Елена Тодорова - Моя судьба, моя любовь…

Завтра я попрошу прощение у герцогини. Пока я здесь, нужно следовать правилам этого мира. И хотя, Элизабет с Чарльзом не сказали мне ни слова в укор, я знала, они расстроены.

Завтра я всё исправлю, думала я, засыпая.

После того злосчастного ужина недели потянулись мучительно медленно. Каждый день я ездила к герцогине.

В первый же визит я извинилась:

— Ваша светлость, — сказала я, но в тоже время я не присмыкала, я была полна достоинства. — Я вынуждена признать, что вчера вела себя недостойно и прошу у вас великодушия простить мои неосторожные высказывания, — под конец фразы я гордо вздернула подбородок выше.

Герцогиня, видимо, не была довольна таким извинением, но благосклонно кивнула.

С этого дня, она всячески изводила меня своей дотошностью, высокомерием. Иногда мне даже казалось, что она специально провоцирует меня на скандал. Но я, стиснув зубы, сдерживалась, отвечая ей правдиво, но вежливо.

— Налей мне чаю, дорогая, — высокомерно просила она.

Я встаю, наливаю чай. Она пробует и недовольно морщится.

— Остыл.

— Но, ваша светлость, его только привезли, — осторожно возражаю я.

— И, тем не менее, остыл. Попроси лакея принести новый.

Я звоню в колокольчик, лакей всё уносит и через время появляется с новой тележкой.

— Налей мне чаю, — тем же противным голосом просит она.

Я наливаю.

— Этот чай не удался. Не буду его пить. Почему бы тебе не попросить Генри принести булочек.

После чего она отказывается от них, так как тесто вредно для её фигуры.

И так бесконечно. При этом глаза старухи так хитро блестят. Я точно знаю, она специально.

Не смотря, на всякие правила, она все же умудряется оставить меня наедине со своим внуком. Который раздражает меня ещё больше. У меня такое чувство, что я чем-то провинилась перед Богом, и он наказывает меня в этом мире.

Целый день я слышу команды: танцуй, веди беседу, предложи мне чай, поблагодари меня, сделай мне комплимент. Под конец я так устаю и злюсь, что еле добираюсь до спальни.

Сегодня я особенно устала, она заставила меня танцевать с Кеном. Наглый повеса прижимает меня к себе намного ближе положенного. Я волнуюсь, сбиваюсь с такта, сердце выпрыгивает из груди. Я жду только, когда это закончится.

Кен, тем временем, грациозно ведет меня в танце и умудряется ещё и довольно ухмыляться. Я чувствую себя просто какой-нибудь никчемной дурочкой одурманенной плохим парнем.

— Что ж довольно, — отдает приказ герцогиня. — Можете прогуляться в сад. Я устала от вас.

Ты от нас? Да я готова тебя придушить.

— Выпусти пар, Кэсси, — смеется Кен. — Ты сейчас лопнешь.

— Я не давала вам разрешения фамильярничать со мной милорд, — отрезала я.

— Но ведь мы все равно скоро поженимся. Как только бабушка представит тебя свету, состоится свадьба, — он подходит вплотную ко мне. — Это неизбежно, — он переходит на интимный шепот и при этом касается губами моей щеки.

— Вы ещё многого не знаете, — мой голос срывается, когда я говорю. — Но я не выйду за вас.

— Так расскажи мне, что такое знаешь ты, чего не знаю я, — шепчет он. — Очень скоро ты будешь лежать в моей постели, изнывая от желания.

— Лишь в ваших мечтах, — выдыхаю я.

Он вдруг резко сжимает меня в объятиях, и я чувствую, как его губы приближаются к губам, при этом попутно горячо целуя мою щеку.

Я не в силах его оттолкнуть. И когда его губы накрывают меня, в моем теле происходит такое сумасшедшее возбуждение, будто мы уже сексом занимаемся. А ведь между нами тысячи слоев одежды. Да, умели эти аристократы целоваться, — проносится у меня в мозгу.

Кен, тем временем, все крепче прижимает меня к себе, руки гладят мою спину, двигаются выше. Он зарывает их в мои волосы, большими пальцами ласкает мои скулы.

С моих губ срывается тихий стон, после чего я слышу хриплый рык Кеннета. Он кладет руку мне на грудь. Я задыхаюсь от неожиданности, от мучительного наслаждения. Обхватываю руками его за шею.

Он отстраняется и резко разворачивает меня, прижимая к стенке. Рука задирает мои юбки. И вот, я уже чувствую его горячую руку у себя на колене.

Мысли лихорадочно проносятся у меня в голове.

Я не хочу быть очередной победой. Не хочу.

Решительно отпихиваю его.

— Спасибо, за демонстрацию своих талантов, ваша светлость. Но впредь, будь так любезны, спрашивать меня, прежде чем обрушить на меня свою навязчивую страсть, — безразлично говору я. Знал бы он чего мне это стоило. — А сейчас, прошу меня простить, мне пора домой.

Он недоуменно смотрел на меня. Затем захохотал и сказал:

— Я знаю, что тебе понравилось, меня не проведешь.

— Жаль вас разочаровывать, ваша светлость. Но видимо, вам только кажется, что вы так хорошо знаете женщин и принимаете их … терпение к вашей персоне за любовное наслаждение.

Его лицо посинело от гнева.

Он резко хватает меня за руку и тащит вглубь сада:

— Я докажу тебе что это не так.

Мы оказываемся в беседке. Он резко прижимает меня к себе:

— Посмотрим, сможешь ли ты меня остановить, — шепчет он.

Он действует с бешеным напором, снова целует меня, одновременно лаская грудь.

Затем опускает лиф и наклоняет голову. Я стону от наслаждения не в силах справится с собой.

Мы медленно оседаем на пол. И, о ужас, я лежу на полу в беседке с юбками задранными кверху. Слышу его прерывистое дыхание и шепот:

— Ты моя. Моя.

Его жгучая рука прижимается к самому интимному месту моего тела, ласкает, поглаживает.

— Ты такая влажная. Я хочу тебя, — нежные губы властно целуют меня. Терзая, лишая силы воли.

Я ничего не соображаю, наслаждение растет по мере того, как его умелая рука трогает меня там. И вот я чувствую взрыв во всем теле, меня накрывает никогда ранее не испытываемый оргазм.

Когда я открываю глаза, вижу над собой его горящие глаза, еле сдерживаемое желание.

— Скажи, что ты хочешь, чтобы я вошел в тебя. Попроси, — шепчет он.

Я мысленно стону от отчаяния. В моей душе идет борьба тела и разума.

Как мне хочется ощутить его там, внутри себя.

Но я не могу. Гордость побеждает все-таки мои сомнения.

— Нет, — прерывисто шепчу я. — Я не буду одной из твоих многочисленных подружек, — добавляю уже более уверено.

Он в отчаянии опускает кулак в пол беседки, рядом со мной, вздымая клубы пили. Он резко поднимается.

Я тоже встаю, отряхиваю платье и пытаюсь привести волосы в порядок.

Кен мечется по беседке, но вдруг опять подлетает ко мне:

— Я знаю, ты хочешь меня. И не спорь. Ты все равно будешь моей, — яростно шепчет он.

Я сердито выдергиваю руку и пулей вылетаю из беседки.

Пива мне бы, думаю я, входя в дом.

— Гастингс, милорды дома?

— Нет, мисс. Маркизы Шепердстоун отбыли с визитом к леди Дерби, — говорит высокомерный дворецкий.