Дж. Уорд - Пробудившийся любовник

Фури слушал вампира молча, раздумывая, к чему тот ведет.

Преподобный откинулся в кресле и закинул ногу за ногу. Его дорогой костюм распахнулся на широкой груди.

— Представляешь, что творится? Я же все время на взводе.

— Попей успокоительного. Все как рукой снимет.

— Предложи мне еще покурить. Ты ведь предпочитаешь красный дымок?

Он взъерошил «ирокез» и растянул губы в коварной ухмылке.

— Да, я определенно не чувствую себя в безопасности.

Верилось в это с трудом. Парень окружил себя смышлеными головорезами, маврами, да и сам не походил на беззащитное создание. Кроме того, у симпатов в любом конфликте было очевидное преимущество.

Преподобный перестал улыбаться.

— Я подумал: может быть, ты откроешь свой секрет? Тогда мы в расчете.

— У меня нет секретов.

— А вот и врешь… Брат.

Преподобный приподнял уголки рта, но глаза остались холодными.

— Ты ведь член Братства. Ты и остальные бугаи, с которыми вы ходите вместе. Тот, что с бороденкой, пьет мою водку. А тот, с раскроенной физиономией, сосет моих шлюх. Не знаю, зачем вы таскаете с собой человека. А впрочем, хрен с ним.

Фури пристально посмотрел на него через письменный стол.

— Ты только что нарушил главное правило нашей расы. А впрочем, глупо ждать хороших манер от того, кто продает наркотики.

— А тот, кто их курит, всегда врет. Поэтому глупо задавать ему вопросы.

— Полегче, приятель, — тихо сказал Фури.

— Или что? Хочешь сказать, что ты и в самом деле Брат, и мне лучше приготовиться к мордобою?

— Я хочу сказать — побереги здоровье.

— Почему ты не хочешь признаться? Боишься, что народ, который вы профукали, восстанет? Прячетесь от всех, потому что стыдно за свою хреновую службу?

Фури отвернулся.

— Не понимаю, о чем ты.

— О красном дымке, — холодно отрезал Преподобный. — На моем складе трава кончилась.

Беспокойство сжало грудь. Фури бросил через плечо:

— Найдутся и другие дилеры.

— Иди поищи.

Фури повернул ручку и, когда та не двинулась с места, оглянулся. Преподобный следил за ним, как кот за мышью, запертой в кабинете силой воли.

Воин дернул сильнее и вырвал кусок латуни с деревом. Когда дверь поддалась, он бросил ручку на стол Преподобному.

— Лови — может, еще сгодится.

Не успел он сделать и пару шагов, как тот вцепился ему в плечо мертвой хваткой. Фиолетовые глаза вспыхнули, и Фури почувствовал, как его втягивает в поток.

Неожиданно его накрыло чувство вины, словно кто-то выдернул из глубины души запрятанное там беспокойство и страхи о будущем расы. Не в силах бороться с этим напором, он заговорил:

— Мы готовы умереть за свой народ и каждую ночь выходим на бой с лессерами. А от гражданских скрываемся ради их безопасности. Чем меньше они знают о нас, тем лучше для них. Вот почему мы ушли в тень.

Тотчас же он прикусил язык и выругался.

«Вот и доверяйся симпатам. Да рядом с ними даже самому себе нельзя доверять».

— Лучше отвали, пожиратель чужих грехов, — прошипел он сквозь сжатые зубы. — И вылезай, к чертям, из моей башки.

Преподобный ослабил захват и почтительно поклонился. Новенький поворот.

— А знаешь, воин? Партия травы только что прибыла.

Он скользнул в зал и растворился в толпе. «Ирокез» и широкие плечи исчезли среди потных тел гуляк, на чьих грехах он наживался.

Белла материализовалась на пороге родного дома. Странно: во дворе не было света — правда, из-за слез перед глазами все плыло. Она зашла внутрь, отключила охранную сигнализацию и замерла в коридоре.

Как Зетист мог так поступить? Это же все равно что заняться сексом у нее на глазах. Господи, она догадывалась, что он может быть жестоким, но это слишком даже и для него…

Не похоже, чтобы это было местью за оскорбление. Мелковато выглядело. Она подозревала, что он присосался к шлюхе, чтобы таким образом объявить о разрыве. Отправить послание, окончательное и бесповоротное о том, что Белле нет места в его жизни.

Что ж, это сработало.

Униженная и пораженная в самое сердце, девушка огляделась вокруг. В парадном холле ничего не изменилось. Голубые обои, черный мраморный пол, сверкающая люстра. Словно вернулась в далекое прошлое.

Она выросла в этом доме, была младшим ребенком в семье, любимицей брата, дочерью отца, которого никогда не знала.

Стоп. Почему здесь так подозрительно тихо?

— Мама? Лани?

Тишина. Она вытерла слезы.

— Лани?

Где же доггены? И мать? Она знала, что Рив по ночам не сидит дома, а занимается своими делами, поэтому и не надеялась его увидеть. Но куда подевались остальные?

Белла подошла к лестнице и позвала:

— Мама?

Потом побежала наверх, в комнату матери. Постель была разворочена… Раньше такого не случалось: доггены всегда следили за порядком. С тяжелым сердцем она отправилась на половину Ривенджа. Его спальня была в таком же состоянии: простыни от Фретте и куча одеял, подбитых мехом, отброшены в сторону. Неслыханно.

Находиться в доме было опасно. Вот почему Рив настаивал, чтобы она не покидала Братство.

Выбежав в коридор, Белла бросилась вниз по лестнице. Стены дома были обшиты сталью, и для того, чтобы дематериализоваться, требовалось выбраться наружу.

Выскочив в парадную дверь, она поняла, что не знает, куда идти. Адреса тайного убежища брата, куда он, скорее всего, перевез мать и слуг, у нее не было. А названивать ему отсюда — глупо.

Выбора не оставалось. Сердце было разбито, тело измучено, душа стонала от злости. Перспектива вернуться в Братство только добавила масла в огонь. Но быть дурой Белла точно не собиралась. Закрыв глаза, она перенеслась в особняк.

Зетист быстро разделался с проституткой, а затем сосредоточился на Белле. Поскольку теперь его кровь текла в ее жилах, он чувствовал, что девушка материализовалась где-то на юго-востоке. В богатом квартале меж Беллман-роуд и Торн-авеню. Вероятно, отправилась к родне.

Интуиция подсказывала ему, что брат Беллы звонил неспроста. Что-то у них случилось. То он хотел объявить сестру отстраненной, то вдруг просит подержать в Братстве.

Зет уже собрался отправиться за Беллой, как вдруг почувствовал, что она снова переместилась. На этот раз — в особняк Братства.

Ну и слава богу. По крайней мере, теперь можно было не тревожиться за ее безопасность.

Задняя дверь клуба распахнулась, и на улицу вышел мрачный Фури.

— Напился кровушки?

— Да.

— Тогда отправляйся домой и жди, пока вернутся силы.

— Уже.

«Или — типа того».

— Зет…

Фури замолк на полуслове, оба повернули головы в сторону Трейд-стрит. В конце переулка появились трое белобрысых парней в черной коже. Лессеры смотрела прямо перед собой, медленно приближаясь к какой-то невидимой цели.