Дж. Уорд - Пробудившийся любовник

О. посмотрел на часы и чертыхнулся. Кстати, насчет Омеги…

На сегодняшний вечер назначена очередная аудиенция, и закосить ее не удастся.

Он сможет вернуть свою женщину, только если останется в шкуре лессера, так что не следует нарываться, пропустив встречу с начальством.

О. вызвал по телефону трех бет, чтобы присмотрели за домом. Для этого приказа объяснений не требовалось, место было засечено как вампирское логово.

Двадцать минут спустя он услышал приглушенный топот. Головорезы пробирались сквозь заснеженный лес. Трое здоровяков, из новобранцев. Волосы еще были темными, лица же раскраснелись от мороза. Парни рвались в бой, но О. приказал сидеть в засаде и наблюдать, не появится ли кто. А если появится — не атаковать, пока этот «кто» не соберется уходить. Всех велел брать живыми, независимо от пола. Без исключений. О. прикинул, что будь он на месте ее родни, то, прежде чем позволить ей материализоваться рядом с домом, разведал бы обстановку. А если она мертва и родственники приедут за вещами — переловить их в рабочем порядке, чтобы разузнать, где могила.

Забив инструкции в головы бетам, О. отправился к грузовику, спрятанному в сосняке. Выехав на двадцать вторую дорогу, он увидел, что лессеры бросили свой «эксплорер» на обочине, в полумиле от поворота, ведшего к дому.

Дозвонившись до придурков, он посоветовал им напрячь мозги и замаскировать машину получше. Потом порулил к себе в барак. Всю дорогу образ женщины маячил перед глазами. Во всей красе, под душем, с мокрыми волосами и блестящей кожей. Так она была особенно чиста…

Но потом видения стали меняться. Он представил жену обнаженной, лежащей под уродом, укравшим ее. Этот мерзкий вампир трогал ее… целовал… натягивал на себя… И сучке это определенно нравилось. Откидывая голову, она кончала и стонала, как последняя тварь, выпрашивая еще.

Лессер вцепился в руль так, что костяшки пальцев побелели. Он попытался образумиться, но гнев рвался наружу, как сорвавшийся с цепи питбуль.

И тут О. понял, что если жена не умерла, то он убьет ее, едва обнаружит. Стоило только представить ее с братом-похитителем — сносило крышу.

Что полностью развязывало ему руки. Жизнь без нее теряла для него всякий смысл, мысль о самоубийстве становилась все более привлекательной, нужно было только отколоть достойный номер, чтобы Омега призвал его в свою вечность. Все убитые лессеры возвращались к своему хозяину.

Потом он подумал о другом. Представил свою женщину через много лет, с бледной кожей и посветлевшими волосами, с глазами, похожими на облака. Превратившейся в лессера, такого же, как и он. От этой гениальной идеи нога соскользнула с педали газа, и фургон остановился посреди двадцать второй дороги.

Да, только так жена останется с ним навсегда.

Ближе к полуночи Белла натянула на себя потертые джинсы и любимый красный свитер. Потом зашла в ванную и сняла с зеркала полотенца. На нее глядела ее старая знакомая. Голубые глаза, высокие скулы, большой рот, густые волосы.

Девушка задрала край свитера. Живот был как новенький — от имени лессера не осталось и следа. Она погладила кожу в том месте, где раньше были буквы.

— Ты готова? — спросил Зетист.

Белла вновь подняла глаза на свое отражение. Вооруженный до зубов воин в черном стоял рядом, впившись взглядом в обнаженную полоску тела.

— Шрамы зажили. Всего за два дня.

— Что ж. Я рад.

— Мне немного страшно ехать домой.

— Не трусь. Буч и Фури поедут с нами. На них можно положиться.

— Я знаю… — она опустила свитер. — А если я не смогу войти внутрь?

— Тогда приедем завтра. Спешить некуда.

Он подал ей куртку.

— У вас есть дела поважнее, чем нянчиться со мной.

— Дела подождут. Дай руку.

Белла неуверенно протянула ладонь. Пальцы дрожали. В голове мелькнула мысль, что Зет попросит дотронуться до него. Вдруг прикосновение перерастет в объятие?

Оказалось, нежности тут ни при чем: он сунул ей маленький пистолет.

Белла в ужасе отпрянула.

— Нет, я…

— Держать надо вот так…

— Подожди, я не собираюсь…

— Поняла? — Он поправил ствол. — Это предохранитель. Сняла, поставила. Ясно? Показываю еще раз. Чтобы убить наверняка, надо стрелять в упор. Там всего пара пуль, но этого хватит, чтобы остановить лессера и смыться. Просто прицелься и жми на курок. Взводить его не нужно. И старайся попасть в грудь.

— Я не хочу его брать.

— Я тоже не хочу тебе его давать. Но это лучше, чем отправиться на тот свет.

Она покачала головой и закрыла глаза. Какой мерзкой стороной порой оборачивается жизнь.

— Белла? Белла, посмотри на меня. Положи его в правый карман куртки, чтобы легче достать.

Она открыла рот, но он перебил:

— Ты будешь с Фури и Бучем. Значит, вероятность, что это тебе понадобится, минимальна.

— А где будешь ты?

— Неподалеку.

Когда Зет повернулся, Белла заметила у него за поясом нож — в придачу к двум черным кинжалам на груди и пистолетам на бедрах. Сколько же всякого оружия на нем спрятано?

Воин остановился в дверном проеме.

— Белла, я сделаю все, чтобы тебе не пришлось доставать эту пушку. Даю слово. Но безоружной оставить тебя не могу.

Она глубоко вздохнула и положила пистолет в карман куртки.

В холле их поджидал Фури. Спокойный как смерть, одетый для драки: пистолеты с кинжалами — по всему телу. В ответ на улыбку Беллы он кивнул и застегнул черную куртку.

Раздался звонок, Зет вытащил трубку.

— Ты уже на месте, коп? Как дела?

Захлопнув крышку мобильника, он проронил:

— Пора.

Они спустились и вышли в морозную ночь. Мужчины достали пистолеты, после чего все трое дематериализовались.

Белла перенеслась на крыльцо своего дома, прямо к красной двери с медной ручкой. Она чувствовала, что Зетист и Фури рядом. Раздался скрип шагов. На крыльцо поднялся Буч с пистолетом.

Мысль о том, что нужно собраться с духом, прежде чем войти внутрь, показалась трусливой и эгоистичной. Велев замку открыться, девушка вошла в дом.

Он пах, как и прежде… лимонным воском, которым натирался сосновый пол, и розмарином.

Услышав, как захлопнулась дверь и отключилась сигнализация, Белла обернулась. Буч и Фури стояли за спиной. Зетиста не было.

Она знала, что он где-то рядом с домом. Но хотела, чтобы он был внутри.

С глубоким вздохом она оглядела гостиную. Узнавая в темноте знакомые очертания.

— Похоже, ничего не изменилось.

Хотя… пропало зеркало над письменным столом, которое они с матерью вместе выбирали на Манхэттене лет десять назад. Оно так нравилось Ривенджу. Может быть, он его и забрал? Белла не поняла, радоваться этому или сердиться.

Когда она потянулась к лампе, Буч предупредил:

— Извини, но свет лучше не зажигать.