Юджиния Райли - Скажи мне «люблю»

— Мудрая мысль, — согласился Бринкли. — Просто невероятно — молодая девушка, разбирающаяся в деловых вопросах!

Мисси улыбнулась:

— Ну, вы по крайней мере не убегаете с криками, как большинство мужчин в этом городе, когда они выясняют, что у женщины могут быть на уме не только пеленки да платья.

Мужчина засмеялся:

— Должен признаться, что после того… несчастного случая вы кажетесь мне совсем другим человеком. Я кое-что слышал о бунте, на который вы подбили своих подруг. Разумеется, я присутствовал в Мемфисе и в тот день, когда вы с другими леди взяли верх над тремя любимчиками всего города.

Мисси была изумлена:

— Вы хотите сказать, что слышали о заключенном между нами пари?

Банкир с серьезным видом подмигнул ей:

— Думаю, в городе нет ни одного человека, который бы об этом не слышал.

— Да вы что!

— При этом немногие из мужчин огорчились, когда Фонтено попал в вырытую своими же руками яму.

Мисси хихикнула.

— А вам понравился тот поцелуй, мистер Бринкли?

— Вы имеете в виду наш с вами поцелуй? — поддразнил ее мужчина.

Она игриво хлопнула его по руке:

— Ах вы, хитрец!

Подавив довольную усмешку, Бринкли посмотрел на женщину в летах, о чем-то болтающую с Лавинией, и произнес:

— Учитывая мою преданность своей дорогой женушке, я не вправе отвечать на подобные вопросы. Если бы я был помоложе, это было бы совсем другое дело. Но должен признаться, что ваша непосредственность произвела тогда на меня впечатление.

Отсмеявшись, Мисси серьезно посмотрела ему в глаза:

— А если я приду к вам с планами постройки текстильной фабрики, вы согласитесь ее финансировать?

Бринкли приподнял бровь:

— Леди, но вы же понимаете, что это идет вразрез с обычаями и условностями нашего общества…

— Да, я все это понимаю. А вы хотите стать первопроходцем — или же, подобно всем остальным, предпочтете цепляться за патриархальные условности?

Банкир присвистнул:

— Ну, если вы настроены так серьезно… Как решитесь, приходите.

Когда танец закончился, Мисси задумалась о том, насколько опрометчивыми являются ее планы. Неужели она собирается пустить здесь корни? Ведь построить текстильную фабрику — это нешуточное дело! Не говоря уже о ее готовности начать кампанию по освобождению рабов! Следовало разобраться, настроена ли она до сих пор вернуться к своей старой жизни, то есть в XX столетие.

Заметив неподалеку Фабиана, кружащегося в танце с эффектной кокетливой блондинкой, Мисси ощутила, что к ней возвращается желание сбежать из этой неприятной эпохи. Она вновь начала танцевать со всеми подряд — за исключением Фабиана, разумеется. Кроме того, она выпила внушительное количество чашек пунша, и когда вечер перевалил за середину, действительность воспринималась ею уже не совсем четко.

Лишь в десять часов Фабиан наконец подошел к ней.

— Ну как, ты уже выполнила сегодняшний план по флирту? — как бы мимоходом спросил он.

— А ты? — в тон ему ответила девушка.

Фабиан терпеливо улыбнулся.

— Ты сегодня так много танцевала, что даже порвала юбку сзади. Советую тебе пойти зашить ее.

Мисси засмеялась и попробовала заглянуть себе за спину, но за пышными юбками ничего не увидела.

— Что-то я не заметила никакой прорехи. И даже если она там есть, кого это волнует?

— Смотри, еще раз кувыркнешься со ступенек, и тогда всех опять будет волновать твое состояние, — тягуче проговорил мужчина.

— Хорошо, — пытаясь сдержать улыбку, ответила девушка и пошла прочь. И хотя на четкости ее мышления уже сказывался алкоголь, замысел Фабиана был ей вполне понятен. Она была уверена, что с ее юбкой все было в порядке — таким образом Фабиан просто пытался заманить ее наверх.

Стоит ли клюнуть на его наживку? И клюнул ли он на ее? Посмеиваясь, девушка пошла наверх.

К собственному удивлению, она ощутила, что возможность ее окончательного совращения Фабианом чрезвычайно интригует и возбуждает ее. В конце концов вот уже несколько недель они неуклонно приближались к этому.

Будь что будет! В нынешней ситуации ей будет полезно немножко прочистить мозги, покувыркавшись на мягкой постели в ее комнате. Возможно, как жених Фабиан никуда не годился, но интуиция однозначно подсказывала Мисси, что как любовник он будет великолепен.

Поднявшись в свою комнату, Мисси некоторое время постояла у трюмо — поправила прическу, сняла серьги и ожерелье… Не прошло и минуты, как в комнату вошел Фабиан.

На самом деле Мисси и не ждала, что он станет стучать в дверь.

Она с жадной улыбкой повернулась к нему.

Он стоял у закрытой двери, обводя ее таким страстным взглядом, что по спине девушки пробежал холодок.

— Слушаю вас, мистер Фонтено, — с напускной храбростью сказала она. — Вы пришли сыграть роль горничной и помочь мне починить мою безнадежно испорченную юбку?

Мужчина хмыкнул и повернулся к двери, чтобы задвинуть засов.

— Вообще-то я задумал немного другую игру, — вновь оборачиваясь к ней, проговорил он.

Звук, с которым щеколда вошла в петлю, почему-то подействовал на Мисси возбуждающе.

— Ну тогда, молю тебя, посвяти меня в свои планы, — насмешливо сказала она, пытаясь обуздать свое бешено стучащее сердце.

— Мы с тобой уже довольно давно приближаемся к одному… пределу, — обманчиво спокойно произнес Фабиан, снимая фрак и кладя его на стул.

Мисси в нетерпении облизнула губы:

— Да, действительно.

— Я думаю, время настало.

— Правда? Именно сегодня?

— Для меня все решилось в тот момент, когда я увидел, как ты флиртовала с Робертом Бринкли, — протяжно проговорил Фабиан. Сняв галстук, он начал расстегивать сорочку.

Следующие его слова буквально сочились чувственностью:

— Мисси, если ты желаешь сказать мне «нет», лучше сделай это прямо сейчас.

Рассматривая темные заросли на его великолепной груди, Мисси ощутила, как у нее пересохло во рту.

— Ты думаешь, что я маленькая девочка и не сумею тебя принять? — откровенно подстегнула она его. — Кстати, как ты вырос таким огромным? Твои бабка и дед невысокие и довольно щуплые.

Фабиан усмехнулся и отбросил сорочку:

— Дело в том, что я сын своего отца.

— Правда? Ну так возьми меня, здоровяк!

Фабиан в три прыжка пересек комнату, схватил ее в свои объятия и, запустив руки в ее волосы, с плохо сдерживаемым неистовством начал покрывать ее лицо поцелуями. Все то, что Мисси уже много недель подавляла в себе, разом выплеснулось во вспышке раскаленной страсти. Язык Фабиана ворвался в ее рот, требуя подчинения и получая его, а язык Мисси дразнил его, уклоняясь, вновь возвращаясь и исторгая из него сладостные стоны. Девушке казалось, что она неспособна поцеловать его достаточно глубоко, неспособна слиться с ним так, как ей того хотелось.