Кресли Коул - Наслаждение Темного Принца

Не могу вдохнуть…

— М-м, я пока понесу лук. — Гаррет повесил оружие через плечо. — Любимая, поговори со мной. Я обидел тебя? — Он хмуро осмотрел себя. — О, конечно, я причинил тебе боль. Но неужели все так плохо?

Люсия не отвечала.

— Куда ты идешь?

— Д-домой.

Гаррет преградил ей путь, вырастая перед валькирией.

— А как же dieumort? — спросил он, поворачиваясь к ней лицом и вынужденный пятиться, отступая перед Люсией. — Спасение мира и все такое? Мы ведь так близко.

Они никогда не были настолько далеки!

— Никс отправила меня сюда за стрелой. Поскольку я… я была, — дыхание Люсии сбилось, — лучницей. Теперь все иначе.

Даже имей Люсия стрелу Скади, она все равно не в состоянии помешать восхождению Круаха.

— Мне предстоит другая работа.

И я возненавижу тебя за это.

— Здесь наши пути расходятся, МакРив. Ты иди на поиски dieumort.

Черт, может быть, именно поэтому Никс и направила его сюда. Возможно, он был тем, кому суждено найти стрелу.

— Лауша, это не конец.

— Ты понятия не имеешь, каковы будут последствия прошлой ночи. Не представляешь, что меня теперь ждет!

— Нет, потому что ты, черт побери, не рассказываешь мне! — Гаррет схватил ее за предплечья. — Поговори со мной!

Валькирия полностью отпустила гнев и потребность обвинить — и то, и другое было предпочтительнее отчаянного страха, снедающего ее изнутри.

Подражая шотландскому выговору и низкому голосу МакРива, она съязвила:

— Лауша, ну конечно, браслет сработает. Вот почему я взял его у этих чертовых ведьм. Я никогда не причиню тебе вреда!

Вывернувшись из рук Гаррета, Люсия закричала:

— Не стоило мчаться за мной сломя голову! Ты должен был позволить мне закончить мою миссию.

Она даже не в силах посмотреть на меня.

Возможно, Лучница как раз такая женщина, для которой дело ее жизни важнее мужчины. Ничего не осталось во взгляде Люсии, кроме… горечи? Как будто какая-то ее часть умерла.

И он посодействовал этому убийству.

Люсия больше не скадианка. Прошлой ночью были нарушены тысячелетние клятвы, а она ясно давала понять, что не готова к этому. Валькирия предупреждала, что возненавидит Гаррета навсегда, если он заставит ее пойти против убеждений.

Когда МакРив снова потянулся к Люсии, она отшатнулась.

— В самом начале я просила предоставить мне один год, но ты проигнорировал мои желания, отмахнулся от них, словно от надоедливой мошки.

— Знаю, что облажался. — Он потер ладонью лицо. — Боги свидетели, это полностью моя вина. Но неужели тебе так плохо со мной? Ты видела, что мы можем испытывать вместе…

— Ты поклялся, что никогда не причинишь мне вреда, но солгал! Постоянно лгал мне. Надеюсь, прошлая ночь стоила того!

Глаза Гаррета расширились от негодования. Постоянно?

— Что-что я делал?

— Мои способности в стрельбе из лука были основаны на обетах, принятых мною, бесчувственная ты скотина. Теперь я — ничто!

— О чем ты говоришь?

— Я не могу стрелять! — прокричала Люсия. — Мой дар исчез навсегда. Пока я не перед кем не раздвигала ноги — моя сила оставалась со мной. А теперь — из-за тебя — я не способна стрелять из лука. Все пропало.

Собственный гнев Гаррета вспыхнул, когда правда поразила его.

— Так и знал, что за этим крылось нечто большее, чем просто религия.

Наконец-то кусочки головоломки сложились в полную картину. Когда некий мужчина — этот-будущий-труп — заставил ее страдать, она попросила защиты у Скади. В обмен на обеты богиня дала ей способность стрелять так, как никто другой.

Не тренировки превратили валькирию в мастера своего дела.

Сделка с дьяволом…

Он яростно прищурил глаза:

— Да тебе плевать на свои убеждения. Все дело в проклятом эго, в том, чтобы быть лучшей во всем мире Лучницей.

— Плевать? Почти всю жизнь я провела служа богине, пока не явился ты. И тогда я стряхнула с плеч тяжелый груз надвигающегося апокалипсиса и уступила собственным желаниям! Раньше, не жалея сил, я бескорыстно выполняла поставленные передо мною задачи. А теперь совершила самый эгоистичный поступок за тысячу лет.

— Ты обязана была сказать мне, что поставлено на кон! — Гаррет не мог припомнить, когда еще был в таком бешенстве.

— И когда же я должна была это сделать? Возможно, когда ты разглагольствовал о женщинах, жертвующих своими интересами ради мужчин? Я знала, что ты отреагировал бы так же, как и сейчас, будучи не в состоянии постичь, почему я предпочла стрельбу из лука сексу с тобой.

— Почему не сказала мне? Почему солгала?

— О, можно подумать мое признание хоть что-то изменило бы? Или прошлой ночью ничего бы не случилось — скажи я правду? Как только ты ступил на борт «Контессы», судьба оказалась предрешена, одно событие повлекло за собой другие. Все из-за тебя! Я просила об отсрочке, но ты не дал мне ни единого шанса.

Не дал. Люсия абсолютно права. Но если бы она только рассказала ему, почему не может заниматься сексом…

Гаррет тяжело вздохнул. Он все равно поступил бы так же и надеялся бы на силу браслета.

— Прошлой ночью ты принудил меня!

— А ну постой-ка на одну гребаную минуту. Ты сама накинулась на меня с поцелуями.

— Потому что это был лучший выход из неразрешимой ситуации.

— Не забывай, валькирия, что ты всю ночь выкрикивала мое имя. Можешь даже не заикаться, что не хочешь меня.

— Тогда хотела! Но это не означает, что теперь я не сожалею о своих поступках. Или не раскаиваюсь в содеянном, — отчеканила Люсия полным негодования голосом.

Лучшая ночь в моей жизни, а валькирия отрекается от этого.

Проснувшись, Гаррет чувствовал себя спокойным и расслабленным, полагая, что Люсия наконец-то принадлежит ему.

Какой же ты чертов глупец…

Каждую секунду на протяжении всего года он думал о ней: с того самого момента как пробуждался до мгновения, когда снова погружался в сон. Даже тогда Гаррет не мог освободиться от наваждения. Если удавалось провалиться в блаженное забытье, ему снилась Люсия и совместная жизнь, которая могла бы у них быть, снилось, как они путешествуют по миру, вместе охотятся, а потом растят добрую дюжину ребятишек.

— Значит, раскаиваешься в содеянном?

То, что он назвал бы вершиной счастья — и удивительным, полным наслаждений откровением — валькирия считает ошибкой.

Осознание потрясло Гаррета. Если Люсия не собиралась уступать после их совместно проведенной ночи — самой невероятной за все его существование — значит, не уступит никогда. И ему предстояло провести следующие девятьсот лет, гоняясь за ней.

— Ты даже не представляешь, что я потеряла, МакРив. Впервые в жизни я не могу защитить себя, не имею возможностей…

— Я стану твоим защитником.

Ее кулаки сжались, сверкнула молния.