тем, как двигаются ее руки, поражаясь своему телу, смертная плоть которого повиновалась законам гравитации. Она однажды сказала, что лишится крыльев ради него. И кто-то поймал ее на слове.

– Ты красавица, – не двигаясь, рассеянно сказал Стефан. Затем он внезапно взмыл вверх:

– Ты говоришь!

– Да я знаю.

– Со смыслом!

– Ты очень любезен.

– В предложениях!

– Я заметила.

– Продолжай, скажи что-нибудь подлиннее, пожалуйста, – сказал Стефан, не веря происходящему.

– Ты слишком долго общался с моими друзьями. В твоих словах есть наглость Бонни, любезность Мэтта, а от Мередит тебе досталась настойчивость на фактах.

– Елена, это ты!

Вместо того, чтобы продолжить глупый диалог со Стефаном словами «Да, это я!» Елена остановилась, чтобы подумать. Она встала с кровати и сделала шаг вперед. Стефан торопливо отвел взгляд, вручая ей одежду. – «Стефан?» «Стефан?»