Филис Каст - Чаша любви

Мальчишки и девчонки хором ахнули от удовольствия. Когда шаманка встала, Бригид услышала, как дети зашевелились.

«Почему они до сих пор не спят?» – подумала она.

Сиара склонила голову, соглашаясь с близнецами-рассказчиками, сбросила с себя теплую козлиную шкуру, сняла плотные штаны и башмаки на толстой подошве. Она подошла к костру лишь в одной некрашеной полотняной рубашке, доходившей почти до середины бедра. Бригид изумленно уставилась на ноги Сиары. Совсем человеческие ступни с изящным подъемом заканчивались не когтями, а гладкими пальцами.

– Сегодня я благодарю богинь! Терпсихору – за силу моей бабушки, а Эпону – за нашу победу над тьмой. Я посвящаю этот праздничный танец памяти тех, кого мы любили, и тех, кто, умирая, одарил нас жизнью.

Бригид могла поклясться, что последние слова шаманки были адресованы Кухулину.

Откуда-то из круга раздался бой барабана, к которому присоединился еще один, потом еще. Затем раздалась чистая высокая трель трубы. По-видимому, шум, который до этого слышала Бригид, означал, что дети бегали за инструментами.

Крылья Сиары развернулись, как темный живой занавес, и она начала танцевать. Если бы до этой ночи кто-нибудь попросил Бригид описать шаманку, то она использовала бы слова «миниатюрная» и «нежная». Но как только Сиара начала вращаться, прыгать, изящными руками выводить в воздухе замысловатые узоры, охотница сразу поняла, как сильно ошибалась. Крылатая шаманка оказалась высокой, стройной, по-женски мускулистой, с удивительно совершенным телом, грациозным и гибким. Она не была ни маленькой, ни хрупкой, пусть и напоминала нимфу своей светящейся кожей, темными волосами и крыльями. Изнеженная женщина никогда не смогла бы исполнить сложнейшие па, требующие явного физического усилия, а Сиара проделывала это легко.

Бригид была поражена и очарована. Она не могла оторвать глаз от изящного, чувственного танца крылатой женщины. Бригид узнала многие движения Сиары, которые были известны каждому ребенку в Партолоне. Даже кентавры приспособили многие элементы праздничного танца к своим телам. Но охотница никогда не видела ничего подобного тому, что показывала Сиара. Она не просто двигалась под музыку, но сама была ею. Все присутствующие заметили, что шаманка начала светиться. Сначала Бригид думала, что это просто капельки пота, блестящие на коже в мерцающем пламени костра, но скоро она поняла, что это сияла сама Сиара. Чем дольше танцевала крылатая женщина, тем больше света исходило от нее. В самый кульминационный момент, когда она вращалась с головокружительной скоростью, ее темные волосы стали потрескивать, затем вспыхнули неземным ярким пламенем.

– Я никогда не видела ничего подобного, – прошептала Бригид воину, не отводя взгляда от Сиары.

Когда он не ответил ей даже своим обычным ворчанием, она искоса взглянула на него. Кухулин уставился на танцующую женщину, не отрывал от нее внимательных и мрачных глаз. Бригид попыталась понять, что означало это выражение. Желание? Страсть? По крайней мере, его лицо больше не было таким безжизненным, как в последние дни.

Она услышала бурные аплодисменты, восторженные крики и взглянула на Сиару, которая присела в поклоне и широко улыбнулась благодарной аудитории. Шаманка встретилась взглядом с Бригид, махнула ей и вернулась на свое место среди хлопающих детей.

– Наследие жизни... – начал Невин.

– ...от смерти, – закончил Керран. – Завтра мы продолжим наш путь в Партолону за этим наследием и тем будущим, о котором мечтали наши праматери.

Керран и Невин поклонились. Взрослые стали собирать детей. На этот раз кентаврийка была почти готова к тому, что Лайэм сейчас бросится в ее объятия.

– Спокойной ночи, охотница! – сказал он и крепко обнял ее.

– Спокойной ночи, – рассеянно проговорила она вслед его исчезающим крыльям.

Бригид не думала о ребенке. Она повернулась к Кухулину. Воин сидел не двигаясь и смотрел в костер. На его лице снова появилась невыразительная маска, но в глазах не замечалось равнодушия. Они были сощурены, как будто воина беспокоила трудная проблема.

Кентаврийке надо было спросить, о чем он думает, но, во имя Богини, ей не хотелось этого делать, вторгаться и выпытывать. Потом охотница вдруг с ошеломлением поняла, что не желала ничего знать о том чувстве, которое Кухулин испытывал к Сиаре.

– Нам троим надо поговорить о том, как лучше всего вести себя завтра, – сказал Кухулин.

– Нам троим? – Бригид с удивлением посмотрела на него, но он этого не заметил, потому что не сводил глаз с крылатой шаманки.

– Тебе, мне и Сиаре, – пояснил воин.

– Мне кажется, надо собрать всех взрослых, – услышала себя Бригид словно со стороны.

Кухулин наконец-то повернулся к ней. Возле уголков его рта виднелись морщинки.

– Незачем встречаться со всеми взрослыми. Они заняты, укладывают детей спать. За последние две луны я уже не раз обсуждал со всеми, как лучше попасть в Партолону.

– Но теперь мы пойдем к замку Стражи. Это все меняет.

– Но недостаточно для того, чтобы перебить всем сон. – Кухулин нахмурился еще больше.

– Ты не преувеличиваешь?

– Ты хочешь, чтобы они уснули, или предпочитаешь завтра иметь дело с семью десятками невыспавшихся детей?

– Не нужно много времени, чтобы поговорить со взрослыми, – настаивала Бригид. – Они должны быть готовы к тому, что в тюрьме замка Стражи находится их соплеменница.

– Им это известно. – Лицо Кухулина потемнело.

– Да, но я думаю, что с ними надо поговорить об этом еще раз.

– Почему с тобой стало так трудно? – раздосадованно спросил Ку.

– Почему ты стал таким упрямым? – выпалила в ответ Бригид.

– Проблемы? – улыбнулась подошедшая Сиара.

– Нет! – рявкнули в один голос Бригид и Кухулин.

– Хорошо. Думаю, нам надо поговорить о завтрашнем дне, – сказала шаманка.

– Я согласен, – ответил Ку и бросил на охотницу испепеляющий взгляд.

Бригид не обратила на это никакого внимания и заметила Сиаре:

– Очень важно, чтобы дети и взрослые оставались вместе. Никто не должен опережать других или отставать.

– То же самое я говорил две луны назад, – вмешался Кухулин. – Еще напомни им, что надо сдерживать... – Воин помолчал, с трудом пряча улыбку. – Да, энтузиазм. – Выражение его лица снова стало сдержанным, морщинки углубились. – Люди Партолоны знают о вашем существовании не только потому, что Фаллон заключена в тюрьму в замке Стражи. Моя мать – Избранная Эпоны. Она сделает так, чтобы известие о том, что вас нашли и привели в Партолону, разнеслось по всей стране. Там все готовы увидеть вас – теоретически. Но слышать о крылатых детях и видеть их... – Он пожал плечами.