Luide - Любовь до гроба

— И это все?!

Господин Жаров молча кивнул и потупился.

— Вы хотите сказать, что побоялись признаться, что пишете книги? — господин Рельский решительно ничего не понимал. Он потер висок — боль снова мстительно напомнила о себе — поморщился и взглянул на инспектора.

— Нет! — с жаром воскликнул тот и объяснил: — Вы не читали мои сочинения. Я пишу сентиментальные романы, в которых довольно откровенно обрисовываю общество Бивхейма. Книги издаются под псевдонимом "госпожа Одинцова", и вы должны понять, что огласка разрушит мою карьеру!

Мировой судья вынужден был согласиться. Мало того, что полицейский, на досуге балующийся сочинительством (и чего? романтичных книжонок!) вряд ли станет пользоваться авторитетом, к тому же ему не простят меткое описание местных нравов.

Представив этого дамского угодника в качестве автора слезливых мелодрам, господин Рельский не смог сдержать смех.

Отсмеявшись, он извинился:

— Простите, инспектор. Уверяю, я приложу все усилия, чтобы госпожа Шорова в дальнейшем не смогла вам повредить.

Полицейский безошибочно распознал намек. Он сдержанно, но от всего сердца поблагодарил мирового судью за понимание и доверие, еще раз покаялся, что вопреки собственному желанию вынужден был нарушить его приказ, после чего откланялся.

Господин Рельский задумчиво посмотрел ему вслед, отметив, что инспектор в одночасье воспрянул духом и даже помолодел, и со вздохом вернулся к делам.

После ухода гоблинши госпожа Чернова пыталась заняться рукоделием, но ее мысли были далеки от починки прохудившегося чулка. Поэтому она с облегчением отложила штопку, когда Лея доложила, что обед подан.

Как оказалась, молодая женщина слишком рано обрадовалась. Домовая воспользовалась тем, что хозяйке было не до нее, и приготовила рыбу! Кухарка расстаралась: кусочки, покрытые золотистой корочкой, были обложены по краям розами и лилиями из свеклы и лука.

— Лея! — позвала София, отодвигая злосчастное блюдо.

Обычно за столом госпоже Черновой домовые не прислуживали, им и без того работы хватало.

— Да, хозяйка! — всем видом демонстрируя простодушие, отозвалась та, появившись на пороге.

— Ты же знаешь, я терпеть не могу рыбу!

София настроилась на долгое но, увы, заведомо проигрышное сражение. Всевозможных водных гадов она терпеть не могла, даже в детстве отказывалась купаться в реке, потому что отчаянно боялась ее обитателей.

— Доктор Верцов говорит, что она очень полезна для здоровья! — не сдавалась домовая.

— Лея, — устало сказала София, вставая из-за стола, — мне совершенно безразлично, какую диету предписывает доктор своим пациентам. Я не больна и не собираюсь давиться этой гадостью!

— А ничего другого нет! — Лея независимо пожала плечами.

Надо сказать, что домовые крайне редко шли на открытые стычки, предпочитая слушать, для вида соглашаться, но поступать по-своему. При жизни господина Чернова его молодая жена не осмеливалась жаловаться, ведь он вырос на руках у Леи и Стена. Теперь вдова также ничего не могла противопоставить домовым — других слуг в доме не осталось, и нанять их не хватало средств.

— Тогда подай молока! — приказала София, не желая идти на попятный.

Домовая пробурчала что-то насчет глупых и упрямых девчонок, но госпожа Чернова пропустила ее тираду мимо ушей.

Лея не собиралась отступать, а Стен никогда не рискнул бы выступить против авторитарной супруги, хоть и сочувствовал хозяйке. Молчун домовой нечасто показывался на глаза госпоже, но свою работу выполнял сноровисто и старательно.

В итоге Софии досталась кружка молока и кусок хлеба — весь ее обед.

В доме воцарилась предгрозовая обстановка, которую слегка развеяло лишь появление гостей.

Господин Рельский и барышня Рельская преподнесли госпоже Черновой марципаны (лакомство из миндаля и молотого сахара) со своей кухни, и София с благодарностью приняла подарок. С его помощью можно умаслить домовую, которая обожала эту сладость.

Едва Рельские расположились у камина, Стен доложил о приходе дракона.

Шеранн был на диво безмятежен, любезно поприветствовал господина Рельского и госпожу Чернову, а при виде барышни Елизаветы рассыпался в комплиментах.

Едва они произнесли традиционные фразы о необычайно теплой погоде, как в дверь постучали, и на пороге появилась домовая.

Лея небрежно присела в книксене (и неловко, потому что ей мешал зажатый под мышкой сверток), потом деловито направилась к камину, не обращая ни малейшего внимания на гостей.

София лишь страдальчески подняла глаза к потолку.

— Я не звала тебя, Лея! — попыталась она воззвать к совести домовой, хоть и без особой надежды.

И верно: должного эффекта ее призыв не возымел.

Домовая развернула и водрузила перед огнем разрисованный экран, потом подбоченилась и ворчливо заметила:

— Вот, теперь вашей нежной коже не повредит пламя!

— Спасибо, Лея! — сухо, с некоторой ноткой обреченности ответила госпожа Чернова.

Право, домовые считали ее несмышленой девчонкой, а Лея вообще вела себя как нянюшка великовозрастной хозяйки!

Гости молча и, как показалось Софии, сочувственно, наблюдали за неравным поединком. Лишь дракон иронически улыбался, но молодая женщина уже свыклась с его неизменной усмешкой.

— Так-то лучше! — Лея горделиво удалилась, оставив поле боя за собой.

— Какая любопытная картина, — вдруг заметил Шеранн, пристально рассматривая экран. — Мне нравится ваше рукоделие…

София перевела взгляд на злополучный экран и едва сдержала неподобающее даме слово, слышанное однажды от господина Чернова, когда тот пребывал в изрядном подпитии. Вышивка гладью в самом деле была роскошная — золотым, алым, багряным и еще десятком оттенков красного искусно изображен дракон, раскинувший крылья в лазурном небе. На фоне пляшущего в камине пламени зрелище получалось умопомрачительное.

— Вижу, вас вдохновили драконы… — проворковал полномочный представитель этого крылатого племени, и Софии показалось, что он готов облизнуться, как кот при виде сливок.

— Не могу принять незаслуженный комплимент, — отрезала госпожа Чернова, подавляя жгучее желание стереть улыбку с его лица — чем-нибудь тяжелым.

Да что ж это такое, что с нею творится?! Как дракону удавалось шутя выводить ее из себя? Ее, превыше всего почитающую сдержанность? София решила непременно обдумать это на досуге.

Дракон приподнял брови, выказывая недоумение продолжительным молчанием хозяйки.

— Это творение моей домовой! — процедила София, стискивая пальцы. — Я не слишком хорошо вышиваю, и в любом случае не стала бы изображать ничего подобного.