Клер Уиллис - Полночный поцелуй

Мне не требовалось к ней прикасаться, чтобы понять, что она мертва. Кожа ее была серовато-синей и словно бы сгустилась и затвердела вокруг костей, будто на нее накапал воск со свечи. Черты лица, при жизни приятно округлые, заострились, голова напоминала череп с натянутой на него кожей. Но тело казалось расслабленным, руки спокойно лежали вдоль него. На губах Люси играла легкая улыбка, словно ей снился приятный сон. В спальне было открыто окно, поэтому там было холодно, но это не перебивало запаха разложения. Я прижала ладонь ко рту.

Лес стоял на коленях у кровати, закрыв лицо руками, и то ли стонал, то ли рыдал. Я положила руку ему на плечо. Он вскочил, как будто я ткнула в него электрошокером, кинул на меня короткий взгляд и ринулся в гардеробную, где начал перебирать одежду Люси.

— Лес, что ты делаешь? — с трудом выдавила я.

Вместо ответа он вытащил несколько рубашек и свернул их в комок. В одной, ярко-рыжей с оранжевым футболке, я видела его на работе.

— Что ты с ними делаешь? Отсюда ничего нельзя забирать!

Похоже, Лес меня не слышал. Он подошел к мусорной корзине у кровати и заглянул внутрь. Поднял покрывало и посмотрел под кровать. Взял салфетку, с ее помощью выдвинул ящик прикроватной тумбочки, вытащил оттуда горсть презервативов и сунул их в задний карман джинсов. Потом этой же салфеткой протер тумбочку.

— Лес, ты рехнулся? Это место преступления! Нужно звонить 911!

Лес схватил меня за руку, выволок в гостиную и очень грубо толкнул на диван. В глазах у него стояли слезы. Тут я сообразила, что и сама в слезах.

— Энджи, ты должна мне поверить, я знаю, как это выглядит, но я не убивал Люси! Я даже не знал, что она умерла! Просто пришел, чтобы забрать свои вещи.

— Да я даже не знала, что вы с Люси дружили! — Мне казалось, что я вот-вот упаду в обморок.

— Мы встречались, ну, вроде того. Люси не хотела, чтобы кто-нибудь на работе об этом узнал.

Я подняла голову.

— Ну хорошо, но это не объясняет, почему ты пытаешься унести отсюда вещественные доказательства.

— Я приходил к ней в пятницу вечером. Мы поссорились, и она меня вышвырнула.

— Из-за чего поссорились?

— Она увлеклась вампиризмом. Пила кровь и делала еще много всяких дерьмовых вещей. И пыталась втянуть и меня, а я отказался. Я говорил ей, что это опасно, а она только смеялась. — Лес потер нос тыльной стороной ладони. — Тем вечером она сказала мне, что встретила кое-кого и хочет со мной порвать. Сказала, он «настоящий вампир», а не позер, с какими она тусовалась раньше. Естественно, я расстроился. Наверное, наговорил того, чего не следовало. И когда она не явилась на работу, я решил, что это из-за меня. Она сказала, что больше никогда не хочет меня видеть. — Лес умоляюще взглянул на меня.

— И ты думаешь, могло произойти что-нибудь вроде этого? — Я махнула в сторону спальни.

— Ну да, конечно! — Теперь он орал. — Но что я мог сделать? Если она увлеклась этой сверхъестественной дрянью, как я должен был ей помешать?

Я глубоко дышала, пытаясь сохранять спокойствие. Взглянула на Леса. Казалось, он и вправду обезумел от горя, но что-то мне подсказывало, что он вполне мог наврать, лишь бы скрыть следы своего преступления.

Я заставила себя произнести очень спокойно:

— Лес, мы должны позвонить в полицию.

Он вскочил и схватил меня за руку. Я удержалась и не вырвала ее — мне не хотелось расстраивать его еще сильнее.

— Энджи, ты должна разрешить мне убраться отсюда. Клянусь, я не имею к этому никакого отношения! Но если полиция узнает, что я приходил сюда, я не сумею им ничего объяснить. Знаю я, как это бывает. Они найдут способ повесить это на меня, хотя я ничего не сделал.

— Ничего подобного не произойдет.

— Никто, кроме тебя, не знает, что мы встречались, поэтому если я заберу свои шмотки и уеду домой, им не придется зря тратить время на разговоры со мной. Пожалуйста, Энджи, отпусти меня.

— Лес, я должна вызвать полицию.

Он отпустил мою руку и стиснул кулаки. На секунду мне показалось, что он меня ударит.

— Пожалуйста, позволь мне сунуть шмотки в машину, а потом позвоним.

Лес не стал дожидаться моего ответа. Он схватил вещи, которые забрал из комнаты Люси, и помчался к парадной двери. Несколько мгновений спустя я услышала, как заработал двигатель. Выглянув из окна, я увидела уносящуюся прочь машину.

Я вышла из дома и набрала 911. Туманные призраки кружили вокруг меня, пока я дожидалась полицию.

«Скорая» и полиция приехали через несколько минут. Записав все, что я знаю о состоянии Люси, врачи уехали. Полицейские, разогнав небольшую толпу собравшихся соседей, попросили меня сесть в патрульную машину и дождаться инспекторов из убойного отдела. Я смотрела, как они натягивают желтую ленту у парадной двери, и тут подошли двое, оба в гражданской одежде, поэтому я предположила, что это инспекторы, и вышла из машины.

Классически эксцентричная пара. Один — красивый латиноамериканец лет тридцати пяти в отлично сшитом костюме, может, и не от Армани, но превосходная имитация. Его гладко зализанные назад черные волосы, как у куклы Кена, напомнили мне Стива. Белый мужчина, стоявший рядом, был красив в молодости, но время мстительно потопталось на нем. Прилично за шестьдесят, с поредевшими рыжими волосами, подернутыми сединой, ввалившимися голубыми глазами и челюстями как у бульдога. Тусклые позолоченные пуговицы на его неопрятном синем пиджаке собирались вот-вот отлететь.

«Бульдог» пожал мне руку, как будто бейсбольной перчаткой.

— Я инспектор Сэнсом из полицейского департамента Сан-Франциско, а это инспектор Трухильо. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

Тут к ним подошел один из полицейских в форме. Трухильо сказал ему несколько слов и отошел, оставив меня наедине с Сэнсомом, предложившим:

— Может быть, вам будет удобней в патрульной машине?

Я кивнула.

Прежде чем сесть на заднее сиденье, инспектор Сэнсом расстегнул пиджак. Внезапно мне подумалось, что не помешало бы позвонить адвокату. Допрос на заднем сиденье полицейской машины невольно пробуждал во мне скрытый комплекс вины. Но Сэнсом ободряюще улыбнулся и выглянул в окно.

— Здесь очень сильные туманы. Не знаю, как люди это выдерживают. Я-то предпочитаю погодку как можно жарче. Сам живу в районе Миссии, но когда выйду в отставку, хочу переселиться в пустыню, в Аризону. Я понимаю, мэм, это, должно быть, здорово на вас подействовало, но мы должны кое-что выяснить. Ваше полное имя, пожалуйста.

— Анджела Маргарет Маккафри.

Сэнсом улыбнулся:

— Хорошее ирландское имя. Вы выросли в Сан-Франциско?

— Да. Меня назвали в честь острова Ангела.

Обычно когда я говорю, что меня назвали в честь острова Ангела — небольшой зеленой невозделанной скалы в заливе между Сан-Франциско и Марин, людям становится смешно. Добраться до него можно только на пароме, и поначалу он был иммиграционной и карантинной станцией для азиатов-иммигрантов. После Второй мировой войны его передали в ведение департамента парков, и люди начали туда ездить на пикники и в походы. Мои родители выросли в рабочем ирландском районе Ноэ-Вэлли, где большие семьи набивались в викторианские домики-«вагоны» с двумя спальнями и одной ванной. Мама была одной из пяти детей, а отец — одним из семи, так что когда подростками они начали встречаться, им толком негде было побыть наедине. Они садились на паром до острова Ангела и пропадали там часами.