Алиса Эльфман - Оборотная сторона

Я кивнула.

— Это все?

Похоже, отца немного удивила моя реакция. Так как сейчас он фактически находился не на Земле — здесь было лишь его отражение, сохраняющее некоторые свойства изначального объекта — он не мог точно знать все связанное с этим миром. Огромные, космические расстояния не выключают дар полностью, но ослабляют его, делая детали неясными…

Отец быстро справился с изумлением, сделав лицо все таким же непроницаемо-холодным.

— Да. По-моему этого достаточно.

Вполне. Я не боюсь за себя, хотя и знаю, что жизнь бесплотного призрака — это мучительная пытка. Хуже всего то, что я теперь никак не смогу помочь Ане. Я даже не знаю, что с ней происходит. Теперь ее сила стала настолько мощной, что целый мир — Роокхел — исчез из поля зрения пифий. В общем, она там, а я навечно застряла здесь… Но кого я могу винить в этом, кроме самой себя? Я продала дружбу, обменяв ее на призрачную надежду — мыльный пузырь… Я заслужила свое наказание, хотя и не тем, что считает мой родитель.

— Прощай. Больше мы никогда не увидимся, — произнес он, добавив толику уместного сожаления.

— Прощай, — мой голос тоже был печален, но в отличие от отца, это не было наигранным. И грустно мне было совсем по другим причинам…

Я почему-то ожидала, что отражение прорицателя исчезнет плавно, медленно растворяясь, словно силуэт из дыма. Но, нет, оно пропало резко, как будто оборвалась пленка, и последний ее кадр погиб бесследно…

Я подошла к краю крыши. До земли далеко, очень далеко. А имеет ли смысл оставаться в этом теле дальше? Призраком быть тяжело, но, кто сказал, что мне будет хуже, чем теперь? Суицид? Нет. Просто мне все надоело…

— Не стоит этого делать.

Я удивленно замотала головой, пытаясь найти того, кто это сказал. Однако я никого не видела, и самое главное — я не знала, кто это был. Теперь, когда Аня находилась на Роокхеле, ничто не должно было затуманивать мой внутренний взор, но…

— Кто ты? — хрипло прошептала я, не надеясь услышать ответ. Пифии могут сойти с ума или нет? Или это тоже часть моего наказания…

— Дух. Такой, каким можешь легко стать и ты, если не остановишься.

Значит, дух. Странно, если это правда… Мертвые не разговаривают с живыми, по крайней мере, без веской причины.

— Зачем… то есть почему. Почему, ты отговариваешь именно меня? Разве в нашем городе мало самоубийц?

— Меньше, чем ты думаешь. Но людям нравится играть со смертью, танцевать на грани. Самоубийство неинтересно, если нет, хотя бы малейшей вероятности выжить. Это, как лотерея, только ставки несравнимо выше…

— Мне кажется, или ты уклоняешься от ответа? — с сомнением прищурилась я.

Невидимый голос усмехнулся.

— Возможно. Но все же, прошу тебя — не прыгай.

Во мне взыграло любопытство. Я уже давно привыкла к всезнанию, хоть и страстно желала избавиться от него. И теперь, когда оно, почему то не работало…

— Хорошо. Давай договоримся. Я не буду прыгать, а ты объяснишь, почему так меня отговариваешь…

На самом деле, я уже и сама не была уверена, что так уж сильно хочу умереть. Получается, я оказалась в рискованном положении. Если дух окажется заинтересован в моей жизни меньше, чем я полагаю, то… Мне придется следовать условиям игры, заданным мной же. Ладно, в конце концов, что я потеряю, покончив с этой жизнью? Ничего хорошего, уж точно.

Я с волнением ждала ответа призрака — ответа, который решит мою судьбу. В данном случае это звучит несколько глупо и неуместно — но я верна своему слову. Всегда.

— А ты хитра. Что ж, мне это даже нравится. Хорошо, — послышался звук, похожий на шелест ветра — похоже мой собеседник вздохнул, — Понимаешь, я уже давно… нахожусь в таком состоянии. И мне одиноко. Все что остается — это наблюдать за живыми. Но люди… люди слишком скучны, но в то же время так порочны… Ты же другая, и дело даже не в том, что ты — пифия.

— Ты хочешь общаться со мной? — я непонимающе покачала головой.

— Да.

— Допустим. Но тогда, рассуждая логически, мое превращение в призрака… смерть, должна только облегчить исполнение этого желания.

— Ты даже не представляешь, о чем говоришь. Мир мертвых — одна из немногих вещей, недоступных вашему знанию, верно? Жизнь, а скорее существование призрака — это мука, самая настоящая пытка. Но участь самоубийц невообразимо хуже. Такое не пожелаешь никому…

Я задумчиво пожевала губу. Кажется, мне что-то не договаривают. Хотя, с другой стороны, призрак и не обещал сказать мне правду. Да и вообще, кто верит голосам, у которых даже видимого источника нет?

— То есть, причина всему — жалость, — с сомнением уточнила я.

— Не совсем. Но если тебе хочется — пусть будет так.

Мне захотелось возмутиться такому расплывчатому ответу; но, похоже, если я буду и дальше упираться — придется все-таки прыгать с крыши. А слова об ужасной участи самоубийц все еще звучали в моей голове. Призрак прав — то, что происходит после смерти, действительно является тайной за семью печатями даже для пифий. То есть у нас были (и есть) определенные верования, касающиеся загробной жизни. Вообще предсказатели нашего рода живут очень долго, а при переселении в другие тела сохраняют память о прошлом. И большинство из пифий даже не погибает — просто исчезает в пучине безумия, порожденного тьмой в наших сердцах. И неизвестно, лучше ли такой конец обычной смерти, пусть даже и окончательной… В любом случае, в финале мы приходим к тому с чего начали: родились из мрака, и в мраке же сгинули… Если и существует где-то рай, то таким, как я он точно не светит.

— Ну, так что, я тебя убедил? — негромкий деликатный голос духа вывел меня из философских размышлений.

Я бросила последний взгляд на далекую-далекую землю за краем крыши. А если бы этот странный призрак не появился — решилась бы я покончить с собой, смогла бы сделать последний шаг? Страшно ли это — умирать? Больно? Или наоборот — ты чувствуешь свободу, легкость? Или смерть, как и жизнь — у каждого своя? Я не знаю ответов на эти вопросы. И вряд ли кто-то из живых знает… Из живых — нет, а вот…

— Скажи мне, как это было? — прошептала я чуть слышно, зная, что дух все равно меня услышит.

Он сразу понял, о чем я.

— Умирать? Все бывает по-разному, в зависимости, например, от того, как ты погибаешь. Знаешь, я ведь не единожды умирал и воскресал вновь, — тут он ненадолго замолк, словно вспоминая что-то, — Но в последний раз все оказалось иначе, я не ожидал такого. Раньше, в моменты до смерти и во время нее, я чувствовал себя прекрасно — будто купался в свете солнца, будто на эти короткие мгновения я стал единым со всем миром — не стало тайн, болей, проблем… будто я вот-вот вернусь домой… Правда, я ни разу так его и не достиг, а вместо этого воплощался в новое тело. Это тоже было по-своему неплохо, но каждую смерть внутри меня теплилась надежда — что этот раз будет последним, что я окажусь там.