Мара Полынь - Гоэтия

— Возьмите меня с собой, — вдруг шёпотом попросила девчонка, когда Кариния вышла в кладовку за ещё одной порцией вяленого мяса.

— Что? — Натан закашлялся, поперхнувшись.

— Если ты сейчас сбежишь с нами, то отец никогда не отдаст тебя в школу, — Киран оторвался от своей тарелки и внимательно посмотрел на Ольвен.

— Он и так не отдаст, — Ольвен насупилась, став похожей на маленького воробышка. — Я подслушала, как он сватал меня Калхоунам. Я не хочу.

— Поэтому ты пыталась призвать Каллана?

Ольвен не ответила, насупившись ещё больше.

— Хочешь стать, как Натан? — Киран улыбнулся. — Младшим магом без фамильяра, который не знает, чем ему заняться?

— Неправда! Он сильный и храбрый, и спорит с отцом, — Ольвен покраснела, вдруг вспомнив, что предмет их разговора сидит здесь же, за столом. — Я тоже так хочу, — почти на грани слышимости добавила она, опять уткнувшись взглядом в стол. — Я не хочу замуж.

— Сильный аргумент, — Киран нахмурился, изображая работу мысли. — Натан, что скажешь?

Натан не верил своим ушам. Ольвен его хвалит и говорит, что мечтает стать такой, как он? Нет, невозможно. Маленькая манипуляторша.

— У нас нет денег отдать тебя в школу. А без грамоты ни одного мага не возьмут на работу. Причём, отец не стал бы столько времени тратить на твоё обучение, если бы хотел, чтобы ты всегда сидела дома. Мы через неделю вернёмся, и тогда я поговорю с отцом, обещаю.

— Правда? — Ольвен, наконец, осмелилась поднять глаза и посмотреть на брата.

— Правда. А теперь иди спать. Весь день будешь, как варёная.

— Нет, я вас проведу.

Натан лишь вздохнул. Спорить сейчас, когда на душе так светло, совершенно не хотелось.

— А говорил, что она вредная, — хмыкнул Киран, когда их уже нельзя было услышать. У ворот стояли двое — Кариния и Ольвен — и смотрели вслед удаляющимся всадникам.

— Помолчи.

Они проехали сквозь уже начавшую просыпаться деревню. Грязь всё ещё не подсохла, и приходилось ехать медленно, чтобы лошади не спотыкались и не увязали. Дорога к храму в одну сторону обычно занимала пять дней. И Натан надеялся, что где-нибудь по пути им может подвернуться работа. У них было с собой достаточно харчей и денег для двух простых людей, но маг был почти уверен, что Киран съест всё в ближайшие дни, и оставшееся время им прийдётся голодать.

— Когда вырастет, будет точь-в-точь, как ты, — добавил пожиратель, когда они миновали деревню и добрались до большой дороги.

— Ты на что это намекаешь?

— Могу поспорить, что когда ты был маленький, то ещё сильнее всех доставал, — как ни в чём не бывало, продолжил Киран.

— Эй-эй!

— Я что-то не то сказал?

— Ах, ты!..

Натан поёжился. Храм Пяти Радостей казался частью горы, на склоне которой расположился. Величественный и древний, он, казалось, с грустью смотрел на приближающихся путников. Бубенчики позвякивали на стылом ветру, да разноцветные флажки тихо шелестели о чём-то своём. После войны уцелели в основном только горные храмы. Те, которые стояли на холмах, в большинстве своём были разграблены и разрушены, и сейчас лишь некоторые из них постепенно восстанавливались. Если бы была возможность увидеть священные писания где-нибудь ближе, то они ни за что не поехали бы в такую даль. Но, к сожалению, даже в том храме, где пыталась колдовать Ольвен, все фрески и украшения уже давно были сбиты, и если и можно было найти что-нибудь уцелевшее, вряд ли Киран смог бы узнать что-то новое по таким мелким кускам. Здесь, на высоте, воздух был намного суше и холоднее, чем в долине всего в паре дней пути. Казалось, что весна сюда только-только собирается: по ночам дорога замерзала, а на рассвете склоны всё ещё искрились инеем. Не удивительно, что Адельберт оставил эти места — для его старых костей такие условия совсем не подходили.

Там дальше, в сторону заката, за перевалом, зажатая между морем и горами, находилась плодородная долина, Дюрс. Натан был там лишь однажды, когда мать ещё была жива. В маленьком приморском городке жила их родня, дед, тётка и её двое детей, в то время шумных мальчишек. Сейчас, наверное, они были уже серьёзными мужами с собственными семьями и визгливыми детишками.

А ещё дальше лежало бескрайнее море. Говорят, там, далеко-далеко за горизонтом были другие земли, и Натан даже видел их на картах. Населённые неведомыми чудовищами и людьми со странными верованиями. Но в последний раз корабль уходил в ту сторону так давно, что истории о нём казались скорее сказками, чем правдой.

Они остановились перед высокими воротами. В правой створке скрипнула дверца, и навстречу заспешил монах в тёмном одеянии до самой земли. Похоже, их приближение заметили со смотровой башни и давно ждали.

— Судя по следам на земле, ворота уже давно не открывали, — шепнул Киран, пока монах был недостаточно близко, чтобы услышать.

— Я знаю. После войны многим храмам пришлось нелегко. Этот не исключение, — так же тихо ответил Натан.

Их разместили в одной келье — здесь бывало много паломников, и на всех места не хватало. Храм Пяти Радостей был известным местом, и каждый год сюда приезжали тысячи верующих. В тесной комнатке можно было с трудом разминуться, а Киран ходил полусогнувшись — боялся задеть низкий потолок.

В ожидании, когда настоятель пригласит к себе, они бродили по гулким коридорам, рассматривали фрески, наблюдали за паломниками и монахами. Служба только началась, и торопиться было некуда.

— Здесь сплошные героические полотна, — недовольно пробурчал Киран, подойдя к очередной стене. От пола и до самого потолка её занимало изображение какой-то битвы. Воины в боевых порядках шли друг на друга стеной, их лица были искажены яростью и страхом, над ними парили какие-то существа, то ли демоны, то ли метафоричные эмоции. — Как будто бы люди не умеют больше ничего, кроме как драться.

— Ты так говоришь, будто сам белый и пушистый.

— Я и есть. Белый и пушистый.

— А кто убил уже четверых? Меньше года в этом мире, а сколько трупов больше, чем у меня.

— Это была вынужденная самозащита. А ты посмотри на это, — Киран кивнул в сторону стены. — Убийство ради убийства. Отвратительно.

Натан вздохнул. Объяснить механизмы поведения человеческого общества оказалось намного сложне, чем он думал раньше. То, что считаешь само собой разумеющимся, обосновать сложнее всего. Они уже второй месяц спорили о причинах и смысле войн, но пока что оба оставались при своём мнении. Маг говорил, что это вынужденное зло, пожиратель говорил, что это низменное проявление бессмысленной жестокости.

— Настоятель Пиел ждёт вас, — раздался у них за спинами учтивый голос. Старый монах склонился в поклоне. — Пожалуйста, следуйте за мной.