Вавилкина Вавилкина - Три желания за жизнь

Просто касаться его, уже было не достаточно, и Рина потянулась к его губам, или он к ее, завершая обряд. Их языки сплетались в древнем танце страсти, две разрозненные стихии сплавлялись в единое целое, питаясь первородным пламенем, наполняя дурманящей силой.

«Одна стихия на двоих. Одна жизнь на двоих. До тех пор пока царит в сердцах любовь», — слова клятвы синхронно прозвучали в их мыслях, вызывая бурлящую радость.

Охваченные страстью, позабыв обо всем, они продолжали целоваться, пока шумное восклицание не нарушило их идиллию.

— Живы!

Марина с неохотой оторвалась от Таяра, пытаясь сфокусировать затуманенный взгляд на матери.

— Они прошли испытание, Ясмин! — С ноткой превосходства сказал незнакомый молодой мужчина, привлекая внимание к себе.

— Это мой отец, Воробушек. — Прошептал ей на ухо Таяр. — Так что не удивляйся.

Она слабо кивнула, прибывая в ватно-дезориентированном состоянии, от не проходящей эйфории.

Наверное, нужно было подойти к матери с отцом успокоить их, но она боялась, что не сможет без поддержки Таяра сделать и шагу. Может позже эта необходимость постоянно чувствовать его прикосновения и пройдет, но только не сейчас, когда впечатления после обряда были еще слишком сильны.

Однако действительность нашла способ разорвать очарование момента.

— Коля! Коля, что с тобой! — Громкого вскрика матери, и вида схватившегося за сердце, оседающего на пол отца оказалось достаточно, чтобы привести ее в чувство.

— Папочка, — прошептала она, падая на колени рядом с матерью, — Это я виновата.

Рука Таяра ободряюще сжала ее плечо.

— Я перенесу вас в больницу, — Исиб взял на руки ее отца.

Мать кивнула, соглашаясь, а Марина, чувствуя, что ничего не понимает, переводила недоуменный взгляд с одного на другого.

— А разве никто из вас не может вылечить его?

Мать и Исиб поспешили раствориться в тягучем мареве, и она повернулась за ответом к Таяру.

— Нет, Воробушек. Это невозможно.

— Почему? Я думала, джинны могут все. — Марине не верилось, что Таяр может отказать ей в таком важном для нее вопросе.

— Все. Но не во всех ситуациях. — Мужчина ласково обнял ее. — Но тебе не стоит волноваться, с отцом все будет хорошо.

— Ты врешь, чтобы меня успокоить.

— Нет.

— А я могу его вылечить?

— Нет.

— Я не могу лечить, а только калечить?

— Нет.

— Ну, что ты заладил. Нет, да, нет. — Марина сердито стрельнула в него глазами. — Совсем меня запутал.

— Джинны могут лечить, и ты в том числе. Но твою семью. Это табу.

— Почему?

— Об этом лучше спроси у матери.

Марина испытующе еще некоторое время сверлила его, надеясь на ответ. Но Таяр стойко изображал непонимание.

— Хорошо. — Наконец, вздохнула она. — Мы можем так же как они переместиться?

— Да.

— Тогда, давай последуем за ними.

Таяр вздохнул.

— Тебе недостаточно моего уверения, что с твоим отцом все будет в порядке?

Марина округлила глаза, от подобного неожиданного высказывания.

— Не будь, сволочью, он мой отец!

— Прости, Воробушек, ты права, я эгоист, и мне трудно смириться с мыслью, что придется делить твою привязанность с кем-то другим. Но я постараюсь исправиться. — Он выглядел искренним, и это подкупало, заставляя обиду отступать.

Таяр потянул ее за руку, помогая встать. Перед ними появилось размытое пятно, и когда они вместе сделали шаг к нему, Рине показалось, что Таяр пробурчал себе под нос, что не так планировал провести единственную первую брачную ночь в своей жизни.

Не смотря на уговоры Таяра, Марина осталась непреклонной, предпочитая отпраздновать свое двадцати трехлетие не в замке, доставшемся от мамы, и даже не в подаренной мужем «новенькой квартирке больше соответствующей их статусу», а дома у родителей. И дело было не столько в том, что ей не хотелось нарушать давно сложившуюся традицию, сколько в том, что она не хотела беспокоить отца, за здоровье которого, не смотря на все уверения, очень переживала.

Вся семья была в сборе. Даже те, кого она предпочитала бы не видеть на своем дне рождения, после откровенного разговора по душам с матерью. Исиб в образе почтенного господина восседал за столом рядом с отцом, вызывая раздражение у нее, и явный восторг у ее сестры с мужем, далеких от дел джиннов. Марина же вымещала свое раздражение на ни в чем не повинном салате, в то время как Николь, цокая каблучками на высокой шпильке, суетливо сновала между кухней и залом.

— Не сердись, Воробушек. Он обещал вести себя хорошо. — Руки Таяра обвились вокруг ее талии, а губы игриво захватили мочку уха, вызывая у нее непроизвольную дрожь желания.

— Ты же знаешь, что отцу вредно волноваться, а ОН… — Она запнулась, с шумом выдыхая и откидывая нож в сторону, когда его пальцы под фартуком добрались до груди и нежно надавили на тугие горошины, выпирающие сквозь тонкую ткань платья.

— Они взрослые люди, сами разберутся, и к тому же против него здесь только ты. Ясмин и Николай согласились с его присутствием. — Таяр развернул ее к себе лицом и шутливо чмокнул в губы. — И не забывай, он же мой отец, — Глаза Марины полыхнули огнем, выдавая злость, но он казалось совсем не обратил на это внимание, — и по совместительству Повелитель, так что можно мелко пакостить, но в открытую сориться не советую.

Девушка почувствовала, что ее щеки вспыхнули от смущения. На что муж лишь нахально ей подмигнул, показывая, что в курсе ее с Николь проделок.

— Будь хорошей девочкой и тебя ждет очень интересный сюрприз.

Зашедшая на кухню демоница, увидев их, лишь хмыкнула и, взяв несколько тарелок гордо выплыла в коридор.

Таяр насупился.

— Она меня совсем не уважает. И так нечестно. У тебя есть личный демон, а у меня нет.

Марина улыбнулась.

— Никто не заставлял тебя уничтожать Саида. Сам виноват. И кстати за два месяца мог уже кого-нибудь и подобрать.

— В том-то и дело, что не могу, пока у нас в замке живет ЭТА. — Он тыкнул пальцем в пустой проем. — Они просто не выживают рядом с ней. Воробушек, у меня тоже скоро день рождения. Сделай подарок избавься от этой-не-пойми-что. Или сделай мне такого же демона, у меня даже материальчик подходящий есть.

— А не боишься, что он тебя тоже слушаться не будет? — Она хитро стрельнула глазами.

— Нет, дорогая, в этом и есть прелесть обряда. Все твое — мое, все мое — твое. Жаль, что не касается нажитого до свадьбы имущества.

— Хорошо, если твой папочка не напортачит сегодня, будет тебе демон. Так что иди и следи.

— Ты меня выпроваживаешь?

— Точно. В целях сохранения в целостности пальцев, от ущерба грозящего им моей отвлеченностью на тебя.

— Как скажешь, — быстро согласился он, уходя в зал.